— Я знаю, как это ощущается. Я была принцессой куда дольше, чем ты — самозванкой.

— Простите, — Мика поняла, что задела чувства Джессамин. — Я…

— Хватит.

— Но…

— Тебе не позволено говорить со мной.

Мика вздохнула.

— Да, принцесса.

Она переоделась в простое шерстяное платье и отложила несколько вещей для поездки в Бердфелл, пытаясь не беспокоить Джессамин, пока она ходила по комнате. Она понимала, что сейчас не стоило говорить о формуле Пятого Таланта.

Принцесса глядела в окно на горы, все еще была в мокрой одежде, сцепила перед собой руки в пятнах. Мика не могла увидеть ее лицо, но услышала тихий всхлип, словно принцесса плакала и отчаянно старалась скрыть это.

Вина сжала Мику изнутри. Она не должна была так срываться. Джессамин тоже прошла ад утром, и она имела право нервничать сейчас. Мика все еще порой попадалась в ловушку, когда видела принцессу такой, какой она представляла себя публике, а не человеком. Она заслуживала лучшего.

— Принцесса? — сказала Мика после паузы. — Будете чай?

Джессамин не ответила. Мика все равно налила чай и взяла теплое одеяло с кровати с пологом.

— Вы простудитесь, — сказала она, протягивая горячую чашку. — Это никому не поможет. Прошу, возьмите.

Плечи Джессамин опустились, и она сдалась заботе Мики.

— Это слишком, — тихо сказала она, когда сняла мокрую одежду и устроилась в кресле, укутавшись в одеяло.

— О чем вы?

— Вторжение Обсидиана, мятежники, Пятый Талант. Мне кажется, что все взрывается вокруг меня, и я не знаю уже, что делать, — она потягивала чай, карие глаза были большими над краем чашки. Когда она опустила чашку на блюдце, ее взгляд задержался на поврежденной коже ее ладоней.

— Хочу, чтобы отец был тут, — прошептала Джессамин. — Он всегда говорил, что быть лидером — самая одинокая работа в мире.

Мика устроилась в кресле напротив нее, думая о своем отце, так близко к врагу. И ее братьях, где бы они ни были.

— Вы не одна, — сказала она. — У вас есть я. И Калеб.

— Лорд Калеб.

— Именно. Мы — ваши друзья, заботимся о вас. О вас, не только империи. Мы поможем найти способ решить все эти проблемы.

— Как?

Мика сделала глоток своего чая и изобразила голос Джессамин:

— Понятия не имею. Если честно, Джесса, я не могу знать всего.

Джессамин рассмеялась, и Мика поняла, что впервые за долгий период слышала ее искренний смех. Может, вообще впервые.

Смех принцессы утих, и она вздохнула.

— Я хочу… не важно.

— Что такое?

Щеки Джессамин вспыхнули под шрамами.

— Хотела бы я быть храброй.

— Вы храбрая.

— Не как Калеб, который живет каждый день с опасной болезнью. Не как твой брат и все Таланты, которые рискуют жизнями, чтобы защитить нас.

— Вам не нужно быть как они. У вас свой путь, — Мика подумала о Джессамин, заставляющей ее плыть по гавани, когда потеря Эмира грозила утянуть ее под воду, или о Джессамин, ударившей по черепу мужчины чайником, когда он пыталя убить ее, о Джессамин, каждый день живущей, хоть она потеряла то, что считала своим главным качеством. — Вы должны показать людям, какая вы на самом деле, и я имею в виду не только ваше новое лицо.

— А если им не понравится то, что они увидят?

Мика замешкалась. Она знала, что принцесса всю жизнь создавала свою репутацию, чтобы она была очаровательной и эффективно достигала целей. Мика всю жизнь училась принимать разные лица по той же причине. Но Джессамин была мастером. Она была красивой, потенциально достижимой. Она была очаровательной, но не грозной. Она заставляла людей ощущать себя особенными в разговоре с ней. Но теперь она столкнулась с реальностью, что этого всего могло не хватать. Мика напомнила себе, что Джессамин все еще была юной. Хоть казалось, что она была невероятной силой, она была человеком.

— Я знаю, это страшно, — Мика говорила медленно, пока выбирала, что хотела сказать. — Все сейчас пугает. Может, им не понравится правда. Может, они ответят не так, как раньше. Но вы не можете скрываться вечно. Со всем происходящим, думаю, люди нуждаются в вас настоящей больше, чем в том, что представляло это лицо.

