– Ничего это не значит. – я опередила Рокси с ответом, чтобы та не успела ляпнуть ничего лишнего к уже ляпнутому. С неё станется.
А вот Катька из той части студенческих подружек, коим знать подробности из чужой тёмной жизни не положено. Они просто составляют нам компанию, когда не хватает нужного количества людей для шумного похода в тот же ночной клуб. Что-то вроде фоновой массовки. Грубо, конечно, но на большее они и не тянут. Тем более, это знакомые Ксюхи, большинство из которых чересчур уж оторваны от реальной жизни.
– На самом деле, это очень большой секрет. – но разве Лунёву кто-то сумеет вовремя заткнуть или остановить? – Сёмина собралась уходить в монастырь… Хорошо, что в мужской.
Удержаться от истеричного хохота никто из нас, естественно, не смог. Мы ещё и сбились все вместе в одну кучку перед одной раковиной и вмонтированным в стене относительно чистым зеркалом. Остальной пролёт гранитной столешницы с рядом умывальников, напротив занятых кабинок туалета, был так же облеплен представительницами якобы слабого пола, так же, как и мы, пытающихся вернуть себе изначальный товарный вид.
– Да ладно вам. Мишка и без того вон, весь вечер дёргается, как в жопу ужаленный.
– Наверное, что-то чувствует. – как всегда с многозначительным намёком ответила Ксю, загадочно расширив свои и без того огромные глазища.
– Что чувствует? – не поняла Катька.
– Приближение ещё одной очень большой жопы!
– Может уже хватит прикалываться? Или вы что-то приняли перед походом в клуб? Другого объяснения вашему поведению я не нахожу.
– А что тут непонятного? Линка устроила Михе прощальный вечер, но он пока об этом не догадывается. Или догадывается, но не до конца.
Ударить Лунёву по предплечью всё же пришлось. И надо было это сделать кулаком, а не тыльной стороной расслабленной ладошки. Неугомонная зараза!
– Ты гонишь! – ахнула Катька, уставившись при этом в зеркало в моё отражение. – В жизни не поверю. Вы меня разыгрываете. Бросить Миху? МИХУ?
– Да, да! Миху! Единственного и неповторимого! – Ксюху продолжало нести, а мне пришлось махнуть на неё рукой, поскольку ловить спущенный со снежной горы ком было уже бесполезно.
Как ни странно, но по этому поводу я перестала переживать где-то ещё вчера, учитывая, что мои настоящие проблемы были куда масштабнее и намного ощутимее, чем эта. А после знакомства с Глебом Анатольевичем, я окончательно запуталась и в своих чувствах, и в собственных взглядах на жизненные приоритеты. Хотя, больше всего меня сейчас волновали пережитые с моим первым клиентом эмоции.
Я не хотела к нему чувствовать ничего, кроме заслуженной симпатии и банального уважения к человеку очень старшего (и, увы, да, преклонного) возраста, скажем, как к опытному учителю. Но в том-то и дело, мы слишком долго пробыли вместе на довольно близком друг от друга расстоянии в подчёркнуто интимной обстановке. И этого времени оказалось вполне предостаточно, чтобы мой организм начал реагировать на воздействие чужой близости на накопительно-ментальном уровне. Я словно втянула в себя часть его образа, подобно фотографическим оттискам не сколько в базовую память чисто визуальной информации, а на весьма чувствительные рецепторы своего эмоционального восприятия. Не знаю как, но ему удалось задеть меня “изнутри” и чуть ли не прописаться там буквально крайне глубокими и не менее осязаемыми (практически физическими) следами-оттисками. Настолько осязаемыми, что я не сумела отделаться от чувства его присутствия даже когда проснулась этим утром.
Единственная рациональная по этому поводу мысль, объясняющая более-менее всю эту пугающую аномалию, пришла мне в качестве одного, но хотя бы достаточно разумного ответа. Этот человек, скорей всего, на редкость мегасильная личность. При чём в край, запредельно и невообразимо сильная. Других объяснений я не находила. Ведь его психосоматическое воздействие и мощную биомагнитную ауру мог прочувствовать любой, а не одна лишь напуганная до смерти девчонка, вроде меня. Казалось, он не только подминал и подавлял не такой уж и скрытой волей негласного хозяина положения, но и частично отдавал переизбыток своей энергии каждому, кто подпадал под щедрую раздачу его бьющей через край харизматичной натуры.
