— Надеюсь, ты говорила серьезно, потому что сейчас я собираюсь тебя трахнуть.

Его хватка на моей руке была почти болезненной, пока он тащил меня в мужской туалет. Он толкнул кресло, стоявшее в углу, к двери и заклинил ручку. Секс в туалете становился традицией. Повезло, что это был лучший отель в городе, и каждый туалет был отдельной, роскошной комнатой.

— С тех пор как ты слизала сливки с моего члена, я погибаю. Блядь, Белоснежка. Я так возбужден, что если ты не хочешь, чтобы у меня образовалась эрекция во время нашего танца, позволь мне трахнуть тебя сейчас.

Его рот столкнулся с моим почти отчаянно. Мое собственное тело жаждало его прикосновений.

— Трахни меня, у нас мало времени.

Мэддокс развернул меня так, чтобы я держалась за раковину, затем начал поднимать слои моей юбки.

— Блядь, где твоя красивая киска. Это платье меня убивает.

Я засмеялась, но смех перешёл в стон, когда он сильно шлепнул меня по заднице. Я приподняла бровь, а затем раздвинула губы, когда Мэддокс провел двумя пальцами по моей киске. Я вся промокла, поэтому Мэддокс не встретил никакого сопротивления, когда ввел в меня два пальца.

— Наклонись.

Я оперлась на локти. Ладонь Мэддокса шлепнула меня по попе, когда его пальцы вошли в меня с ослепительной скоростью. Затем он вышел без предупреждения, заставив меня застонать в знак протеста. Боже, какой звук. Он ухмыльнулся и расстегнул ширинку своего смокинга. Его кончик уже блестел, но он не дал мне времени полюбоваться им. Он обхватил мои бедра и толкнулся в меня, а затем стал трахать. Это было быстро и сильно, и мы оба кончили через несколько минут. Это было похоже на то, как если бы я погрозила пальцем Крессиде и таким девушкам, как она. Я получала удовольствие с парнем, которого любила до брачной ночи, и что?

Когда через двадцать минут мы вышли из туалета, то держались за руки и были гораздо более расслабленными.

— Хорошо, что мой отец отменил традицию кровавых простыней. Это бы все испортило.

У меня чуть голова не закружилась от счастья.

Мэддокс покачал головой.

— В нашу брачную ночь ты будешь истекать сливками, а не кровью, много раз. Это только начало.

Грязный рот Мэддокса был самым большим возбудителем, который я когда-либо могла себе представить, но я провела бы остаток вечности, не давая ему произнести ужасное слово на букву «С».

Когда мы вошли в зал, наши гости уже столпились вокруг танцпола для нашего первого танца.

— Готова к танцу? — спросил Мэддокс, протягивая руку.

Я взяла ее и позволила ему повести меня в центр.

Его глаза сканировали толпу вокруг нас, которая наблюдала за нашим первым танцем в качестве супружеской пары. Они с затаенным дыханием ждали каждого неверного шага. Но каждый неверный шаг, который они видели, был нашим выбором. Мы с Мэддоксом смотрели друг другу в глаза. Их осуждение ничего не значило, потому что я не позволила бы им этого. Я не нуждалась в их благословении. Единственные люди, которые могли причинить мне боль своими словами, это те, кто не сделал этого, потому что я была так же важна для них, как и они для меня. Многие взгляды задержались на моей татуировке, некоторые были почти оскорблены, и эта реакция радовала меня больше, чем следовало бы.

— Готов? — спросила я с ухмылкой.

— Готов, когда ты будешь готова.

Я подала знак. Наш вальс резко прервался, и без предупреждения группа начала играть «I Write Sins Not Tragedies» группы Panic! At the Disco. Эта песня стала бы ударом только для тех, кто действительно знал песню и слова, поскольку группа была только акустической. Но скандал, конечно, случился бы позже, когда об этом стало бы известно.

Я схватила пиджак Мэддокса и разорвала его. Ткань разошлась, оставив на Мэддоксе только черный жилет и рубашку. Он засучил рукава, обнажив свои татуированные предплечья. Мэддокс потянулся к подолу моего свадебного платья и резко дернул его. Нижняя часть юбки оторвалась, как и обещал портной, оставив меня в юбке, которая заканчивалась выше колен.

