Последнему он так и не успеет дать ни объяснения, ни стопроцентной уверенности в увиденном, поскольку банально об этом забудет. Вернее, она заставит его забыть, сминая за считанные доли секунды то жалкое подобие так называемого расстояния, что оставалось между ними. После чего окружающий мир попросту и буквально рассыплется на невесомые молекулы. Исчезнет всё или сотрётся в абсолютный ноль под давлением её мягких губ, накрывших его циничную ухмылку, которую она тут же уничтожит до основания враз и безвозвратно. Тут у любого бы окончательно помрачился рассудок, что уже говорить о нём, опьянённому магической аурой её близости. Да и назвать это помрачнением едва ли повернётся язык. Скорее лобовой атакой спонтанной диверсии, когда твою человеческую сущность превращали в безвольный эфир, заражая каждую эрогенную клетку организма сладкой истомой первозданного греха. Когда желанные губы раскрывая настойчивым вторжением твой рот, крали твоё дыхание и очередной пропущенный удар сердца каждым своим умопомрачительным движением и безумно возбуждающей лаской порхающего, как крыло мотылька язычка.

Ты тут не то что уже не способен о чём-то думать, но и следить за собственной реакцией и действиями, как и цепляться за остатки человека разумного. Всё по боку, ничто более не имеет первостепенного значения. Только эти упоительные мгновения и ничем не объяснимая возможность тонуть в этой вязкой патоке чужого растления. Плавиться, задыхаться, погружаться в болезненно-сладкие приливы ответных желаний, пока её губки скользят по твоим, заставляя вторить её ласкам и будто невинным атакам.

Стоило ему только-только войти во вкус её ароматов и пойти на дно коловорота столь провокационного поцелуя, уже не разбирая кто, где и когда, как… Эта блаженная пытка, разносящая по его телу обжигающие вспышки острого возбуждения от любого “безобидного” нажима, трения и проникновения её языка в ненасытный вакуум его жадного рта, была так же резко прервана, как и началась до этого. Он даже не успел воплотить своё изначальное желание в жизнь – обхватить ей голову, прижать что дури к себе и…

Что за нах?..

Она просто отступила, неожиданно и в самый неподходящий для этого момент. Кир только и успел чуть приподнять руку, но не выбросить загребущим жестом за упорхнувшим от неё мотыльком вперёд.

– Только не говори, что это всё… – он с трудом узнал собственный голос, резко охрипший и понизившийся от пережитых и всё ещё переживаемых ощущений.

Но она продолжала отступать от него, вернее, пятиться, часто дыша и явно раскрасневшись.

– А разве я обещала что-то большее? Прощай, кто бы ты ни был и как бы там тебя не звали. – на несколько секунд её поплывшее личико озарила то ли безумная, то ли ошалевшая, но определённо нервная улыбка. – И спасибо за офигительный поцелуй. Мне безумно понравилось.

По любому, она над ним издевалась. Да и что ему сейчас стоило нагнать её, сгрести в насильственные объятия и затянуть либо в тёмный угол окружающего двора, либо в свою машину.

– Тогда какого чётра уходишь?

– Тебе лучше с этим чёртом не встречаться.

– Думаешь, я тебя не найду? – он так и не успел воспользоваться последними секундами. Она просто развернулась и сломя голову побежала. Притормозила где-то метров через десять, снова оборачиваясь и отрицательно качая головой. На благо рассеянный свет фонарного столба уже до неё дотягивал.

– Нет!

– Откуда такая уверенность? – ему тоже пришлось повысить свой голос до крика. – Ты же понятия не имеешь кто я и на что способен!

– Так и ты не знаешь, кто я!

– Уж это меня никак не сможет остановить! Поэтому предупреждаю сразу! Когда я тебя найду, готовься. Я взыщу с тебя по полной! Можешь начинать уже сегодня – тренироваться перед зеркалом, потому что первое, что ты сделаешь, это станцуешь для меня приватный танец!