Не удивительно, что меня до сих пор слегка вело при воспоминаниях о нём, что даже сидевшего рядом Мишку я не замечала едва ли не в упор уже который час подряд. И, не то, что не замечала, но и не чувствовала, как раньше, к слову, совсем. Будто пустое место или зияющее пятно на засвеченном фотокадре. Плохо это или в край нехорошо, я не знаю. Но факт оставался фактом. Поэтому алкоголь и чуть контуженные эмоции (прессуемые образом зеленоглазого и далеко немолодого Дьявола) делали с моим сознанием, рассудком и физическим восприятием реальности своё чёрное дело. Ощущение преследования данного призрака и прямо в этом клубе не то что не собиралось сходить на нет, а, казалось, ещё больше ширилось, продолжая нарастать с каждой пройденной минутой всё сильнее, осязаемей и глубже.
Возможно, это были последствия излишнего алкоголя или подскочившего в крови адреналина, но я была почему-то уверена, что всё моё восприятие происходящего было связанно именно с Глебом и с его вчерашним на меня влиянием. Видимо, он не хило так съездил мне по мозгам, раз я до сих пор не могу от него отойти. Даже когда мы шли в сторону туалета за несколько минут до этого, и мне перепало пару минуток побыть “наедине” со своими мыслями и чувствами, меня едва не приложило в те секунды какой-то невообразимо шокирующей и из ниоткуда взявшейся идеей-фикс обернуться. Прямо сейчас! Нет, СЕЙЧАС ЖЕ! Резко, быстро, как оборачиваются в совершенно пустом коридоре на крадущегося у тебя по пятам убийцу.
Даже сердце несколько раз дало сбой, а потом чуть было не снесло мне несколько рёбер.
Хоть убейте, но я была уверена, что ощутила Его! Его близость за спиной и едва не порывистое дыхание на своём затылке. Только у него была ТАКАЯ мощная ментальная аура, которую спутать с чьей-то чужой я банально бы не сумела.
Может оттого и не обернулась? Поскольку прекрасно понимала, что никого там не увижу. А если и увижу, то какого-нибудь местного торчка и то, не прямо за собой. Это просто моё не в меру разыгравшееся воображение с усилившимся за последний час желанием покончить отношения с Мишкой как можно скорее.
– И как долго ты собираешься тянуть? По мне, так это жестокость наивысшей категории. СМС-ка на сотовый выглядела бы в тыщу раз безобиднее и гуманнее.
– Так ты думаешь, я всё это устроила ради Мишки? – я даже хохотнула на очередную попытку Лунёвой свести моё сегодняшнее поведение к одной единственной цели.
Мы как раз выходили из ярко освещённого туалета в более тёмный коридор, так что пришлось немного прищурить глаза, заново фокусируя зрение на ожидавшей под дверью очереди из безликих “зомби”. А то, не дай бог, ещё в кого-нибудь с ходу врежешься. Правда, рассмотреть я всё равно никого не успела (да и не собиралась, если честно) так и не успев задержать хоть на ком-то своего осмысленного взгляда. Почти сразу перевела его на Ксюху, пока моё слегка шокированное подсознание обрабатывало только что полученную картинку из размытых лиц и фигур, почти что слившихся с бордовыми шпалерами узкого коридора.
– В таком случае, ты решишь, что я конченная садистка, потому что это всё только для меня любимой и для моих расхеряченных нервов. Должна же я оттянуться, как следует, перед неминуемым.
– Пизд*ц, Линка, тебя послушать, так ты прям в концлагерь строго режима собралась. Ты Михе ещё и прощальную ночь организуешь, чтоб в конец его добить?
– Ты права, это было бы в край жестоко и не по принципам моей совести. Может ещё разок станцуем и… Good bye my love Goog bye. Неужели я и впрямь такое мерзкое чудовище?..
– Всё зависит от того, ради чего или кого ты собираешься выпустить его на свободу… Прошу прощения, что вклиниваюсь в ваш задушевный разговор, но удержаться от услышанного-таки не смог.