Она указала на облик, который носила теперь все время, лицо милой принцессы, которая носила серебряные короны и танцевала на балах. Она исказила черты, ее кожа изменила облик, волосы стали короче, а рот стал кривым, но решительно сжатым.

— Думаю, им нужна эта женщина, которая будет биться, как ураган, чтобы спасти своих друзей, которые готовы признать, что она может ошибаться.

Джессамин разглядывала ее лицо, и Мика вспомнила, как принцесса оценивала ее первые изменения облика в день, когда она прибыла в Серебряный замок. Ее острый взгляд замечал все детали, ее губы были сжаты в концентрации. Ей не нравилось то, что она видела, но она не отвернулась, как часто делала, когда смотрела на себя в зеркале. Это было началом.

В дверь постучали.

— Принцесса? — Баннер заглянул в дверь. — Лорд Арен хочет увидеть вас.

Мика и Джессамин переглянулись.

— Ну? — рявкнула принцесса. — Чего ты ждешь?

Мика вскочила, забыв, что отвечать должна была она.

— Почему вам не начать с Арена? Думаю, он точно смотрит глубже поверхности.

Джессамин задумалась на миг, но паника мелькнула в ее глазах.

— Я не готова. Поговори с ним.

Мика была разочарована, но быстро приняла облик и пригласила лорда Арена в гостиную.

Рубашка лорда Пегаса была в крови, его волосы выбились из хвоста. Он вежливо кивнул Джессамин, которая все еще сидела без вуали в кресле. Он повернулся к Мике и объяснил, что узнал, что принцесса собралась ехать в опасность. Он пошел в ее покои, чтобы потребовать сопровождать ее.

— Уверяю, ехать к мятежникам — правильное решение, принцесса, — сказал он. — Я верю вашему мнению, но я не могу пустить вас одну.

— Я уже выбрала сопровождение, милорд.

Он покачал головой со спокойной уверенностью, какая была только у мужчины, который знал свое место в мире.

— Пусть так, я отказываюсь оставлять вас.

Мика приподняла бровь Джессамин.

— Вы отказываетесь?

— Да, миледи.

— С чего вы взяли, что вы защитите меня лучше всех?

— Потому что я умер бы за тебя, Джессамин.

Арен устремился к ней решительно, собираясь пылко поцеловать Мику.

Джессамин вытянула ногу.

Арен споткнулся, потерял равновесие и врезался в Мику. Они запутались на миг, растерялись, и Мика смогла уклониться от его попытки поцеловать ее.

Как только Мка и Арен отошли друг от друга, Джессамин встала между ними.

— Мне нужно кое-что тебе сказать.

Принцесса все еще была в одних одеялах, ее плечи были голыми, лицо — открыто. Несмотря на то, что она говорила, что не готова, хоть боялась показываться миру без милой маски, она посмотрела в глаза Арена, глубоко вдохнула и сказала ему правду:

— Я — настоящая Джессамин. Я играла с тобой в полях и учила правильно кланяться. Я боялась лошадей, даже больше боялась признать это. И это меня ты спас из реки, хоть ты не знал, что делал.

— Ты все это время была Джессамин? — узнавание зазвучало в голосе Арена, и Мика надеялась, что часть него подозревала правду.

Джессамин кивнула Мике.

— Это мой имитатор, Микатея. Она играла меня с тез пор, как меня отравили почти четыре месяца назад.

Мика быстро убрала старые черты Джессамин с лица, чтобы подтвердить историю. Арен смотрел на нее миг, видел ее настоящее лицо впервые, а потом повернулся к настоящей принцессе.

— Кто сделал это с тобой?

Губы Джессамин задрожали.

— Лорд Обер из Тимбрала. Я думала, что смогу его перехитрить, но я была наивна. Я недооценила, как далеко он зайдет, и ошибка чуть не убила меня.

— Он чуть не убил тебя, — сказал Арен. — Но я рад, что он не смог.

Не взглянув на Мику, он встал на колени перед Джессамин и обхватил ее ладони в пятнах.

— Позволь остаться рядом с тобой. Клянусь, я сделаю все, что в моих силах, чтобы защищать тебя и помешать тебе пострадать снова.