Тот лежал подозрительно смирно и молча взирал на происходящее.

— Ты можешь встать? — тихо спросил его Райан. Тот молчал. Райан сгрёб его со стола, но тот был слишком обмякший, руки безвольно повисли, голова болталась, как у мягкой игрушки.

— Что вы ему вкололи? — резко спросил Райан у доктора Стролла.

— Анестетик, — процедил тот. — Не успел дать полную дозу.

— Черт! — Райан пытался взять его на руки таким образом, чтобы удержать при этом автомат. Алекс зашевелился в его в объятиях и уставился на него абсолютно пьяными глазами.

— Ра-айан, — простонал он и вдруг рассмеялся. Райан вновь попытался поставить его на ноги, но Алекс беспомощно повис на его плече: тело его не слушалось, ноги подкашивались, на лице застыла глупая улыбка. — Я з-знал, что ты при… придешь. Ты обещ-щал.

— Поговорим потом, ладно? Нужно выбираться отсюда, — пробормотал Райан, глядя тому в глаза. Не удержавшись, он на долю секунды прижал его к себе, коснувшись губами прохладного лба. Затем подхватил на руки, как ребёнка — Алекс, казалось, схуднул ещё больше — и понёс к двери.

— Райан! — отчаянно крикнула Хелен, бросившись к решётке. В ее глазах стояли слёзы. — Прошу, не надо, не лишай нас этого шанса! Человечество…

— Человечество подождёт! — огрызнулся Райан. Под приглушённые рыдания Хелен он пнул ногой дверь изолятора, захлопывая ее за собой. «Пусть ищут другие способы. Но только не так!» — думал он, носясь по коридорам нижних палуб в поисках лестницы, ведущей наверх. Алекс что-то тихонько неразборчиво бормотал, глядя на него счастливым затуманенным взором — последствия не до конца введённой дозы наркоза. Увидев в конце коридора кого-то из экипажа, Райан, пока их не заметили, нырнул в тёмный закуток с гудящими трубами. Шаги приближались. Райан затаился, но бормотание Алекса грозило выдать их с потрохами — а Райану не очень-то хотелось снова применять оружие. Он накрыл губы Алекса своим ртом — и поцеловал, глубоко и жадно, проникая языком внутрь, заставляя замолчать и ощущая, как пьянящее чувство счастья передаётся и ему самому, несмотря на опасность и совершенно не располагающие к подобной романтике обстоятельства. Едва шаги в коридоре затихли, Райан осторожно поставил Алекса на ноги. Тот продержался в вертикальном положении несколько секунд, затем тряпочкой повис на его плече. Райан осмотрелся, снова подхватил его на руки и потащил на лестницу. Едва он поднялся на палубу, до его ушей донёсся вопящий звук сирены: вероятно, солдат, которого он оглушил в лаборатории, пришёл в себя и поднял тревогу. Порывы ледяного шквалистого ветра норовили сбить с ног, пока он нёсся через взлётную полосу к площадке, на которой стоял вертолёт. Кое-кто из гражданских, услыхав сирену, повыскакивал из домов-фургонов, но увидя Райана с автоматом наперевес волочащего с собой полураздетого перебинтованного парня с катетером в руке, шарахались от них, как от прокаженных. Позади, со стороны капитанского мостика, он услышал крики: кто-то звал его, пытаясь остановить. Райан отмахнулся автоматом, распахнул дверь кабины, усадил на сиденье рядом с собой ничего толком не соображающего Алекса, а сам прыгнул в кресло пилота и спешно принялся щёлкать переключателями на приборной панели. Двигатель вертолёта натужно загудел, лопасти стали вращаться.

«Хокинг, если вы взлетите, мы будем вынуждены открыть огонь» — раздался из радиоприёмника скучающий голос сержанта Хартмана. Райан улыбнулся: значит, взлетать будем осторожнее. Он прекрасно знал, где расположены зенитные комплексы и с какой стороны их лучше облететь. А ещё знал, что у них есть секунд тридцать, пока к зениткам вообще кто-то успеет прибежать, чтобы открыть огонь. Алекс мирно сопел на соседнем кресле, пока Райан, лихо борясь со шквалистым ветром, уводил вертолёт подальше от омываемого штормовыми волнами авианосца.

Он был так поглощён процессом пилотирования, что пробуждение друга спустя полчаса застало его врасплох. Алекс зашевелился, слабой рукой дотронулся до Райана, и сквозь шум двигателя донёсся еле слышный вопрос: «Куда летим?».