За неделю до вышеописанных событий

–…Мама, я тебя прошу, перестань плакать. Обещаю, мы что-нибудь придумаем… Да понимаю я, что сроки давно вышли, но и приводить в исполнение постановление в тот же день не будут. Ты только не впадай в панику и не истери. Сейчас нам всем как никогда надо оставаться предельно собранными и при холодном рассудке. Раскисать не время. Папа-то как?..

Самое трудное в этой ситуации было говорить относительно ровным голосом и казаться хладнокровной. Только после всего, что мне пришлось услышать и пропустить через себя вместе с надрывными всхлипами матери прямо по воспалённым сосудам в голове и шокированным там же нейронам, желание лечь на пол или удариться со всей дури о стенку, а потом завыть во весь голос, едва не прикончило меня на месте.

Подобные вещи контролировать невозможно. Они просто накрывают тебя внезапным выстрелом в упор. А всё, что тебе после этого остаётся – тупо хлопать глазками и смотреть, как из тебя хлещет фонтаном кровь и вываливаются кишки со всем их содержимым. А затем тебя начинает трясти, если не выколачивать изнутри ломающей кости лихорадкой. Думать в такие моменты просто невозможно. Мысли сгорают в мгновение ока, не успев как следует ни оформиться, ни обрести чёткой формулировки. И ведь не спрячешься от этого кошмара, потому что он уже забрался в тебя, перемалывая своей электрической мясорубкой в кровавое месиво то, что ещё недавно называлось человеком разумным.

О каких планах на будущее тут можно вообще думать, когда все твои мечты и надежды рушатся в одночасье, как карточный домик, который ты с такой любовью выстраивала последние годы своей жизни. Жизни?.. Да тут проще скончаться на месте, чем верить в то, что ты будешь каким-то чудом жить дальше.

Боже! Как? И что делать? – извечные вопросы любого смертного? На вряд ли. Казалось, окружающему миру плевать на других, ему больше нравится издеваться именно над тобой и твоей семьёй. Проклятие, которому нет ни одного логического объяснения? Или какое-то всё же имеется? Я же не вела личную статистику, сколько ещё семей в нашей стране находятся на грани выживания. Просто то, что ближе к твоему телу, всегда больнее и острее воспринимается, потому что это твоё и от этого не спрячешься.

Самое сложное – сосредоточиться на главной проблеме и приступить к мысленному поиску возможных решений. Ведь не могло всё быть настолько тупиковым и безвыходным. Где-то эти чёртовы лазейки и страховочные ниточки должны были притаиться, ожидая своего звёздного часа. Это я просто оглушена случившимся по самое немогу, контужена и буквально отбита на всю голову, вот и не могу вспомнить. Надо как-то успокоиться, взять себя в руки. Главное, все живы-здоровы, и никто при смерти сейчас не находится. Папа ещё сможет протянуть, он у нас настоящий боец, хотя и любит в последнее время капризничать хуже маленького ребёнка. Только, кто его станет в этом винить? То, через что ему пришлось пройти в своё время – не пожелаешь и врагу. Так что, всё не в таком уж и критическом состоянии. А выход… Он есть. Я точно знаю, что есть. Нужно лишь немножко напрячь извилины и…

Но насиловать память из последних сил не пришлось. Оно само напомнило о себе неожиданным телефонным рингтоном в исполнении Милен Фармер «Fuck Them All» (при чём сразу с припева), который я поставила только на один конкретный номер. И то, я не сразу вспомнила, что именно у Ксюхи в рукаве был припрятан тот самый козырной туз, который она мне показывала ещё вначале учебного семестра и мягко так намекала, что может с ним поделиться чисто по-дружески, в любое время и, в особенности, когда сильно приспичит. Кто ж знал, что оно на самом деле ТАК приспичит?

– Линка, ну ты где? Я уже минут двадцать тебя жду, скоро засну, ей богу. Только не говори, что зубрила всю ночь конспекты и сама отрубилась.

– Да нет. Прости. Меня тут из дома уже на выходе подловили. – как раз до принятия вызова я заметила, что сижу на полу пустой комнаты общежития между кроватью и тумбочкой, сжимая в руках подаренный Мишкой смартфон, и тупо смотрю перед собой в никуда. Странно, что я ещё не отстукивала затылком об стенку, пока находилась во временной прострации.