– Запрос принят. Сканирование завершено. Допуск разрешаю!

Тяжелая дверь гулко охнула, с негромким скрежетом заработал под ногами движущий механизм. Железная махина медленно отъехала в сторону, уступая дорогу маленькому человеку на пороге огромного помещения. И, как всегда при входе в архив, святой отец замер, прикрыв глаза и вслушиваясь в тишину чудесного места, прячущего внутри бесконечное количество тайн.

Архив был колоссален, тих и ошеломительно пах книжной пылью, мелом и мастикой. В нем можно было заблудиться, как в лабиринте Минотавра, он приковывал взгляд и притягивал душу. Сотни стеллажей, на которых тысячи коробок и свитков, тетрадей и книг, флешек, дисков и восковых дощечек. Здесь пряталась История многих поколений, таилась между толстых переплетов, выглядывала из углов, тянула руки со страниц миллионов тетрадей. Сказочная страна, которая может поглотить тебя с головой, и забыть выплюнуть, оставив внутри себя навсегда.

В этой сказке легко заблудился бы любой. Любой, но не тот, кто годами собирал ее по частям, раскладывая по полкам и коробкам чужие судьбы, эпохи, жизни и смерти. Отец Себастиан вновь втянул ноздрями родной до дрожи запах, и шагнул внутрь, ныряя вглубь информационного аквариума. Туда, где за тысячами полок и миллионами их обитателей, прятался один-единственный, непонятно чем дорогой ему стеллаж.

Небольшой, темного дерева, стоящий глубже и дальше всех, запертый от любопытных глаз на два крепких замка. Его невозможно было найти, а нашедший, рискнув заглянуть внутрь, вполне мог поздороваться за руку со Смертью. Множество тонких иголочек, хаотично расположенных на внутренних сторонах ручек и дужках замков, не могли серьезно ранить, однако любопытному могло хватить всего одного прикосновения. «Жало скорпиона». Яд, быстрый и смертоносный, как удар хвоста этой маленькой, но жуткой твари – обитательницы пустынь. Святой отец был готов защищать свои тайны любой ценой. Только не совсем понимал, почему.

Мужчина заболел этой историей очень давно. С момента, как, еще послушником при Храме, тогда еще находящемся под землей, он увидел Её. Они столкнулись в коридоре, по которому он, сломя голову, бежал на занятия. Второпях не заметив идущих ему навстречу людей, он едва не сбил Ее с ног, но девушка оказалась проворнее. Она отпрыгнула к стене с такой колоссальной скоростью, что сама с трудом удержалась на ногах, а нерадивого торопыгу жестко схватила за шиворот стальная рука.

– И что это такое? – насмешливо поинтересовался мужской голос над самым ухом, – Стекло лобовое протри, парень, пока ДТП не случилось!

– Я… Простите, я… – Себастиан завертелся на месте, силясь вырваться из живого капкана, – Я просто опаздываю, извините!

Он хотел сказать еще что-то, но столкнулся взглядом с улыбающимися разноцветными глазами напротив и осекся. В памяти ураганом поднялись и завертелись странные картины: ночная прохлада, прутья клетки, сомкнувшиеся вокруг тела, музыка, уводящая разум в теплую дымку сна, немеющие пальцы и мягкий голос где-то на периферии сознания, уговаривающий и успокаивающий:

«Потерпи, малыш. Все можно исправить. Мы тебя вытащим, обещаю… Закрой глаза и слушай мой голос. Борись с собой. Ты – человек, не зверь. Ты не станешь меня убивать… Держись, мой хороший!» и резкая боль, несущая за собой облегчение. А за ней – темнота.

Девушка, весело оглядев его с ног до головы, мягко коснулась рукой плеча спутника:

– Отпусти, Наставник, не надо. Он не собирался ни на кого нападать. Просто поспешил…

– Поспешишь – людей насмешишь, Сонь, – проворчал тот, однако, все же отпуская пойманное и отходя в сторону, – Не маленький уже, мозги иногда включать надо. Они человеку именно для этого и даны, верно?

