— Почему не укладывается? — удивлённо спросила она, призадумавшись. Но в голову, как всегда, ничего не лезло. Лишь навязчивая мысль о том, что Феликс выглядит донельзя мило и похож на того, кто отчитывает свою девушку за глупость. От последней мысли Бриджит просто не могла не улыбнуться.
— Нет, она ещё и улыбается! Вот, что я смешного сказал?
— Ничего, просто, — она прижала ладони к своим щекам. — Ты впервые заботишься обо мне.
«Я уже не могу по-другому».
— Иначе я уже не смогу, — он вплотную подошёл к ней, и невыносимое, душераздирающее желание требовало схватить её за руку, обнять и не выпускать уже никогда. Странные мурашки вновь вернулись, и парню казалось, что, если он сейчас заговорит, его голос будет очень хриплым.
— Я так рада, что мы стали ближе, — произнесла Бриджит, наблюдая, как вновь появляющееся из-за туч солнце лучами играет в волосах Феликса, придавая медный оттенок его тёмным волосам. От такого зрелища спёрло дыхание, и хотелось просто закричать о том, какой же Марсо всё-таки красивый. Но она вовремя сдержала свой порыв, сильно сжав губы в тонкую линию.
— Раз так, то, пожалуйста, больше не думай о том, что я вдруг могу посмотреть на тебя с отвращением или неприязнью. Такого никогда не случится, — хрипло произнёс Феликс.
Он вновь улыбнулся ей, протянул руку. И хоть они оба ничего не почувствуют, это не помешает им создать хотя бы иллюзию прикосновения. Пусть хоть так, но глазам хочется видеть это сближение, воздушное, но зримое.
И, шагая по ровной тропинке, Феликс вдруг вспомнил, как на уроках физкультуры Бриджит была слабее всех: медленно бегала и выполняла нормативы, выглядела от усталости хуже, чем кто-либо другой. Однако уж чего ей было в тот момент не занимать, так это упорства. Она выполняла всё, стараясь прыгнуть выше головы, несмотря на бледность, всё равно продолжала выполнять приказы тренера, медленно, но верно, и оттого казалось, будто она притворяется. Ведь Феликс видел, какая она старательная. Он видел, насколько она сильна духом и старается изо всех сил. Видел… но всё равно отводил взгляд, тут же забывая об этом, и вновь воспринимал её, как глупую и слабую девчонку. И только сейчас он увидел, что Бриджит намного сильнее.
Он выдохнул, и со всей возможной гордостью подумал:
«Терпения тебе не занимать».
***
Наконец пара вышла на главную улицу и оказалась на единственной дороге, которая вела прямиком в лес. Позади остался шум городской суеты и привычный запах выпечки, а впереди — лишь пустая дорога вместе с редкими путниками, загулявшимися допоздна.
— Не вижу смысла брать такси — дойдём пешком, — предложил Феликс.
— Мне кажется, что я тоже шла туда пешком. У меня с детства боязнь связываться с посторонними, поэтому в попутку я бы не села.
— Значит, продолжим путь на своих двоих, — и Феликс с уверенностью на лице зашагал вперёд.
Бриджит удивлённо на него посмотрела, но ничего не сказала. Она видела, что парень шёл медленнее обычного и что его вид потерял всякую бодрость, а глаза выглядели уставшими. Но Боннет понимала, что жалеть его нельзя, ведь тогда она заденет его мужское самолюбие. Постоянно наблюдая за объектом своих грёз, можно выяснить много фактов о нём. Потому девушка не отставала и старалась занимать его обычной беседой, не связанной с их горьким прошлым и не менее печальным настоящим.
Бриджит рассказывала о своём детстве, с нежностью в голосе говоря про старых друзей, с которыми она провела на улице всё свободное время, там и воспитав себя. Такими личными подробностями она раньше делилась лишь с Кларком. Нина не смогла бы этого понять, так как обычный двор с грязными мальчишками-хулиганами был чуждым для неё местом. Она бы выслушала, неловко посмеялась над историями и ничего бы не поняла, ведь похожих историй не было в её прошлом.
