– Разумеется, ваш отец сделал все, чтобы избежать огласки.

Голубые глаза презрительно сощурились.

– Разумеется. Его хобби – спасать репутацию семьи, а мое – портить. Досадно, что я оказался настолько поверхностным. Что еще интересного вы обо мне узнали?

Угроза в его голосе трансформировалась в предупреждение: «Свидетели долго не живут».

«Много чего», – мысленно буркнула я, а вслух сказала:

– Пока все. Чтобы узнать о человеке больше, мне нужно прикоснуться к нему и хорошенько сосредоточиться.

В голубых глазах мелькнуло недоверие, Громов напрягся и, могу поспорить, с трудом поборол желание отступить подальше.

– Ладно, допустим, вы действительно можете проворачивать фокусы, вроде чтения мыслей. Тогда наша задача упрощается. На этом можно очень хорошо зарабатывать. Мое предложение в силе, а вы…

– А я хочу сделать вам встречное.

Его брови сошлись на переносице.

– Я не торгуюсь, Злата. Больше можно, меньше – нет. От вас требуется принять мои условия, а не выдвигать свои. В противном случае…

– Что? Подставите меня, как Мериам?

Я не боялась его, и все же под ледяным взглядом Громова мой голос невольно дрогнул и прозвучал не так естественно, как хотелось бы. В памяти снова всплыли обрывочные воспоминания старшего лейтенанта, невольно подсмотренные мной. Особо опасен – вот его исчерпывающая характеристика. Такому лучше не перечить.

Он улыбнулся одними губами и холодно заметил:

– Не люблю повторяться. Придумаю что-нибудь другое, и можете не надеяться, что отложу на потом. У меня нет врагов, которые дышат в затылок, не потому, что я избегаю конфликтов, а потому, что сразу уничтожаю противника… морально, – добавил он, криво усмехнувшись. – Так каким будет ваш положительный ответ?

– Я не буду перестраивать свою работу и навязывать людям заоблачные цены, но могу предложить вам кое-что другое. Ночной клуб «Три кита» с подпольным казино. Вам это о чем-нибудь говорит?

Его брови снова подскочили вверх, на этот раз заинтересованно.

– Это тоже было на поверхности? Да, я иногда его посещаю, и что?

– Скажем, раз в месяц я могла бы организовать вам выигрыш, равный нужной сумме. Такой вариант устроит?

Несколько минут он разглядывал меня с задумчивым видом, затем медленно кивнул:

– Пожалуй, стоит попробовать. Мне без разницы, откуда деньги, лишь бы они были. В субботу и начнем.

Я механически оглянулась на календарь, сегодня четверг.

– Значит, договорились?

– Договоримся в субботу. – Громов хищно улыбнулся. – Если результат меня устроит.

Лично я до субботы ждать не собиралась.

– Устроит, не сомневайтесь. А мне хотелось бы извлечь выгоду из нашего сотрудничества прямо сейчас.

– Каким образом? – Он не скрывал удивления.

– Мне нужно увидеть Валю… то, что от нее осталось.

– Зачем?

– Я ведь не спрашиваю, зачем вам деньги, лейтенант.

– Деньги, которые я еще не получил, – язвительно напомнил полицейский. – Впрочем, ладно, это даже интересно. Идем.

Игнорируя его удивленно-насмешливый взгляд, я натянула наушники и включила плеер на полную громкость.

Несмотря на эти меры предосторожности, уже на пороге морга меня буквально пригнула к земле тяжесть скопившегося здесь негатива. Захотелось изо всех сил сжать гудящую голову ладонями и бежать прочь, вместо этого пришлось стиснуть зубы и идти вперед.

Не знаю, что сказал Громов медсестре и судмедэксперту, но через минуту мы остались одни, если, конечно, не считать усопших.

– Она там. – Громов безучастно кивнул в сторону стола, на котором лежало нечто накрытое изжелта-белой застиранной простыней.

Я отключила плеер и медленно подошла к телу. Из-под простыни выглядывала рука девушки. В глаза бросился вызывающе яркий маникюр и колечко с крохотным бриллиантом – подарок отца на выпускной.

Громов с ленивым безразличием наблюдал за мной, прислонившись к стене.

