Мы вышли из здания с я, с непривычки, зажмурилась, после мягкого света помещения по глазам больно ударило яркое солнце. Паника накатила с новой силой. Я так и стояла, зажмурившись и смаргивая непроизвольные слезинки, пережидая резь в глазах. Когда немного свыклась с освещением, осмотрелась, прикрывая глаза ладошкой, как козырьком.
Передо мной была большая свободная площадка, даже можно сказать небольшой парк с интересной планировкой, то там, то тут я видела… транспорт, ничем иным это быть не могло. Все было необычно и по-своему красиво. А еще это была свобода, оказывается я безумно соскучилась по открытым пространствам и сейчас на меня накатила эйфория. Хотелось раскинуть руки в стороны и смеяться, запрокинув голову, но Кристенс уже сбежал с широкой и надо сказать, высокой лестницы и ожидал меня внизу. Страх остаться одной в этом мире, окатил меня ледяной волной, смывая радость и я поторопилась следом, рассмотреть все еще успею. Но моё любопытство не слушая меня, поднимало голову.
Как я и думала, мы шли к одной из приплюснутых капель, машина или скорей катер, парил в воздухе и имел очень обтекаемую форму вытянутого эллипса, но с острой агрессивной мордой. Глядя на эту красавицу, я присвистнула про себя: если бы у меня была такая машинка я бы расписала ее под морду акулы. И так ярко увидела эту картинку, что аж головой тряхнула. Странно, никогда не мечтала о машине, а тут…
— Нравится? — спросил Крис, наблюдая как я обхожу его красавицу и с восхищением пробегаюсь пальцами по покатому боку.
— Нравится, у нас таких нет, — ответила честно и вернулась к парню, пытаясь понять отчего мне показалось, что он красуется.
Мужчина подошел к своей ласточке и откинул дверцу в верх, как крыло птицы, открывая салон. Транспорт оказался двухместным с, даже на вид, комфортабельными эргономичными креслами.
— Это спортивный бол, последней модели, — как бы невзначай, сказал он.
Не знаю откуда пришла ассоциация, так как мимика было не развита у мужчины, да и голос особо не выражал эмоций, но я увидела Пашку из параллельной группы. Наш золотой мальчик, с купленной папочкой дорогой машиной, точно так же по-мальчишески вел себя, красуясь перед сокурсниками и зазывая королев института покататься. Нет, не верю, что ему больше двух сотен лет, не могу это принять.
— Бол? Это же шар, или я ошибаюсь? — спросила, пряча улыбку, но было интересно.
— Первые модели действительно создавались шарообразными, но со временем приняли более подходящую форму, — лицо и голос мужчины не изменились, но он кончиками пальцев любовно коснулся то ли бока, то ли крыла машины. И этот жест настолько был говорящим, что у меня защемило сердце. Я не машина, я живой человек и тоже хочу, чтобы меня любили и нежно прикасались ко мне и тут же взяла себя в руки…
— Ну да, аэродинамику никто не отменял, думаю у вас те же законы физики, что и у нас, — проговорила скорее для себя, даже не глядя на парня, уж больно мысли были странными и мне не свойственными.
Пока я по-новому осматривала транспорт, явно дорогой, так как неподалеку парили машинки попроще, Кристенс достал очки и подал мне. Это была точная копия его очков, только если у него они были в цвет униформы, графитовые, то мне достались более светлые, со стальным отливом. Вспомнив слова Кордука об уродстве моих глаз, я поспешила надеть предложенное и спрятаться за зеркальной поверхностью линз. Настроение стало стремительно падать.
Моргнув пару раз, поняла, что меня смущает, я ожидала эффекта наших солнцезащитных очков, приглушения цветов, затемнения. Тут же все было совсем не так. Я даже сняла и надела пару раз, чтобы проверить. Да, краски не терялись совершенно, но и глазам было комфортно, не так слепило солнце. Теперь я понимала, почему их носят все, не снимая.
— Нравится? — снова спросил Крис, а я только кивнула.
— Ну что, поехали? — приглашающий жест, а я чуть не прыснула: “Он сказал: “Поехали” и махнул рукой”, а потом пропела:
— Поедем красотка кататься, давно я тебя поджидал, — настроение резко подскочило до пьянящего состояния счастья и сделав танцевальное Па, кружась и смеясь, подошла ближе, усаживаясь в кресло.
