© Авторы, текст, 2021

© Парфенов М. С., составление, 2021

© Валерий Петелин, обложка, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Формально составителем этой антологии указан Парфенов М. С. – на деле же он и другие люди, включая редактора «Астрель-СПб» Ирину Епифанову и координаторов отбора, лишь организуют сам процесс, помогая настоящим составителям – из народа.

Каждый год собирается группа добровольцев, которые читают сотни присланных в ССК историй и голосуют за те, которые им понравятся. Каждый наш ежегодник собран по итогам таких голосований.

Так что настоящими составителями (так называемой таргет-группой) этой антологии являются:

Александр Москвин (Москва, Оренбург)

Алексей Устюгов (Каменск-Уральский)

Альвина Провоторова (Буденновск)

Анастасия Колокольчикова (Домодедово)

Анна Панкратова (Раменское)

Вадим Иванов (Самара)

Валентин Марудов (Москва)

Валерий Чамин (Мурманск)

Валерия Иванцева (Иваново)

Валерия Гриценко (Обнинск)

Виктор Гофман (Караганда, Казахстан)

Владимир Подлеснов (Тамбов)

Владислав Ерафонов (Набережные Челны)

Владимир Кутузов (Новосибирск)

Всеволод Голубков (Иваново)

Дмитрий Запевалин (Коммунар)

Дмитрий Иванов (Воронеж)

Дмитрий Иванов (Нижний Новгород)

Дмитрий Иванов (пгт Новый Торъял, Марий Эл)

Дмитрий Прокофьев (Санкт-Петербург)

Диана Шарапова (Нягань, ХМАО – Югра)

Евгений Гайбарян (Москва)

Евгения Адушева (Санкт-Петербург)

Евгения Климова (Иваново)

Егор Артемов (Горловка, Украина)

Егор Захаров (Орел)

Екатерина Ветрова (г. Саранск, Республика Мордовия)

Екатерина Долгуничева (Санкт-Петербург)

Екатерина Насонова (Химки)

Елена Калацюк (Рязань)

Елена Шишкина (Уфа)

Елена Худик (Москва)

Игорь Васильев (Санкт-Петербург)

Игорь Мартыненко (Керчь)

Илья Окунев (Щелково)

Илья Старовойтов (Курган)

Ирина Рудакова (Нижний Новгород)

Лариса Крючкова (Москва)

Ленар Закиров (Казань)

Любовь Болюкина (Краснокамск)

Людмила Кшевинская (Москва)

Маргарита Семенова (Барнаул)

Михаил Погребной (Краснодар)

Наталья Шикина (Москва)

Ольга Кирьянова (Санкт-Петербург)

Орнелла Такиева (Уфа)

Роман Некрасов (Воскресенск)

Сабина Саттар (Майнц, Москва)

Татьяна Рыбалко (Санкт-Петербург)

Татьяна Хаданович (Минск, Белоруссия)

Тимофей Марков (Москва)

Ульяна Рущенко (Ейск)

Филипп Герасименко (Невинномысск)

Юлия Балабанова (Санкт-Петербург)

Юлия Монахова (Москва)

Яна Томилова (Красноярск)

Спасибо им за труды.

А еще каждый год таргет-группа обновляется. Кто-то выбывает, кто-то, наоборот, приходит «на новенького».

Любой желающий – и вы тоже – может поучаствовать в этом сложном, но увлекательном процессе. Достаточно заглянуть на сайт [horrorbook.ru] и отправить заявку.

Между прочим, следующая такая антология, «Самая страшная книга 2023», станет юбилейной, десятой по счету – и мы мечтаем собрать самую большую читательскую таргет-группу в истории!

Там же, на упомянутом сайте, публикуется информация о новых книгах серии ССК, равно как и максимально подробные правила ежегодного отбора.

Заглядывайте. Читайте. Это не опасно… Ну, почти.

Если бы Женю попросили рассказать, какие эмоции будила в нем та телепередача, он поведал бы о тревоге, возникавшей всякий раз, когда мультяшная изба выскакивала из-за условных елей. Рисованной была заставка, а дальше следовал десятиминутный балаганчик с куклами-перчатками. Миновало больше двадцати лет, а Женя помнил пучки прутиков на заднике – имитацию знахарских трав; помнил луну в оконце – намалеванный на бумажке полумесяц с глазом; даже музыку помнил, такую вроде бы шелестящую, подступающую к маленьким зрителям.

