От неожиданности все подпрыгнули. Марина погрозила ему кулаком. Александра прижалась теснее к Алексу. Игорь продолжил, как ни в чем не бывало.

– Это Лис на пустом месте во что-то врезался. Бу-м-м-м – бум-м-м – эхо пошло гулять по залу. Бедный Лис прижал уши, поджал хвост. И тут снова – Бу-бум-м-м, такой басовитый.

Лис через голову перекинулся, словно ему под зад ускорение придали. Вскочил. Разворачивается, как в замедленной съемке. Когтями скребет по паркету. Проскальзывает. Летит, не касаясь пола. Задние лапы обгоняют голову…

Но мне в тот момент не до него сделалось. На меня такой ужас напал, по-настоящему. Была бы шерсть на загривке – дыбом встала бы.

В лунном свете, там, где отражения лучей сходятся, прямо из воздуха возникла фигура прозрачная. Вроде женская. Платье широкое, белое. Она проплыла в дальний угол, за трон, и растаяла… – Понизив голос, Игорь развел руками, изображая недоумение.

– А что с песиком сделалось? – Потрясенная услышанным, Александра спросила шепотом.

– Нашли мы его под лестницей в невменяемом состоянии. Ему, бедолаге, собачий психолог понадобился.

– Психолог. Собачий. – Алекс хмыкнул.

Александра посмотрела на него с неодобрением.

– Недавно я снова встретил Егора и Лиса. – Игорь решил успокоить девушку. – Нормальный, злой кобелище бегает.

– Кто? Егор? – снова хмыкнув, спросил Алекс.

– Думаешь, если мы девушки, так испугаемся сказки о привидениях? – Марина засмеялась и ткнула Игоря в бок кулаком.

– Да ну вас. Я серьезно, а вам бы все шуточки. – Игорь сделал вид, что обиделся. – Мне хранитель музея рассказывала, что в старые времена все боялись появления белой дамы. Встреча с ней грозила переменами.

– Я бы согласилась на изменения. – Александра вздохнула. – Вот бы так: встретил белую даму, и мечта исполнилась.

Сильные руки нежно ее обняли, согревая добрым теплом. Александра мечтательно прикрыла глаза, прижимаясь спиной к груди Алекса. Бойкий голос Марины выдернул ее из грез.

– Нам не грозит эта встреча. Мы по дворцам ночью не шастаем. Может лучше споем? – Марина подмигнула.

Принесли гитару. Александра стеснялась петь. А вот Марина, хорошо играла и пела. С нежностью перебирая струны, она наигрывала мелодию. Ее голос, сначала тихий, звучал все увереннее, стал мягким и нежным. Он очаровывал, завораживал, уносил в волшебные дали. Хотелось слушать этот голос вечно.

Александра видела, как изменились лица мужчин. Лихость и напряжение смыло плавной волной. Большие и сильные, они, словно дети, сидели с мечтательно-отсутствующими взорами. Алекс, увидевший что-то сказочное в облаках, медленно перевел взгляд на нее. Она глубоко вдохнула, опасаясь утонуть, в окутавшем ее потоке нежности.

Вечерело, когда Алекс решил показать Александре библиотеку. Он действительно любил книги. Ведь там есть чем гордиться.

В большой, квадратной комнате вдоль двух стен стояли высокие, почти до потолка, шкафы из темного дерева, заполненные книгами. Яркие и темные, толстые и не очень переплеты книг смотрели сквозь стеклянные дверки.

Ровный паркет, блестящий от светлого лака. В центре низенький, на массивных гнутых ножках деревянный столик, с наборной столешницей. Рядом диван и два кресла, обитые темной, гладкой кожей. Все казалось добротным, основательным.

В простенке, между высокими окнами, притаился компьютерный стол с моноблоком и клавиатурой. В книжном царстве они смотрелись инородно. Зато кожаное кресло на широких колесиках выглядело привлекательно.

Алекс держал ее руки в своих ладонях и говорил о книгах.

– Удивительно, но история мира, это история войны, – сказал он, привлекая ее к себе.

Александре захотелось оплавиться, раствориться в его руках. Горячая истома прокатилась по телу, отозвалась слабостью в ногах, голова стала пустой и легкой. Жар залил лицо, шею, растекся до кончиков пальцев. Стесняясь своего смущения, она отвернулась.

