—Мог бы и поддаться, — возмутилась Саша, трепыхаясь в руках мужчины. — Я ведь леди, —  акцентом на последнем слове протянула девушка.

— Жаль, что я не лорд, — злорадно улыбнувшись, он вернул ее же ранее реплику.

Крепко удерживая брыкающуюся чертовку, Борис бегло осмотрелся. Его взгляд зацепился за рабочий стол девушки. Молниеносно направился к нему, таща за собой рыжеволосую ведьму. Огромной пятерней он смел с гладкой поверхности связки лоскутков, разноцветные баночки с пуговицами и многочисленные эскизы. Звон бьющегося стекла, и лихорадочно раскиданные осколки, радугой переливаются на утреннем солнце.

— Ты что творишь? — гневно воскликнула обескураженная девушка,  но тут же умолкла под натиском мужских губ. Ей бы рассердиться, как следует, и высказать все, что она думает об этом бессовестном, нахальном… и...и… таком сексуальном мужчине, который за столь короткий промежуток времени занял царственное место в ее голове. 

Только тело предательски отзывалось на него сладострастным вожделением, не подчиняясь гордыне девушки..

Да и что скрывать? Целовался Борис искусно и напористо. С остервенением впиваясь в рот Саши, будто клеймил и наказывал одновременно. 

Сжав тонкую талию девушки, он без лишних нежностей опрокинул строптивицу спиной на стол. Саша попыталась вырваться, но мужчина ловко перехватил ее запястья и завел вместе за голову. Развел стройные ноги коленом и навалился на нее сверху.  

Дыхание превратилось в короткие всхлипы. Жар прикосновений обжигал кожу.

Борис пролез между их телами и, отодвинув резинку трусиков, начал умело поглаживать клитор сквозь влажное кружево.

— Я тебе еще это припомню, — зашипела Саша не сдержав надсадный стон. И еще один. И еще. 

Сердце колотилось, как заведенное, пропуская через себя волны адреналина и телесного влечения. Между ног девушки стало слишком мокро. И слишком горячо. И это не скрылось от мужчины.

Дикая… И такая нежная… Невообразимо как в ней все так сочетается... 

Борис довольно хмыкнул, усиливая натиск пальца на чувственный бугорок. Шаг за шагом он подталкивал рыжую бестию к пропасти головокржительному оргазму. Ритмично лаская клитор, размазывая смазку по горячему лону, Борис любовался лицом девушки. В такие моменты, когда она не контролировала свои эмоции, казалась еще красивее. Страстная, полная огня, она была прекрасна. 

Несколько нежных поглаживаний грубыми пальцами и Саша, сжав бедра и издав хриплый стон, выгнулась в спине. Борис спешно стянул брюки, освобождая твердый член, и скатав трусики по бедрам девушки, пристроился между ними. Возбужденной головкой уперся в истекающее влагой лоно и, глядя в мутные глаза Саши, толкнулся в нее. 

Резко, мощно, до упора. 

Александра вскрикнула, закрыв глаза, и что-то неразборчиво пробормотала. Борис подхватил ее бедра чуть выше и с новой силой стал входить в нее. Жадно и голодно, словно несколько лет прожил без женщины.

Саша инстинктивно вцепились пальцами в край стола. Ее глухие стоны с новой силой заводили мужчину, и он зарычав, начал вбиваться еще быстрее и жестче. Девушка судорожно вдыхала воздух, чувствуя приближение очередного оргазма. Борис ускорился, и, наклонившись к рыжей бестии за сладким поцелуем ,на последнем толчке присоединился к их общему экстазу. Горячее лоно пульсировало, тесно сокращаясь вокруг члена мужчины. 

Дыхание Саши было тяжелым и шумным.

— Пойдем в спальню, —  просипел Борис, наслаждаясь усталым взглядом изумрудных глаз. — Я тебя так просто не отпущу.

Теплый ветер ласкал разгоряченную кожу, принося с улицы ароматы вечера и детский смех. Шершавые пальцы танцевали на внутренней стороне женского бедра, иногда поднимались выше, отчего Саша покрывалась мурашками и тихонько всхлипывала. Она была восхитительна в своей истоме. Ее подрагивающие ресницы, ямочка на ключицах, и даже побелевший от времени шрам под коленом — Борису нравилось всё. Он любовался ей, как любуются картиной, или статуей. Рассматривал каждую частицу ее несовершенного, но оттого прекрасного тела, пытался запомнить каждую родинку, веснушку, каждое родимое пятнышко, как будто это самое важное, что может быть в жизни. 