— Вот думаю, где нас посадить, — прокричал Райан и вручил другу наушники. — Топлива осталось совсем немного. Как ты?

— Да вроде ничего, — пробормотал тот, разобравшись со связью, и затем принялся осматривать свои бледные руки. Поморщившись, Алекс отцепил катетер с и повертел его в пальцах. — Это ж надо было так вляпаться… Теперь обратного пути нет?

— Думаю, да. И впредь придётся помалкивать про твой иммунитет. Кто ж знал, что ты у нас Ценный Образец.

— Черт, да. Они расспрашивали меня обо всем, затем завалились целой кучей в этот тесный изолятор, притащили с собой гору оборудования… Тут я понял, что сейчас случится какое-то дерьмо, — Алекс выговаривал слова медленно и словно бы с трудом, но все же чувствовалось, что живость речи постепенно возвращалась к нему. — Тот рыжий и длинный, самый младший…

— Смитт?

— Да, кажется. Он был самым нормальным, пустил меня в человеческий туалет и в душ, но потом помогал им меня скручивать… мне кажется, у него и выбора-то не б-было. — Алекс поежился.

Райан потянулся за рюкзаком и подал его Алексу.

— Открой, я там тебе кое-что прихватил.

— Воу! — Алекс достал халат и с наслаждением зарылся в него лицом. — То, что нужно! Спасибо, Райан.

Он укутался в него с головы до ног и поудобнее уселся в кресле, не сводя с Райана восхищённого взгляда, пока тот сажал вертолёт на каком-то небольшом частном аэродроме.

— Чего? — улыбнулся ему Райан, отпуская наконец рычаги и заглушая двигатель. На душе было невероятно уютно и тепло, несмотря на бушующую за стеклом стихию.

— До сих пор не верится, что ты это все провернул, чтобы увезти меня, — сказал Алекс. — Там же все твои друзья, твоя жизнь…

— Нет, Алекс. Моя жизнь это ты. Я тебя люблю. Прости, что это дошло до меня так поздно.

— Охренеть. — Алекс потянулся к нему, и они, неловко столкнувшись лбами, обнялись — мягкая ткань халата нежно потерлась о давно небритую щеку Райана. — Ничего не поздно, — прошептал ему на ухо Алекс. — Я тоже тебя люблю.

— Знаю, — пробормотал Райан, зарываясь губами в его волосы. — Знаю.

***

Небольшой уютный дом стоял на холме, с которого открывался вид на фьорд, куда время от времени заплывали, дрейфуя, громадные льдины и оживляли однообразный пейзаж. Ниже холма располагался посёлок, состоящий из таких же цветастых деревянных домиков, таких ярко раскрашенных, что казалось, будто они впитали в себя все краски из окружающей их зеленовато-голубой панорамы. Вечерело, и в доме, как и в десятке других ниже по холму зажглись уютным желтым светом окна. Из печной трубы повалил сероватый дымок.

— Что там нового сегодня было на собрании? — спросил Алекс у отряхивающего с сапог снег Райана.

— Да ничего, все как обычно скучно. Обсуждали охоту, рыбалку, вылазки на материк и дежурство в порту, — ответил тот, вешая куртку в шкаф у двери. — А ещё у нас на следующей неделе будет рейс в Рейкьявик — потренируем тебя в качестве пилота.

— Е-е, — Алекс победоносно сжал кулаки. — Наконец-то! А то у нашего малыша скоро лопасти заржавеют от безделья. А что в столице-то нужно? Привезти кого-то?

— У мэра дочка рожать собралась в столичной клинике. А ехать полтора часа в машине не хочет, ей вертолёт подавай.

— А обратно мы ее тоже повезём? С ребёнком?

— Это уже как пойдёт. В любом случае, у нас пропуск на два-три дня потусить в городе за счёт мэра. Считай, мини-отпуск. Может даже в кино удастся сгонять.

— Отлично! — просиял Алекс. — Я ещё думал приобрести хоть какие-то украшения к Рождеству, раз уж это будет наш первый праздник в своём доме. Давай уже за стол, я жрать хочу неимоверно. Тебя вот ждал.

Райан стянул с себя тёплый вязаный свитер, небрежно-ласково потрепал волосы у Алекса на затылке и уселся за широкий деревянный стол.

— Это что — говядина барбекю? — с подозрением спросил он, принюхавшись.

— Ага, — ухмыльнулся Алекс, — и картофель по-гратенски. Что, защемило в душе?