— Она что дура, так орать? — возмущенного выпалила Леночка и облокотилась рукой на дверь.

— Подумаешь человеку кошмар приснился… — покачала головой Зинаида Сергеевна и спросила через плечо: — Как Тимофей?

— Спит, — нехотя ответила Воронцова. 

Только сейчас женщина обратила внимание, что Леночка была в своем тонком гостевом халатике, который так и не удосужилась забрать, и судя по всему, под ним не было никакой одежды.

— Мы тебя не приглашали заночевать, — было продолжила Зинаида Сергеева.

— Я в вашем приглашении не нуждаюсь! Тим живет здесь и только ему решать, а раз он не может, значит я остаюсь!

— Ты бы Воронцова не скалилась с хозяйкой дома. Тим мне как сын, и в обиду я его не дам.

— Со своей дочерью разберись для начала, — огрызнулась девица.

— Проваливай! — встрепенулась Милочка, окончательно проснувшись.

— Что? 

— Повторю. Проваливай из моей комнаты, — уже более громко смогла произнести Борщова.

— А то что? — не унималась Леночка.

Милочка набрала побольше воздуха в грудь и вынырнув из женских теплых объятий встала с постели. На ватных ногах Борщова направилась к Воронцовой. Откуда только сила взялась. Не помня себя, Милочка вытолкала непрошенную гостью за порог комнаты, и захлопнула дверь перед ее носом.

— Стерва! — раздалось из-за двери.

Тимофей приподнялся на локтях, когда громко хлопнула дверь в коридоре, и раздался знакомый женский визг: «Стерва!»

Мужчину сильно подташнивало и кружилась голова. Он никак не мог взять в толк, какого лешего его так развезло, и что-то в признаках переохлаждения и оказании первой помощи, не припоминал указания подобного состояния.

На пороге возник силуэт Леночки, мужчина быстро прикрыл глаза и сделал вид, что продолжает спать.

— Курица драная, — шипела девица себе под нос, распахивая полы шелкового халата. — Хорошо, хоть не разбудила его, — обнаженная фигура скользнула в свете ночника. 

Чиркнув спичкой, Леночка достала еще один подарочек за кругленькую сумму, отваленную ясновидящей. Тонкая палочка самодельного благовония пыхнула бенгальским огоньком, Воронцова поспешила задуть пламя. Едкая дымка поднялась над кроватью мужчины.

«Это еще что…» — вымученно подумал Васильков, и посмотрел из-под ресниц на девушку.

Воронцова с изяществом пантеры скользнула под одеяло к мужчине.

— Ты мне очень нужен, — томно проговорила девушка и прикусила мочку уха Тима, прокладывая длинную дорожку из поцелуев до шеи и ниже.

Только не сработало на этот раз. 

Тимофей быстро отстранился от жаркого, молодого тела бывшей подруги. Сказалось ли переохлаждение, или его ужасное самочувствие, но душа и тело Василькова не откликнулось на проникновенный призыв Воронцовой. Чувство тошноты по нарастающей усиливалось, и сделав над собой большое усилие мужчина проговорил:

— Лена, уходи.

— Что прости? — глаза девушки блеснули гневом.

— Я сказал все еще тогда. И выброси наконец свои духи, — Тим демонстративно поморщился.

Леночка не хотела сдаваться так легко. Васильков был желанным счастливым билетом, в ее никчемной и беспросветной жизни. Убогий поселок с фабрикой по производству сладкого лакомства, давно угнетал девушку. В ее мечтах, только красивый и самодостаточный мужчина, как принц из сказки мог выдернуть из этого «болота». И пусть Василькова все устраивало, она непременно бы его убедила переехать в столицу.

— Милый, — включив режим «дуры» девушка выгнулась, демонстрируя свои прелести.

Васильков стянул с себя одеяло и накинул на Воронцову.

— У тебя нет гордости, Лена, — мужчина вновь приподнялся и сел на край кровати, опустив голые ступни на прохладный пол. — Водитель, как я понял еще здесь. Поезжай домой.

— Нет! — прошептала Воронцова. — Я не могу оставить тебя в таком состоянии.

— Поверь, твое присутствие только все усложняет.

«Гнусная шарлатанка!» — пронеслось в мыслях Воронцовой. Девушка ожидала совсем другого эффекта от любовных травок и самопальных палок-вонючек.

