— Мы справимся. Мы с Мэддоксом попробуем каждый и выберем лучший.

— Этот парень любит сыр-косичку и ириски, — пробормотал Амо, спускаясь по лестнице, чтобы сопровождать маму на встречу. — Если будет выбирать он, нам достанется попкорн и жир от бекона.

— Звучит потрясающе, как по мне, — сказал Мэддокс с ухмылкой.

Валерио, который следовал за Амо, чтобы сопровождать маму, чтобы подстричься, — к настоящему времени его волосы уже почти касались плеч — сказал:

— Я бы тоже проголосовал за попкорн с беконом.

— Никакого бекона. Не забывай, что в списке гостей есть несколько вегетарианцев.

— Пусть едят салфетки. Они полностью компостируемые. Уверен, что это делает их съедобными, — сказал Мэддокс.

Амо усмехнулся и даже ‘дал ему пять’.

Я послала им обоим взгляд, а затем повернулась к маме.

— Тебе пришёл ответ из веганской пекарни по поводу башни из кексов?

— Да, они пришлют образец завтра.

— Хорошо, — сказала я, затем сузила глаза на трех парней. — Не начинайте. Я хочу, чтобы каждый гость чувствовал себя желанным и мог есть еду, которая отражает его аллергические потребности или этический выбор.

— У меня фетиш на бекон, кто удовлетворит мои прихоти? — спросил Мэддокс.

— Если хочешь знать мое мнение, веганы сошли с ума, — пробормотал Амо. — Большинство из них заносчивые всезнайки, которые пытаются разыграть карту вины перед любым встречным мясоедом. Это чертовски раздражает.

— Язык, — наставительно сказала мама, пропустив первый раз.

— Кто-нибудь из веганов когда-нибудь пытался заставить тебя чувствовать себя виноватым за то, что ты ешь свинину? — спросил Мэддокс.

— Да, одна девушка, с которой я недолго встречался, хотела заставить меня чувствовать себя виноватым и сказала, что я перестану есть свиней, если мне придется самому их убивать.

Мэддокс и Валерио засмеялись.

— Ты даже людей убиваешь. Конечно, ты бы убил свинью, если бы был голоден, — пробурчал Валерио.

— Я так ей и сказал.

Я покачала головой.

— Как насчет того, чтобы вы все держались подальше от гостей-вегетарианцев и веганов?

— Нам пора, — сказала мама.

Я благодарно улыбнулась ей. Мой перфекционизм снова дал о себе знать, и я хотела поскорее закончить планирование свадьбы. Мы и так уже опаздывали, учитывая, что свадьба через две недели. Мое прошлое «я» было бы в полном замешательстве.

После того как я взяла вилки, Мэддокс отнес коробку с тортом в гостиную, и мы расположились на диване перед пылающим камином.

На улице стояла промозглая погода, никаких признаков весны. Мэддокс положил коробку с тортом на журнальный столик и прислонился спиной к дивану. Он выглядел неотразимым, и его глаза сказали мне, что он чувствует то же самое.

Я не кончала две недели — была занята организацией свадьбы, а Мэддокс уехал на задание — и отчаянно нуждалась в прикосновении. Я схватила одеяло из овечьей шерсти и устроилась на диване рядом с Мэддоксом. Прислонившись спиной к подлокотнику, я положила ноги на колени Мэддокса и накрылась одеялом.

Мэддокс положил коробку с тортом на мои голени и открыл ее. Внутри были четвертинки с разными вкусами, но меня отвлекло тепло Мэддокса и ощущение его члена под моей пяткой.

Мэддокс взял вилку, наколол ею кусок шоколадного торта и поднес к моим губам. Я попробовала и улыбнулась.

— Мммм, — промурлыкала я.

Мэддокс покачал головой и просунул одну руку под одеяло. Он провел ладонью по моей икре. Вскоре я так отвлеклась на ласки, что уже не замечала вкуса тортов.

— Ты сделала то, что я тебе сказал? — проурчал Мэддокс.

Я скрытно улыбнулась.

— Да.

— Если это так, то это, должно быть, действительно возбуждает тебя, — прохрипел он, когда его рука скользнула выше, его пальцы прошлись между моих бедер.

Он погладил чувствительную кожу там, голодно улыбаясь. Он просил меня не трогать себя в течение тех шести дней, что мы не виделись.

Я потерла его член пяткой ноги.

