— Ты ничего не должна скрывать. Посмотри на меня! — они тогда сидели на солнечном поле в Дурдане. Пока Бриджит писала картину, Кларк валялся на траве и смотрел в облачное небо. — Я так долго скрывал от жены свою болезнь, что в самый неотвратимый момент она решила оставить меня. Она уже не могла помочь мне, вот и ушла.

— Это немного другое, — задумчиво сказала Бриджит, пристально всматриваясь в даль, чтобы разглядеть нужные для полотна детали. — Тебе не могли помочь и решили оставить. Может, твоя скрытность — это тест для того, кто рядом с тобой? Жена оказалась ненадёжным человеком. Помогла бы она тебе, если б узнала раньше, когда была возможность?

— Думаю, мы никогда этого не узнаем. Но, знаешь, мне плевать на этот тест, — Кларк блаженно прикрыл глаза и легко улыбнулся. — Я хотел быть с ней, даже не зная, надёжная она или нет. Просто потому что люблю. Тем, кого любишь, лучше говорить всё сразу.

Бриджит кивнула и с тоской посмотрела на своего лучшего друга. Он был болен лейкемией и последние дни проводил в своё удовольствие. Как бы Боннет ни плакала, как ни кричала на него, не пихала ему деньги на лечение, Кларк решил всё по-своему. Он лишь говорил: «Я слишком поздно спохватился. Продлю себе жизнь, и что? Эти дни будут проходить в мучениях, а так я хоть побуду с тобой. Пожалуйста, уважь моё мнение».

И Боннет пришлось это сделать. Кларк был серьёзен, неумолим и стойко держался выбранного пути. Когда произошло самое страшное событие в жизни Бриджит, девушка думала, что он передумает, что он не захочет её покидать через неизвестное, но очень малое количество времени. Но он не передумал.

Неизменно они произносили друг другу: «Увидимся завтра», махали рукой на прощание и точно знали, что следующим утром они оба будут смеяться, оба будут плакать о неразделённой любви и оба будут уверены, что их дружба продлится до самого конца жизни Кларка.

И сейчас, глядя на своего друга, который даже не подозревает, что дорогой ему человек уже давно покинул мир живых, и притом раньше него, Бриджит становилось очень горько. Потому что девушка прекрасно понимала — она уйдёт, растворится в осеннем ветре или в последних лучах солнца, она не сможет мыслить, не сможет чувствовать, ведь от неё ничего не останется, а Кларк будет жить остаток времени один. Без её поддержки, помощи и дружбы. Он будет жить, постепенно сгорая от болезни, и воспоминания о ней будут терзать его душу.

Бриджит шмыгнула носом и невзначай подумала, что о Феликсе, как о Кларке, она беспокоиться не будет. Ведь всё, что может вспомнить Марсо о ней, это раздражающие будни, которые она успела оставить перед своей смертью. И этот человек в последнюю очередь будет тосковать по ней.

— Ладно, Феликс, идём…

Парень недоумённо скосил на неё взгляд, как бы спрашивая: «Не рассказать ли мне ему?», на что Бриджит отрицательно покачала головой.

— Попрощайся с ним. И скажи… — она прикусила губу, чтобы вновь не расплакаться перед тем, кто не выносит её чувств. — Скажи, что, где бы ни была Боннет, о ней не стоит беспокоиться.

Парень лишь усмехнулся на эту фразу, даже не заметив, с какой болью девушка её произнесла. Он передал эти слова мужчине, и Кларк со всей своей искренностью улыбнулся и рассмеялся.

— Это уж точно, Бриджит бы так и сказала! В этом вся она! — мужчина взлохматил свои волосы. — Ладно, мне пора за прилавок. Попробую ещё раз позвонить ей, может уснула.

Он кивнул Феликсу и быстро направился в свой магазин, весело насвистывая песню, до слёз знакомую девушке. Она провожала своего друга взглядом, понимала, что не в силах подойти к нему, не в состоянии попрощаться как следует. Но отвести взгляд от его удаляющейся спины она не могла.

— Ты потрясающая, Бриджит. Неважно, что думал твой отец — важно, что думала мама. И что думаю я, — так сказал Кларк в их последнюю встречу, когда Боннет плакала, вспоминая о своих родителях. — Ты не должна уходить вслед за ними. У тебя же вся жизнь впереди!