Передача называлась «Курьи ножки», ее с девяносто шестого по девяносто девятый крутил местный канал «Альтаир». Ничего особенного, копеечное подражание «Спокойной ночи, малыши», только вместо свиномедвежьего зоопарка там колобродили персонажи русского народного фольклора. Основными героями были Леший Леша, Баба-яга и Вий. Наведывались в избушку на курьих ножках гости: домовенок, кот, кикимора. Сюжет развивался по накатанной схеме. Всплывала некая научная или педагогическая проблема (почему нельзя лизать качели на морозе, почему в космосе невесомость, почему вода не горит), Баба-яга растолковывала, озорной Леший все перевирал. Оно как бы смешно, должно быть, но Женя не смеялся, а губы поджимал. Пока взрослые люди, прятавшиеся под столом, говорили писклявыми голосами, Женя чувствовал себя неуютно и одиноко, как пес, бродящий в заоконном тумане, как последний вареник на тарелке, о котором мама говорила: «Не съешь – он плакать будет».

Заканчивалась передача так: отчаявшаяся Яга привлекала к спору Вия. Тот сидел на стульчике у бревенчатой стены, «дремал», а в финале Яга поднимала его веко, циклоп вступал в беседу и быстренько все разжевывал, подводил итоги. И никаких мультиков.

Жене въелся в память выпуск, в котором веко Вия была поднято изначально, с первых кадров – забыли опустить. Сохранилось кислое, точно электрод, ощущение, что из лобастого «Панасоника» циклоп таращится прямо на Женю. Дети присылали в избушку письма, периодически их приносил Бабе-яге домовой, устраивали конкурс на лучший рисунок. Сомнительно, что кто-то, кроме Жени, ежился под одеялом при виде сказочной компании.

Женя спал в гостиной, напротив телевизора. Передача шла довольно поздно: в десять, что ли, после городских новостей. Мама смотрела новости, погоду на завтра, и «Ножки» оставляла, чтобы сын развивался.

Воспитывала Женю однополая пара: мама с бабушкой. Семья была верующая. Не сектанты-затворники, а здоровое постсоветское православие, которому не мешает крупица астрологии, щепотка вульгарного буддизма про реинкарнации и всякие милые языческие ритуалы, вроде показывания монетки молодому месяцу, чтоб деньги водились.

Бабушка учила внука креститься, подсовывала детскую Библию, а еще самую малость контролировала телевизионные вкусы внука. Если показывали «Секретные материалы», или мультик про Дракулито Вампиреныша, или советский пластилиновый мультфильм про чертей, бабушка фыркала и отвоевывала пульт. «Бесы», – говорила. Даже роботов из «Острова ржавого генерала», заблуждаясь, бесами обозвала.

Слово «черт» сама никогда не употребляла, то есть «хер» сказать могла (на соседа: хер конторский), но вместо «черт» бурчала виновато: «На букву „ч“». Будто проговорись она, ляпни, – и рогатики полезут из стен. И Женя долго этого слова избегал, лет до пятнадцати. Неприятным оно было, ладно по-старому написанное: «чорт», но с этой вот рогатенькой «ё» – царапучее, муторное.

Когда на день рождения Женя получил от ровесницы в подарок красиво оформленный сборник Пушкина, то ножничками вырезал иллюстрацию с хвостатым адожителем. Вдругорядь склеил «ПВА» страницы «Древнегреческой мифологии», где были фавны. Еще в Сочи испугался ряженого: на ходулях, морда в ваксе, сзади веревка с кисточкой. Семилетний Женя едва ли маме под сарафан не кинулся.

«Курьи ножки», в отличие от пластилиновых чертовников, легко проходили бабушкину цензуру. Наверное, потому, что ч…й среди персонажей не было, да и выглядели куклы совсем уж невинно. Так почему же у Жени мурашки бежали по спине при звуках вступительной мелодии?

«Альтаир» не только показывал, но и снимал передачу, потому за пределами города и прилегающих сел никто о Лешем Леше не слышал. Локальным мемом стала фраза: «Давайте, ребята, спросим у Вия», подходила она к любому случаю. «Где зарплата?», «Когда мы заживем нормально?», «Почему чиновники воруют?» Вий – эдакий Виктор Сиднев или Ровшан Аскеров от мира нечисти – ответы скрывал.