— А ты?

— Целомудрен, как монах.

Как бы в подтверждение его слов, его член медленно становился эрегированным под моими ласками. Его пальцы пробирались выше, время от времени задевая трусики. Я все больше возбуждалась и знала, что Мэддокс чувствует это через тонкий материал. Его указательный палец отодвинул трусики в сторону и слегка погладил ложбинку между половыми губами моей киски, но так и не коснулся клитора.

Его глаза были устремлены на меня, пока он кормил меня очередным кусочком торта. В тот момент, когда вкус манго и маракуйи взорвался на языке, подушечка его пальца коснулась клитора, и я застонала.

Послышались шаги, и в дверях появился Амо. Я рывком чуть поднялась и проглотила торт.

Амо посмотрел между мной и Мэддоксом с выражением чистого подозрения. Палец Мэддокса все еще рисовал крошечные круги на моем клиторе, и я не могла сказать ему остановиться в присутствии Амо. К счастью, одеяло все скрывало, но от осознания того, что сейчас происходит под ним, мои щеки все еще пылали.

— Ты в порядке? — спросил Амо.

— Я подавилась куском торта, — быстро соврала я.

Амо закатил глаза.

— Мама спросила меня, хочешь ли ты, чтобы мы заехали в магазин веганских кексов и взяли образцы.

— Да, — сказала я сквозь стиснутые зубы.

Когда он скрылся из виду, Мэддокс возобновил свое очень отвлекающее кружение вокруг клитора с еще большим рвением, заставляя меня задыхаться.

— Как я могу сосредоточиться на торте, если ты продолжаешь это делать? — пробормотала я.

Мэддокс выглядел совершенно невозмутимым, если не считать его очень твердого члена под моей ногой.

Он попробовал кусочек желтого торта.

— Мне нравится этот, он напоминает мне твою киску.

Я оглянулась, но мы были одни.

Мэддокс усмехнулся, и я послала ему взгляд.

— Не говори ерунды, как торт может напоминать меня по вкусу?

— Имеется тонкая терпкость, которая удивляет, но за ней быстро следует сладкий финиш, заставляющий тебя продолжать есть и облизывать пальцы после этого.

Я покраснела, вспомнив талантливый язык Мэддокса. Он погладил чуть ниже и погрузил в меня палец, за ним второй.

— Я вижу, ты думаешь о том же, о чем и я.

— И что бы это могло быть? — спросила я, деликатно положив в рот кусочек торта «Черный Лес» и стараясь не застонать, пока Мэддокс трахал меня двумя пальцами, выкручивая их так, что у меня подгибались пальцы на ногах.

Он двигался быстро, как молния, когда опустился на пол и забрался под одеяло. Отодвинув одну из моих ног в сторону, а затем трусики, он лизнул мою киску.

— Вот дерьмо, — задыхалась я.

Я в панике огляделась, когда Мэддокс еще глубже зарылся языком между губами моей киски, пробуя на вкус.

— Лучше, чем любой торт, — прорычал он на мою пульсирующую плоть.

Я хотела, чтобы он продолжал, но в то же время боялась, что кто-нибудь зайдет. Я никогда больше не смогу встретиться со своей семьей, если кто-нибудь из них застанет нас за этим занятием. Усилием воли я оттолкнула его, но он успел еще раз лизнуть меня, от чего я чуть не разрыдалась. Когда он вновь появился из-под одеяла, его волосы были взъерошены, а лицо раскраснелось. Хуже всего был блеск его губ.

К тому времени я была так возбуждена, что почти затолкала его обратно под одеяло, чтобы закончить начатое. Я могу жить с последствиями.

Мэддокс наклонился, приблизив наши лица друг к другу.

— Позволь голодному человеку съесть его любимое лакомство, Белоснежка.

Я встала и быстро разгладила халат, радуясь, что он прикрывает мою атласную пижаму, которая, вероятно, тоже уже промокла.

— Пойдем, — пробормотала я.

Мэддокс поднялся на ноги, подняв брови. Я схватила его за руку, а он схватил ванильный торт, прежде чем я потащила его из гостиной в гостевую ванную. Я закрыла ее. Улыбка Мэддокса стала волчьей. Он распахнул мой халат и усадил меня на массивный мраморный стол для умывания, а затем обмакнул палец в ванильную глазурь и намазал ею половые губы моей киски.