В отличие от Нины, Кларк был таким же, как сама Бриджит: вырос на потрёпанных улицах в пригороде Парижа, лазил по деревьям, щурясь от яркого солнца, забивал мячи в окна и соответствовал своему социальному статусу. Потому девушка без стеснения могла поделиться с ним забавными историями, о первых ранах, полученных в драке, о первой настоящей свободе. Благодаря таким историям, Боннет знала, кем является в Академии и ни капли этого не стыдилась.
Рассказать об этом Феликсу — что-то среднее между глупостью и безрассудством. Однако она не ждала от него понимания или одобрения без примеси неловкости. Она это рассказывала, потому что уже не было смысла прятаться от высшего круга, да и вообще от любого круга. И когда Феликс с неподдельной заинтересованностью слушал её, у девушки что-то зарождалось внутри, будто бы её тело всё ещё было живо.
— Так вот, какая жизнь у обычных детей. Всегда вам завидовал. Меня редко выпускали из дома — постоянно учиться, учиться — а мне ведь тоже хотелось подраться с кем-нибудь или побегать по двору…
Его искренние слова дали возможность девушке рассказывать ещё больше, уже не сдерживая свой заливистый смех от очередной своей же шутки. Это были истории из обычной жизни, которая есть практически у каждого ребёнка. Первые друзья, которые потом растворяются во времени, первые драки и ушибы. Ей до безумия нравилось, когда Марсо задавал вопросы про её повседневность и когда сам стал вспоминать свои истории с семьёй или Фредериком, непривычно для него отпуская шутки и задорно улыбаясь тому, как Бриджит радуется рядом с ним, не скрывая своих чувств. И Феликс становится всё ближе и ближе к ней, представляя, что они идут туда, где их дожидаются родители Бриджит, его мама и новое будущее, их будущее вместе с Бриджит.
И через два часа, не прекращая разговоры, они наконец-то дошли до Адиавского леса, где ветви деревьев окрасились красными, жёлтыми и оранжевыми листьями, будто он пылал в лучах заката.
Марсо достал из кармана пальто смятую карту и стал пристально её изучать.
— Слушай, тут много исторических зданий обозначено. И не пойми где из них наше. Точно не помнишь, в какое именно ты отправилась?
— Нет… Правда не помню, — девушка почувствовала себя виноватой, и весёлое настроение улетучилось. Заметив это, Феликс тут же сказал:
— Не расстраивайся, ты не при чём. Значит, придётся обследовать их все.
— Да, но мы столько времени идём, может стоит сделать перерыв?
— Я всегда смогу где-нибудь передохнуть, а после продолжить. Так что не переживай — мы найдём твоё тело, несомненно найдём, — Марсо растянул лицо в воодушевляющей улыбке, и Бриджит улыбнулась в ответ. Стало намного легче от нежных слов. Такие слова, особенно сказанные искренне, дарили покой и ласку.
Большие ветви скрывали практически всё небо, и создавалось впечатление, будто сейчас уже не пять часов вечера, а намного больше. Однако свет ещё пробивался к ним, и Феликс смотрел в карту, обходясь без телефонного фонарика.
— Сначала проследуем сюда, — он завернул направо по тропе, оборачиваясь, чтобы не потерять из виду Бриджит — здесь легко было затеряться. — Если честно, очень редко пользуюсь бумажными картами.
— Ничего удивительного, мало кто вообще ими пользуется. Ну, кроме тех странных личностей, кому эти своеобразные карты и предназначаются.
— Я это к тому, что мы можем с тобой потеряться, — неловко произнёс Феликс. Впервые он кому-то говорит, что может оплошать — он даже сам удивился этому. Но девушка никак не отреагировала и сказала лишь:
— Ты очень умный, так что я уверена в тебе.
Эти слова были похожи на маленький пинок, который заставлял увереннее идти вперёд и не сомневаться.
«Она стала влиять на меня».
Парень усмехнулся, но ничего против этого уже не имел.
***
Через какое-то время они оба оказались возле того здания, куда изначально вёл их Феликс. Он сверился с картой, точно ли они попали туда, куда хотели и, удовлетворённо кивнув, спрятал карту в карман. Осмотревшись, они оба поняли, что это здание было маленьким заброшенным домиком — с такого упасть просто невозможно, как и забраться на крышу, ведь она вся была в дырках.
