А может, в банальной простуде. Шея была замотана черным шелковым шарфом – куда плотнее, чем требовала мода.

Но горюющей Анджелис ему не показалась. Бледная – да, губы поджаты – да, глаза явно заплаканы… но при этом не погасли, а напротив, пристально наблюдают за окружающими. На лице командора форта и то больше скорби…

Странно... Ему казалось, у них с Инерис были довольно теплые отношения. Что именно, интересно, ей сказали? А может, леди Ральда решила предупредить дочь о том, что ей может угрожать опасность, и это обычная для такой ситуации настороженность?

Неожиданно взгляды серых, как у князя Ламиэ, и пронзительно синих глаз встретились. Анджелис вздрогнула, но продолжала смотреть на него – странным, каким-то не детским взглядом… испытующим, что ли…

В этот момент мага случайно толкнули под локоть, и из бокала, который он взял для вида, пролилось вино. Реакция была мгновенной – капли еще искрились в воздухе, а Кэллиэн уже развернулся к неосторожному, коим оказался…

– Офицер Хартен, – приветственно прошипел полувампир.

И без того не пышущий здоровьем офицер побелел окончательно, забормотал извинения и поспешил ретироваться. Сначала на другой конец зала, затем вовсе на террасу.

Презрительная усмешка скользнула по узким губам… и тут Кэллиэн вспомнил, кто только что сверлил его взглядом.

Но юная княжна уже отвернулась – к ней подошел эльф… проклятый остроухий!

Маг невольно напрягся, но разговор их оказался недолгим. Лорд Лориэль, судя по всему, выразил сочувствие и пожелал ей скорейшего выздоровления.

Про себя маг сделал заметку: при случае побольше узнать о юной леди Ламиэ, в идеале – переговорить с ней… когда она поправится, разумеется. Дети бывают разные, это он замечательно знал по себе.

Прошел час, полтора... Ничего не произошло, попыток напасть никто не предпринимал. Кэллиэн, маскируясь под чужой магический фон, выпустил под шумок пару анализаторов, но ничего подозрительного не обнаружил. Все были чисты, как первый снег.

И вдруг маг напрягся.

Кто-то коснулся его защитного плетения. Сработала слабая, а потому незаметная сигналка.

Кэллиэн, послав подальше правила приличия, отступил к стене, а затем двинулся к дверям.

Вышел из зала, затем побежал.

Это было заклятье, которое он наложил на дверь комнаты князя.

Нодрин Тельс не торопясь шел по коридору, где было на удивление пустынно – из-за приема отозвали большую часть лакеев, слуги тоже сновали между залом и кухней.

Он крепко сжимал в кулаке пузырек с новым средством. Оно должно помочь, осталось только испытать…

С чего он это взял?

Потому что это – лекарство. Лекарство – помогает.

От какой болезни?..

Смешной вопрос. От болезни князя, разумеется!

Где он его достал?

Целитель на миг замер.

А действительно, где?..

И тут же непреклонный голос – можно было поклясться, что женский, если бы он не был внутренним – возразил: «Да какая разница? Главное – что это лекарство и что оно помогает! А значит, нужно открутить крышку и, пока лорда Дэтре нет, вонзить иглу в плечо!»

А почему, собственно, без лорда Дэтре? Радостную весть о том, что он нашел лекарство, можно и нужно сообщить магу…

«Нельзя!» – рявкнул голос.

Конечно, нельзя никому говорить. Ни единой живой душе… По крайней мере, пока средство не подействует. Сообщать нужно радостные вести, к чему ложные надежды?

Но подойдя к двери, целитель понял, что открыть ее невозможно. Лорд Дэтре никогда не оставлял князя без защиты, и возможно, лишь благодаря его бдительности Дориан Ламиэ все еще был жив.

Он вдумчиво коснулся рукой гладкого дерева.

Конечно, заклятье на месте.

Ничего, лекарство можно дать и в другой раз. Не взламывать же теперь заклятье придворного мага?

Пронеслось короткой вспышкой раздражение – словно чужое – и угасло.