Усевшись на сиденье, я даже глаза прикрыла. Да у меня кровать была менее удобной, чем это чудо. Стон вырвался сам собой, и я тут же закрыла губы рукой, в страхе посмотрев на мужчину. Что он обо мне подумает? Но переживала я зря, Кристенс стоял как вкопанный и, похоже, не слышал.
— Крис мы едем? Ну же! Покатай меня, большая черепаха, — опять чуть не рассмеялась, но увидела, как он вздрогнул всем телом и подавила смех внутри себя.
Блин, вот я дура! Ну почему я всегда вляпываюсь в неприятности по самые ушки? Где мозги, о чем я думаю?
— Да, едем, — как-то глухо ответил мужчина и передернул плечами, а моё настроение таяло словно снежный ком под ярким, весенним солнышком.
Как же неловко, а ведь Хескар предупредил меня о сокращении имени. Но всё равно обида поднималась удушливой волной. Ну неужели я так неприятна и уродлива, что он брезгливо встряхнулся, будто я его помоями облила?
Вот только все мои переживания были не долгими. Кристенс запрыгнул в машину и захлопнув дверцу. Я не увидела ни руля, ни хоть какого-то пульта управления. А бол… ну не могу я называть эту красавицу шаром, спортивный болид уже поднимался в воздух, все выше и выше. И если по началу я смотрела на мужчину и пыталась понять, как он им управляет, то с набором высоты я забыла обо всем на свете и как маленький рёберной, с открытым ртом и тупой улыбкой, крутила головой из стороны в сторону.
Город меня потряс до глубины души. Как говорила одна из преподов: "Пробрало до мурашек". Это не передать словами, надо видеть. Здания причудливых форм и размеров тянулись вверх. Большинство из них были округлой формы, вот как болид, обтекаемые со всех сторон. При этом они утопали в зелени, точнее в голубизне растений. Да, зелень в этом мире была всех оттенков синего и иногда сиреневого. Сады, садики, клумбы были разбиты по всему фасаду зданий. Но не все были такими, встречались и невысокие дома.
Мы пролетели над небольшой группой шарообразных зданий, потом я увидела вдалеке реальные пирамиды и не только четырёхгранные, там были и трех и шестигранные строения. Как выяснилось гораздо позднее, это были памятники старинной архитектуры. Сейчас же строили только небоскребы, которые мы пролетали в огромном количестве. Что удивило сильнее всего, по тротуарам ходили пешеходы, совершенно не страдая от нехватки света. Ведь высотки должны давать тень, да и над головами летали болы в несколько ярусов.
Когда машинка начала снижаться, я отлипла от окон и посмотрела на Кристенса. Тут же вернулась неловкость за свое поведение и обида. Вот только глупые мысли опять вылетели из головы, я поняла, как он управлял каром. Казалось, он просто сидел, уютно разместившись в кресле и просто отдыхал. Но оказалось не совсем так. Руки парня были погружены в подлокотники. Нет, не полностью, а совсем чуть-чуть. Складывалось впечатление, что они мягкие и рука чуть утопает под своей тяжестью. Уж больно плотно обхватывал руку материал подлокотника. Возможно, я и сейчас не обратила бы на это внимание, но мужчина чуть надавил, и рука ушла глубже, а мы начали снижаться быстрее.
Я думала мы сядем на тротуар, как бы не так. Мы влетели на открытый этаж небоскреба. Оказалось, что сады росли именно на вот таких открытых промежутках между этажами. Тут же и была парковка. Стало ужасно интересно, у здания департамента стоянка для каров была тоже в виде сада, но наземная. С другой стороны, само здание было невысоким. Гораздо позднее я узнала, что департамент размещался в бывшей резиденции императора и собственно летоисчисление шло от смерти последнего, точнее от его отказа от власти.
С последним императором умерла правящая династия и решили не выбирать новую. Так как уже к тому времени это скорее была дань традиции, чем реальная должность и власть. Но меня потрясал сам факт, что императорской резиденции насчитывалось более десяти тысяч лет и она только модернизировалась, но не перестраивалась. Но не будем забегать вперед.