Леночка обняла Василькова со спины, прижавшись посильнее грудью. 

— Я люблю тебя, Тима. Я не представляю своей жизни без тебя.

Васильков не верил, что так мог вляпаться, и все это на самом деле происходит «здесь и сейчас». Омерзительное чувство гадюкой заползло в сердце. Мужчина решил, пускай он будет сейчас негодяем, чем потом всю жизнь слушать в свой адрес упреки от нелюбимой женщины, особенно в статусе жены. Он мог наступить себе на горло и осчастливить Воронцову, но… Зачем? С какой кстати, приносить себя в жертву, если он честно все обсудил до начала их близких отношений?

Тихий стук двери в соседней комнате прервал неприятные размышления Василькова. Тонкий аромат ванили преодолел дымовую преграду из благовоний, которыми успела окурить все помещение Леночка. Невольно Тим поднял голову и с тоской посмотрел вперед себя.

— Это из-за нее?! Это все она? — Воронцова приняла свой привычный стервозный облик.

— Не говори чушь! Мы расстались еще до приезда Милы.

— Милы? Значит, ты познакомился с ней в одной из своих командировок. А я дура носила тебе обеды на работу, пока ты развлекался с мелкой шлюшкой в столице?! — Пытливый женский ум заработал на полную мощность. Леночка взвилась орлицей над постелью и метнулась в сторону коридора.

Тимофей не сразу осознал, что может произойти. Наспех набросив штаны и превозмогая слабость во всем теле, поспешил в след за Воронцовой. 

Опоздал. С кухни доносились женские крики и звук бьющейся посуды.

— Воронцова, ты с ума сошла? Отпусти ее, — кричала Зинаида Сергеевна.

— Потаскуха! Шлюха! — Леночка вошла в раж, обхватив цепкими пальцами длинные локоны Борщовой, она провезла хрупкую фигурку девушки по кухонной столешнице. — Ненавижу, дрянь! — захлебываясь от бегущих по щекам слез, Воронцова перешла на вой сирены.  

— Остановись! — закричала в очередной раз Зинаида Сергеевна, но ровным счетом это ничего не изменило.

Острые разделочные ножницы рассекли воздух в руках Воронцовой, и белокурые локоны Милочки осыпались лебединым пухом по плечам девушки одиноко спадая к ногам.

Влетевший в кухню Тимофей застыл, как вкопанный. Безобразная картина предстала его глазам: Леночка в своем неистовстве, обстриженная наспех Мила, и хватающаяся за сердце Зинаида Сергеевна. 

Тишину нарушил тихий всхлип. В глазах Борщовой застыли слезы, она по привычке потянулась рукой к волосам. Не сказать, что это самое страшное, что могло случиться с девушкой. Ведь волосы обязательно отрастут, пусть не такие длинные… В висках застучало, как набатом, и почему-то Миле показалось, что она сейчас не волос лишилась, а крыльев. Бедные птицы, которым подстригают крылья, чтобы они не могли улететь. Печальное сравнение, но стало невыносимо больно. А главное она не понимала, за что Воронцова так с ней поступила?!

— Милочка, девочка… — Зинаида кинулась к Борщовой, но остановилась на половине пути. Одного взгляда девушки было достаточно, чтобы понять, ей сейчас никто не нужен.

— Лена! — едва шевеля губами проговорил Тимофей.

Воронцова моргнула несколько раз и словно пелена спала. Гнев отступил, а внутри будто все выжжено огнем и остались одни пепелища. Она расцепила пальцы, ножницы упали на плитку.

— Тим, я… — она потянулась руками к мужчине, своему мужчине, как ей казалось. Ища в нем поддержку, стараясь хоть как-то оправдаться в своем временном помутнении. 

Васильков посмотрел совершенно чужим взглядом, пустым. Леночка отшатнулась в сторону, кусая в кровь губы.

— Ты любишь ее?! Даже такой?

— Лена, тебе нужно обратиться к психологу, а лучше психотерапевту, — он обошел Воронцову и рывком развернул к себе Милу.

Почувствовав на себе тепло мужских рук, Борщова сквозь слезы посмотрела на Тимофея. Сейчас он выглядел, как-то по-особенному, без своего строгого костюма, и той столь раздражающей рубашки.