Высокий мужчина с ежиком коротких темных волос и пронзительными, светло-карими глазами, тоже был знаком, неясно откуда. Их голоса, запахи, улыбки – все это словно было в его жизни однажды. И, судя по слегка растерянному лицу Салемской, – а в том, что это была она, сомнения возникли бы разве что у слепого, – и по тому, как внимательно вглядывался в него стоящий рядом с Ней человек, чувство дежавю они поймали одновременно.

– Смайл… Мне кажется? Это же… – врач шагнула вперед, рассматривая что-то на его подбородке и шее, – Это действительно то, о чем я думаю?

Боец, не сводя с Себастиана пристального, цепкого взгляда, медленно кивнул:

– Похоже на то. Так вот куда его Первый дел, в итоге, – он весело покосился на спутницу, сверкнул зубами, – А ты тряслась! Я же тебе говорил, что все нормально!

Салемская молчала. В какой-то момент Себастиану показалось, что еще немного – и она бросится вперед, заключая его в объятия. Но этого не произошло. Девушка улыбнулась, кивая собственным мыслям, и направилась дальше по коридору, будто ничего не случилось. И так же спокойно направился следом Ее Наставник. Ничего не объясняя и не оглядываясь, словно оба резко удалили из памяти темный коридор Храма и стоящего в нем, оглушенного, напуганного, и невесть отчего счастливого юношу с V-образным шрамом, спускавшимся с подбородка на шею.

Он запомнит Ее целиком и в деталях, каждый жест и взгляд. Пронесет память о ней через годы. Будет искать в подземных храмовых архивах и продолжит, когда Храму дадут дозволение подняться на поверхность и присоединиться к восстановительным работам. И однажды вспомнит еще один разговор:

– Его сознание спокойно, лишь когда он рядом с тобой, Соня. Однако, стоит тебе выйти, как воспоминания не дают ему покоя, – голос говорившего спокоен и мягок, но у Себастиана все же бегут по рукам холодные, липкие мурашки, – А он не дает покоя нам. Избавь его от страданий, в конце концов…

– Твою мать, это же не монстр какой-то! Это подросток. Переживший и совершивший ужасные вещи, я не спорю, командир, но…

– Смайл, выйди!

– Есть!

Шум шагов, стук металла о металл. Легкое звяканье, словно осколок стекла уронили в эмалированный таз. Какое-то шипение. И вновь голоса:

– Софья, не игнорируй меня. Кажется, я отдал приказ?

– Я не стану его убивать!

Короткий смех и вновь шаги. Голос становится ближе и мягче, словно говоривший склонился над ним, разглядывая и изучая:

– А я разве прошу тебя его убить? Смерть не избавляет от мучений. Кому, как не нам об этом знать. Я прошу тебя помочь ему забыть боль. Ты знаешь, о чем я.

– Знаю, товарищ Первый. Это займет время, мозг еще не встал в фазу восприятия. Но он забудет. Все забудет.

– И тебя?

– И меня, разумеется…

Отец Себастиан бережно открывает замки, ловко не касаясь отравленных подарков на ручках. Узкая ладонь с двумя поперечными шрамами медленно достает из стопки фотографий внутри ту, что сверху. Они стоят на ней рядом, словно на параде, и только один сидит в инвалидном кресле. Его имя священнику неизвестно, мужчина умер незадолго до того, как Себастиан узнал о «Пределе» что-то, кроме названия. Зато остальных святой отец знает, как ему кажется, едва ли не лучше себя самого.

Крепкий, широкоплечий мужчина с седыми волосами и внимательными серыми глазами – основатель и Глава Общины «Предел». Полковник Святослав Владимирович Сергеев, позывной «Первый». Именно он сумел подготовить базу и наладить снабжение еще до начала пандемии и, в момент ее кульминации, был готов к борьбе и выживанию. Подготовленные бойцы, разведка, электричество и вода, транспорт, и многое другое – полностью его заслуга. Его побаивались, но уважали и любили все без исключения обитатели Общины, а некоторые даже ласково, за глаза, звали «батей».

Майор Станичников Григорий Матвеевич, он же «Второй» – коренастый, невысокий, со шрамом, по диагонали рассекающем лысый череп. Правая рука Главы, разведчик, чьими силами была провернута не одна сложнейшая операция. О нем известно немного, но информация интересная – борьба с сектантами, добыча ресурсов, участие в первых экспериментах Салемской. Каких? Зачем? Неизвестно…