И обе печки она нацелилась починить - еще в сентябре вычистила от золы круглую, обитую металлом, которая почти не грела, потому что идиот-печник (иначе и не скажешь) зачем-то при кладке печки оставил пустоты между кирпичами внизу, отчего наружная часть стенок ее практически не грелась.

   Разбирать всю печку Марина, разумеется, не стала. Вместо этого она нашла в Интернете схему устройства таких печей, хорошенько помозговала и используя топку, разобрала и переклала ее (то есть топку) по частям. После этого печка заработала - лучше не бывает. В помещении сразу установилась приемлемая температура, и можно было приниматься за перекладку комбинации русской печи с подтопком...

   - Откуда ты все это умеешь? - спросила ее однажды Нелька (извиняюсь, Нинель Валентиновна), у которой как ни странно, активная деятельность Марины по приведению соседней квартирки в жилое состояние особого восторга не вызывала.

   - А я у нас в семье исполняла роль "мужские руки". Мать не хотела таскаться со всеми подряд ради починки розетки или забивки гвоздя в стену - она ни о ком и думать не хотела, кроме моего папаши, ну и воспитывала меня соответствующим образом, то есть чтобы я училась на уроках труда в школе не только салаты делать и фартуки шить.

   - Тогда понятно, - процедила Нелька сквозь зубы.

   Как ни странно, но излишнюю деловитость Марины не одобряла не только Нелька, но и вообще никто в селе. Марине это было абсолютно непонятно. Казалось бы, хотя бы администрация школы должна была обрадоваться, что нашелся кто-то с хозяйскими руками, способный отремонтировать учительский домик, и таким образом этот головняк снять с повестки дня. Но ничего подобного - наоборот, на Марину косились и совещание при директоре это показало абсолютно точно: администрацией школы она была избрана объектом для критики - именно ее ставили в пример по всем пунктам, "у кого все плохо".

   Марина даже не подозревала, что начинающим учительницам специально давалось жилье, малопригодное для проживания - для того, чтобы они охотнее вступали в контакт с местными одинокими мужчинами. Не в смысле беспорядочных связей, а присмотрели бы себе среди них жениха и вышли в этом селе замуж. Потому что здесь это было единственным способом для закрепления учительских кадров.

   Но наивная Марина, которую никто на этот счет никогда не просвещал, искренне думала, будто делает великое дело, и продолжала копошиться - медленно, но упорно.

   Кстати, русскую печку с подтопком ей удалось переложить далеко не сразу - чуть наступил октябрь, как из всех щелей начало дуть, особенно из-под пола, и пришлось выписывать тракторную тележку опилок, чтобы подсыпать завалинку, опоясывавшую весь дом снаружи - как выяснилось после вскрытия ее верхних досок, этого также никто уйму лет не делал. Причем, кажется, с самого момента установки дома на этом месте, потому что старые опилки успели осесть ровно наполовину первоначальной высоты.

   Дуло и из-под обоев, но на их смену у Марины уже не хватило ни финансовых ресурсов, ни сил. Деньги, привезенные ей с собой, подошли к концу, а зарплату в школе почему-то задерживали. Ни за 5 дней августа, ни за сентябрь не было выдано ни рубля, и даже аванса они не получили. Остальным членам коллектива раздали, а их - обошли.

   - А чего же вы хотели? - деланно изумилась завхоз, она же кассирша. - Задержка - 4 месяца.

   Девушки тревожно переглянулись.

   - 4 месяца? - не поверила своим ушам Марина. - А на что мы должны будем покупать в магазине еду?

   - Вы, наверное, шутите? - произнесла Нелька, которая хоть и следила за толщиной своей талии, но не настолько, чтобы не понимать разницу между диетой и невозможностью позавтракать или поужинать в принципе.

   - Если бы! - вздохнула завхозша. - Сейчас мы получили остатки отпускных, а в ноябре, если ничего не изменится, не выдадут вообще нисколько. Вам - уж точно. Так что звоните своим родителям, пусть высылают вам деньги. И экономьте, экономьте. Никакой роскоши - только на питание. Потому как в декабре вам светит в лучшем случае ... смотрите сами ведомость.

   Марина глянула - и ноги у нее подкосились.

   - Вам надо было нас предупредить! - процедила Нелька сквозь зубы.

   - Чтобы Вы сбежали?

   В голосе у завхозши не было даже намека на насмешку - только полнейшее безразличие.

   - А вы сами? На что Вы живете? - ярость просто хлестала из Нельки.

   - У меня есть огород. И у всех в селе, кстати, тоже. Можем и вам выделить. Весной. Тракториста для вспашки найдете сами. Здесь это не проблема.

   Марина прикусила губу. Действительно, они здорово попали - у всех членов школьного коллектива от технички до директора было из чего варить себе щи. Погреба, чай, были полны. У всех - кроме них двоих.

   "Ладно, как-нибудь перетерплю, - решила Марина. - Тарелка супа и для меня найдется - в школьной столовой. Ну похудею, ну сброшу килограммов с десяток - не критично, пока есть вода и есть, на чем ее кипятить. Хорошо, что стройматериалами я запаслась, и что глина здесь тощая - много песка не потребуется на замешивание... И дрова пока еще остались, колоть не надо..."

   Каждое полешко она распиливала на два - топка в круглой, оббитой металлом печи, была небольшой. Кстати, Нелька согласилась перебраться из "душегубки" к ней - вдвоем было теплее, да и топить печку при раскрытой двери в холодную пору года, когда придя с работы желанного тепла не предвиделось еще по крайней мере целых два часа - удовольствие не для слабонервных. Особенно для той из девчонок, кто вырос в газифицированном селе. А Нелька была именно из такого.

   "Настоящих дров", то есть целую машину стволов трехметровой длины, им привезли одними из первых, чуть только дороги подмерзли и начался сезон доставки. Марина с тоской глянула на это богатство - стволы требовалось распилить на чурбачки, а затем переколоть. Причем если переколоть можно было и потом, в процессе, то распилить - наоборот, то есть побыстрее.

   Расспросив в учительской, сколько в Константиновке берут за такую услугу, Марина потащилась к директору школы.