На белых тисненых обоях свободной стены висели черно-белые фотографии в рамках из темного багета. Пустынная улица после дождя, одинокая лодка на берегу реки, безлюдная аллея парка, детская площадка без детей, черные осенние деревья…

В центре, среди безжизненного безмолвия, Александра увидела ЕЁ, фотографию, знакомую ей с детства. Большой светловолосый мужчина в белом костюме и маленькая, хрупкая темноволосая женщина в легком платье. Молодые и беззаботные. Она помнила эту фотографию столько, сколько помнила себя.

Снежная лавина обрушилась на Александру. Онемев от изумления, она молча смотрела на фотоснимок. Алекс что-то говорил ей, о чем-то спрашивал. Она, оглушенная увиденным, ничего не слышала и не понимала.

– Невозможно, – не отрывая взгляда от фотографии, потрясенно прошептала Александра.

– Что? – Алекс моргнул и проследил за ее взглядом. – М-м-м-да, – выдохнул он с досадой.

Александра перевела растерянный взгляд на Алекса. Она смотрела на него, словно впервые видела.

– Это настоящие, черно-белые. Без компьютера, без фотошопа. Только пленки и негативы. Я тоже люблю на них смотреть, – ответил Алекс, стараясь говорить спокойно и уверенно, но не смог совсем скрыть досаду.

– Кто это? – Голос охрип. Александра неуверенно указала подбородком на фото в центре.

– Мой отец и его первая жена. Дед фотографировал, – дернув плечом, ответил Алекс вздыхая.

– Так не бывает. – Александру заклинило, забылись все остальные слова.

– Бывает. Даже очень бывает. Настоящие, черно-белые. Дед любил фотографировать. Отец тоже на пленку снимал. Правда папа не фотографирует людей. – Алекс говорил, удивляясь своему неожиданному многословию. Нахмурился. Внезапный интерес Александры показался ему странным.

– Нет, этого просто не может быть. – Александра тоскливым взглядом обвела комнату.

– Пойдем, сама увидишь, – сказал Алекс вздыхая. Взял ее за руку, повел из библиотеки.

В конце коридора Алекс открыл узкую дверцу. Включил свет в маленькой комнатке без окон. На стеллаже, напротив входа, картонные коробки, пластиковые розовые ванночки и черные бочонки. Слева у стены стояли три стула. Справа на старом, массивном письменном столе – древний фотоувеличитель. Серый металлический корпус на штативе.

– Такой же видела у нашего соседа, – вспомнила Александра, отстраненно наблюдая за действиями Алекса.

Искоса поглядывая на нее, Алекс взял коробку с надписью “1991”. Открыл. Там лежали маленькие коробочки с катушками пленок, подписанные мелким почерком. Он нашел нужную, достал пленку и заправил ее в фотоувеличитель. Подвинул к столу стулья, включил аппарат.

– В детстве мне здесь нравилось. Ты, сама все увидишь, – сказал Алекс, выключая свет в комнате.

Для Александры весь мир сжался до размера белого, бумажного листа, освещенного аппаратом. На листе появилось изображение. Мужчина в черном костюме, черные волосы. Рядом с ним светловолосая женщина в легком платье.

Александра вздрогнула. Черный мужской силуэт показался знакомым. Тут же пришло воспоминание.

На святках они с Ленкой гадали. Сначала забавлялись. Между стеной и горящей свечой положили комок бумаги на тарелку и подожгли. Пока бумага горела, смотрели на пляшущие тени на стене. В последний момент угасания пламени, на стене появлялись ясные очертания от кучки пепла.

У смешливой Ленки получилась забавная каракатица, похожая на машину. С довольным видом подруга сказала:

– Вот! Отправлюсь в путешествие.

Свой опыт Александра вспоминала, вздрагивая. Кучка пепла получилась маленькой. Но от дрожащего пламени свечи вытянулась длинная тень. На стене отразился четкий, черный, зловещий образ человека.

– Ну, подруга, встретишь ты черного короля, – смеясь, сказала Ленка.

Скрывая испуг, Александра быстро растерла пальцами еще горячий пепел и пробурчала:

– Ерунда все это.

Ленка удивилась ее мрачности. Лишь кивнула соглашаясь.

– Это она, та фотография. На негативе все не так, как в жизни. Белое – это черное, черное – это белое, – сказал Алекс. Обнял и нежно прижал Александру к себе.