— И в этой жизни я смогу быть счастливой? — хмыкнула Бриджит, вытирая слёзы со своих щёк.

— Конечно. Я не хочу даже на секунду сомневаться в этом!

Бриджит лишь отчаянно сжала кулаки и прошептала:

— Проживи этот промежуток жизни как можно лучше, мой милый друг…

***

— Эй, шалопаи, что вы тут вытворяете?!

Боннет приближалась к детям с насколько возможно грозным видом, отчего ребята тут же остолбенели и выронили свои палки.

— Я ничего не делал, это всё они! — пухлый мальчик указал пальцем на своих друзей, тут же начиная оправдываться. Его маленькие товарищи возмущённо посмотрели на него.

— Это вообще-то была твоя идея!

— Да-да, не ври!

— Так, ребят, хватит, — Бриджит потёрла виски и зажмурила глаза, пытаясь отогнать от себя усталость. Она шла пешком слишком долго, не спала и не ела, потому чувствовала себя разбитой, а от детских громких голосов становилось ещё хуже. — Я всё прекрасно видела. Да вы хоть понимаете, что могли упасть и сломать себе что-нибудь?

— Мы были аккуратны… — виновато произнёс один из мальчиков, стыдливо понурив голову. Его друзья закивали, поддерживая его.

— Могло случиться всё что угодно. А орлы? Это вам не воробьи или голуби — они настоящие хищники. Могли бы напасть и не посмотреть, что вы крупнее.

— Они бы заклевали нас? — ребята с нескрываемым ужасом посмотрели на Бриджит.

— Естественно. И вообще, где ваши родители, мелкотня?

— А… мы просто…

Мальчишки смущённо потупили глаза, лишь бы не смотреть на сердитый взгляд Боннет, и что-то промычали себе под нос.

— Нам было интересно, что это за лес, и хотелось орлов увидеть…

— Д-да, поэтому добрались сюда сами…

— Вам на вид лет по 10, как вас родители отпустили? Лес не маленький… — и тут же сама Бриджит ударила себя по лбу, за столь глупый вопрос. — Убежали? — мальчики одновременно кивнули, всё так же не поднимая головы.

— Так. А ну быстро к родителям! Вот же ж мелкие, совсем не думаете о последствиях!

— П-простите нас!

Дети быстро стали надевать рюкзаки, впопыхах натянули шапки и устремились прочь с крыши под пристальным взглядом девушки. Когда она осталась одна, Бриджит лишь довольно вздохнула и стала выкладывать вещи для своего исследования на холодный цемент, насвистывая их с Кларком любимую песню, которую они услышали когда-то по радио.

***

Зрение сильно затуманилось: всё вокруг казалось блёклым и размытым, но Бриджит не подала виду. Она недоумённо потёрла глаза, но ничего не изменилось, будто краски становились все более тусклыми.

— Туман? — произнесла она вслух, и на неё тут же обратил внимание Марсо.

— Тут нет никакого тумана.

— Разве? — спросила девушка, еще раз протерев глаза. — Может, зрение падает, старость и всё такое?

— Очень смешно.

Но сколько бы девушка не тёрла глаза — всё оставалось для нее нечётким и выцветшим. Они практически вышли на нужную улицу, и дальше путь пролегал уже в сторону леса. Феликс, не отрываясь, смотрел на карту, то и дело поглядывая на девушку и на её странное состояние. Она растерянно осматривала округу и не понимала, что происходит.

— У тебя что-то с глазами?

— Да… Знаешь, будто бы… Будто я стала терять зрение.

— Может, глаза у призраков постепенно перестают функционировать, и это нормально? — предположение Феликса, по его же мнению, было полнейшей чушью. Но всё то, что произошло сегодня, казалось уже вполне нормальным и соответствующим его образу жизни. Может, повлияло поведение Бриджит — она оставалась спокойной, какой он ещё ни разу её не видел.

— Может быть, — однако у девушки уже было своё объяснение. Весьма неутешительное…

Феликс наблюдал за ней и видел, как она изменилась после встречи с этим Кларком. Почему-то раньше казалось, что у Бриджит просто не может быть друзей-парней. Ведь чем она могла быть им интересна? Так он думал еще несколько часов назад. Но теперь он видел уже не маленький фрагмент, а почти всю картину под названием «Бриджит». И пора было признать, что это очень важный урок в его жизни. Хотелось о многом спросить её. А больше всего о её жизни вне Академии.