Взревел мотор, и Амо проехал сквозь расступающуюся толпу на Харлее Мэддокса. Папе пришлось лично убедить директора отеля, прежде чем нам разрешили проехать на мотоцикле через бальный зал. Он слез с байке, когда Мэддокс подвел меня к нему, положив руку мне на поясницу. Для Мэддокса разрешить кому-либо ездить на его мотоцикле было большой удачей. Возможно, именно поэтому он начал нравиться Амо.

Амо и Мэддокс ударились в ладоши.

— Позаботься о ней, или смерть твоего дяди покажется тебе пустяком по сравнению с тем, что я с тобой сделаю, — сказал Амо с мягко угрожающей улыбкой.

— Амо, — прорычала я, стараясь сохранить довольное выражение лица.

— Нет, он прав. Если я потерплю неудачу, я заслуживаю всего, что он и твой отец запланировали для меня. Но я не потерплю неудачу.

Амо кивнул и отступил назад. В прошлом он бы сейчас подмигнул мне или сказал что-нибудь обидное и смешное, но эта новая версия моего брата уже не была тем легкомысленным подростком. Он находился на лучшем пути к тому, чтобы стать именно тем, кем ему нужно стать, чтобы пойти по стопам отца.

Мэддокс сел на мотоцикл и протянул мне шлем. Я надела его, прежде чем усесться на байк боком и обхватить Мэддокса руками. С ревом двигателя мы оставили толпу зевак позади. Я помахала маме и папе, который обхватил ее рукой. Джианна показала мне большой палец вверх. То, что она была «за» за сцену, которую мы только что устроили, было само собой разумеющимся.

Мама помахала с лучезарной улыбкой. Я поговорила с папой и с ней о наших планах. Даже если мне было все равно, что подумают люди, мнение моих родителей было для меня очень важно. К счастью, ни мама, ни папа не возражали против нашего шоу. Папа смирился с тем, что все, что он планировал для меня, рухнуло в тот момент, когда меня похитили. Теперь он просто хотел видеть меня счастливой.

Я еще крепче обхватила Мэддокса и положила подбородок ему на плечо. Солнце садилось за горизонт. Я улыбнулась про себя. В ближайшие две недели мы будем путешествовать вдоль побережья до Канады, чтобы провести медовый месяц, и по пути будем останавливаться в уютных ночлежках. Эта часть наших нетрадиционных свадебных планов волновала папу больше всего. Но с Мэддоксом я была в безопасности. Мне не нужны телохранители. Это наше время как мужа и жены. Как только мы вернемся в Нью-Йорк, мы оба вновь окажемся в жестких рамках жизни в мафии, особенно если ты находишься на самом верху. Гроул заботился о Сантане, пока нас не было. Я была невероятно рада, что между ним и Мэддоксом завязалась дружба. Я хотела, чтобы Мэддокс нашел людей, с которыми ему нравится проводить время.

Нам с Мэддоксом еще многое нужно доказать. Люди не доверяли мне как первой девушке в Фамилье, особенно как новому координатору Головорезов, и еще меньше они доверяли Мэддоксу как одному из моих Головорезов. Он не был частью Фамильи и был Уайтом. Но пока у нас имелась поддержка моей семьи, я могла с этим справиться. В конце концов, мы убедим остальных, проделав хорошую работу.

Примерно через два часа пути Мэддокс остановился возле утеса, где мы сняли небольшое жилище в бывшей световой башне. Наша спальня находилась на самом верху, откуда смотритель маяка наблюдал за океаном и проходящими кораблями.

Из окон на 360 градусов открывался прекрасный вид на океан и сельскую местность. К этому времени снаружи уже совсем стемнело, за исключением полной луны и звезд. Мэддокс понес нашу небольшую сумку по крутой лестнице, и я сняла каблуки, прежде чем последовать за ним.

— Я никогда не путешествовал налегке. Раньше в сумку такого размера помещалась только моя косметика.

Мэддокс бросил на меня недоверчивый взгляд. Он коснулся моей талии, пока я зачарованно смотрела вокруг. Но вскоре он привлек мое внимание обжигающим поцелуем. Его губы исследовали каждый сантиметр моего тела, задерживаясь на груди и между ног, вызывая стон за стоном с моих губ.