Целитель развернулся и направился обратно. Ему еще предстояло выполнить заказ на сильное успокоительное для офицера Хартена…

К тому моменту когда Кэллиэн протолкался через толпу и добрался до комнаты князя, там уже никого не было. Следов магии тоже не оказалось – то есть неизвестный не пытался даже проанализировать заклятье. Удостоверился в его наличии – и был таков.

Оччень интересно. На самом приеме все было чисто, но кто-то явно попытался воспользоваться его отсутствием. Из пришлых – или из местных?

Нужно, пожалуй, будет запереться в лаборатории и изучить пару книг, маскирующихся под более невинные издания. Поставить в комнате князя пару сюрпризов, похоже, действительно не помешает.

Ясно одно, с сожалением признал Кэллиэн. На сей раз остроухий точно ни при чем.

Он поставил сверху темно-магический щит и, скрипнув зубами, вернулся на прием. Не хватало еще, чтобы королева заметила его отлучку и вечерком явилась с расспросами.

***

Поначалу шум и гам ошеломили Инерис, но потом она обнаружила определенную структуру в поселке. Часть палаток не была жилой. Они отделяли друг от друга своеобразные «районы». Здесь хранили запасы масла, угля и общих продуктов – зерно, краски, соль… В каждом районе шатры закручивались по огромной спирали (даже голова закружилась!). Центр поселка был довольно большим, не ограничиваясь тремя огромными шатрами в центре, и неподалеку оказался местный аналог городского рынка – с поправкой на специфику местности.

Здесь в Инерис вновь проснулось любопытство. На базаре обменивались своей продукцией – кто изготавливал глиняную посуду, кто шил и перешивал одежду, кто предлагал собранные фрукты, кто-то даже делал украшения – не только из золота и серебра, как привыкла наследница, но и из черненого железа, а еще яркие бусы из полудрагоценных камней, и всевозможные подвески…

У них бы продавали пирожки и ароматные яблоки, здесь вместо них лежали лепешки и розовато-желтоватые плоды кактусов, которые для покупателей чистили на месте. Вместо лимонада – остывший зеленый чай с какими-то мелкими орешками. Бери стакан и гуляй по рынку, но не забудь вернуть – к хозяйке как раз с пустыми стаканами подошли две девочки лет по тринадцать. Оружейный отдел впечатлил бы даже ее отца. Жаль, что они его прошли, не задержавшись – видно, в этой культуре женщине оружие ни к чему…

Платили, к ее удивлению, не деньгами, а маленькими мешочками с колотой солью или драконьими чешуйками. Значит, эта «валюта» была не только внешней, но и внутренней? Интересно, как они потом покупали хлеб – скидывались всем селом? Кто больше даст, тот больше зерна получит? Или закупали из общего бюджета, а потом делили поровну? И ведь не спросишь – какое обычной безродной девице может быть дело до таких тонкостей…

Стоило дойти до одежды и украшений, как женщины мгновенно преобразились – столько смеха, интереса… Инерис и сама невольно оживилась – леди-наследнице никогда не доводилось покупать себе одежду. Для нее шили новые платья, которые она примеряла не по одному разу, всегда по фигуре, в строжайшем соответствии с этикетом и чужими ожиданиями… В меру скромно, в меру строго, с учетом последней моды.

Пожалуй, не все в этом приключении так уж плохо… хотя здешняя обстановка и экзотична до крайности.

Как, интересно, она будет выглядеть в ярких платьях местных, с новым, вышитым разноцветными нитками, платком на голове?..

Затем Инерис вспомнила об одной деликатной особенности местного рынка и сообразила, что ей нечего предложить в обмен. Она особенно горько пожалела об этом, когда приметила черное платье, расшитое яркими алыми чешуйками, явно имитирующими драконьи, с длинными, просторными рукавами и разрезами по бокам, под которое надевались простые же черные штаны до лодыжек. Черного она никогда не носила, было бы интересно примерить…

– Каро шераххата рэ? – звонко окликнула ее продавщица, и Инерис торопливо покачала головой. Но та с улыбкой указала на платье, вопросительно кивнула.

Инерис выставила руки, развела ими, показывая, что ничего в обмен предложить не может, но та продолжала упорно ее подзывать. Наконец в потоке чуждой речи прозвучало имя Ассаэра, и девушка поняла, что, похоже, платье ей отдадут даром как его гостье.