Взяв её руку Борис расправил изящные пальцы. По сравнению с его, ладонь Саши казалась неестественно маленькой, а пальцы инопланетно длинными. В груди зажглось желание обвести костяшки языком, прихватить губами, может чуть-чуть прикусить... Нет, это ближе чем "четыре сотых миллиметра". Борис позволил лишь лёгкий поцелуй, надеясь, что он останется для Александры незамеченным. 

— Что ты делаешь? — не открывая глаз шепнула она. 

— Смотрю на тебя. 

— И как? 

Ее мизинец был сильно загнут к безымянному, а с кончика ногтя немного стёрся лак. Однако этот маленький недостаток привёл Бориса в такой восторг, как будто он нашел пасхалку в квесте "Александра". 

— Форма мизинца интересная... 

Саша улыбнулась, отняла руку. 

— Это с детства, упала с велика, палец неправильно сросся. 

— Давай сходим куда-нибудь? — Борис склонился, целуя едва наметившуюся белую полоску кожи — след от купальника.

Саша не ответила. Конечно, она была не обязана соглашаться. Они договорились только на секс без чувств, и портить удобные, едва начавшиеся отношения было бы глупо. Очень глупо. Борис это понимал не хуже Саши. Вот только поделать ничего не мог. 

Такая далёкая, немного отстранённая, вместе с тем манящая, она как сложная головоломка, монохромный пазл, нерешённая задача. Хотелось залезть к ней под кожу, посмотреть в душу, прикоснуться к сердцу. 

Борис скользнул рукой под грудью слева. Ладонь ощутила ровный стук. Усмехнувшись, он легко поцеловал Сашу в губы, распухшие от смелых ласк. Пробежался пальцами по животу вниз, ловя ртом слабые стоны.

— Ты красивая...

— Полагаешь, комплименты уместны? — нежные стеночки лона сжали пальцы. 

Усмехнувшись, Борис прижался к влажному виску, жадно вдыхая аромат рыжих волос, переместился к шее, покрывая кожу поцелуями-укусами. 

— Это факт, Саша.

Они долго ласкались на кровати, потом переместились на диван, с дивана на пол. Пол был не лучшей идеей. Слишком холодный. Зато Саша была очень знойной. Борис с удовольствием продлил бы мгновения удовольствия до бесконечности. Он мог бы все время наслаждаться ощущением мягких бедер в пальцах, вкусом ее тела на губах, щекоткой локонов, рассыпающихся огненным веером всякий раз, когда Саша раскачиваясь, нависала над ним с поцелуем. 

К сожалению, все хорошее заканчивается. И их вечер истлел, как конус благовоний в курительнице. Потерявшийся в блаженстве Борис не сразу заметил, как Саша, собрав с губ жемчужные капли семени, поднялась с колен и скрылась в ванной. Он словно уснул на несколько минут. Выключился. Забылся. Рыжая дьволица высосала из него все силы, оставив его лежать обнажённым на жёсткой бамбуковой циновке. 

— Ты в душ пойдёшь? 

Борис приоткрыл глаза. Александра возвышалась над ним, завернутая в пушистое синее полотенце. На ее лице уже не было косметики. Локоны преврались в ореол мелких кудрей. В желтом свете ламп казалось, что ее голова объята пламенем. Улыбаясь, как объевшийся кот, Борис немного приподнялся, и пошло чмокнул женскую голень. 

— Ты великолепна, — стерев ладонью поцелуй, Борис игриво заглянул под полотенце. 

— А ты льстец, — хмыкнула Александра. — В душ иди. 

Рывком поднявшись, Таларски отправился в ванную. Хорошо, что Саша не пошла с ним. Хорошо, что не смотря на все то сладострастное безумство, они не пересекали личные границы...

Душистая пена персикового геля для душа сползала с плеч под струями воды. Одноразовая щётка немного царапала, а приготовленная для Бориса губка была наоборот слишком мягкой. Вкус сладко-соленых поцелуев заглушил ментол пасты, и в душе зародилось противное чувство, что пора уходить. Логичное, правильное, но такое неприятное! 

Когда Борис вышел из ванной, Саша уже переоделась в миленькую пижаму, —отчего-то возникло ощущение, что она мужская, — и сообразила на стойке лёгкий ужин из салата с моцареллой, бутербродов с прессованной ветчиной и пары стаканов яблочного сока.