– К сожалению, не могу избавить вас от своего присутствия, – сухо произнес он. – Не положено, а то вдруг какие-нибудь органы для своих ритуалов прихватите.

– Зачем же мне мертвые органы, для жертвоприношения годятся лишь живые существа! – огрызнулась я, дотрагиваясь до Валиной ладони. Она была холодной и сухой. – Засеките время, лейтенант. Через пять минут вы выведете меня из транса.

– А если…

– А если не захотите или не успеете, я могу не вернуться и в казино с вами, соответственно, не пойду.

– Не вернуться откуда? – недоверчиво переспросил он, но мое сознание уже подключилось к Валиной ДНК.

Клеточная память этого хромосомного набора – своего рода уникальная база данных, в которой записаны все события, когда-либо происходившие с человеком. С такой «базой» работать предпочтительнее, но в принципе подойдет любая частичка человека, даже не содержащая ДНК, например ногти и волосы без луковицы. Просто в этом случае значительно увеличивается расход моей энергии.

В момент смерти, как и за пару часов до нее, Валя была пьяна. Это я поняла по головокружению и характерной пелене, возникшей перед глазами. Пелена была плотной и застилала не только зрение, но и сознание. Увидеть удалось немного.

Я чувствовала злость и обиду, охватившую девушку в какой-то момент. Видела разорванный документ, похожий на медицинское заключение ультразвукового исследования. Затем перед глазами встало перекошенное от ярости лицо Руслана, за этим последовала острая вспышка боли на щеке – пощечина. Валя упала и ударилась затылком о край стола. А потом… потом меня обступила темнота, и шею обхватило тонкое шершавое кольцо удавки, я начала задыхаться. Пальцы тщетно цеплялись за что-то узкое, жесткое и по ощущениям матерчатое, пытаясь освободить сдавленное горло, но тот, кто стоял позади, был сильнее.

Воздуха становилось все меньше.

Я захрипела, перед глазами замелькали яркие расплывающиеся разноцветные пятна.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Я открыла глаза и закашляла, с трудом удерживая равновесие. Сфокусироваться на предметах удалось не сразу: перед глазами все расплывалось. Шея болела, дыхание оставалось неровным и прерывистым. Рядом стоял Громов.

– Впечатляет. Очень артистично, – протянул он ровным голосом. – И… что это было?

– Валя была беременна? – спросила я вместо ответа.

Он сверился с заключением эксперта.

– Нет, а почему…

– Спасибо за помощь, лейтенант, встретимся в субботу! – Я снова включила плеер и, махнув на прощанье недовольному полицейскому, поспешила покинуть морг.

Дома меня, конечно же, встретила взволнованная бабушка с вопросом:

– Ну как? Ты что-нибудь выяснила?

– Пока не поняла. – Я устало плюхнулась в любимое кресло. – В момент смерти Валя была пьяна. Поэтому все, что я видела, скорее всего, ничего не значит: алкоголь здорово искажает восприятие.

– А что ты видела?

Я помолчала, вглядываясь в знакомый пейзаж за окном.

– Немного… он ударил ее.

Бабушка, которая, пусть и поверхностно, знала обоих «героев» трагедии, схватилась за голову и запричитала:

– Значит, это все-таки Руслан?! А с виду такой приличный молодой человек! Да еще к тебе несколько раз приходил.

– Бабуль, не заводись.

– Но он убил эту бедную девочку, ты же сама видела!

Ничего себе вольная интерпретация моих слов!

– Стоп! Я видела, как он ее ударил – не больше. А еще видела заключение гинеколога и ультразвуковое исследование по поводу беременности.

Бабушка перестала метаться по комнате и, как подкошенная, рухнула на диван:

– Боже! Валя была беременна?!

– В том-то и дело, что нет. Поэтому в данном случае моим видениям доверять не стоит.

Я невольно прикоснулась к шее, вспомнив жуткое саднящее ощущение затягивающейся удавки. Это уж точно не пьяный бред, ее задушили. Кто и как – я не видела. Возможно, что и сам Руслан, он ведь тоже был сильно пьян и, похоже, очень рассержен. Но с бабушкой такими рассуждениями делиться точно не стоит. Не сейчас.