Доктор Чепмен. Поверить не могу! Вы посмотрите, инспектор, у него же синяки на шее, ссадины! Свежие! Это же удушение!

Инспектор. Отвечу. Потертости и даже синяки на шее вполне могут быть и от галстука. Им, кстати, свободно можно случайно задушиться. Хотя галстука на нем нет… Значит, ворот сорочки оказался чрезмерно тесен.

Сержант. А еще, сэр, можно случайно удушиться брючным ремнем.

Инспектор. Да нет, это уже маловероятно. Откуда вы это взяли, сержант?

Сержант. А случай с Петерсоном?

Инспектор. Там были подтяжки.

Доктор Чепмен. Инспектор, у него же язык выпал. Да у него, определенно, сломана подъязычная кость, а может и хрящи гортани! Это что, от тесного воротника? Или он так любил завязывать себе галстук?

Инспектор. Вы точно не патологоанатом?

Доктор Чепмен. Я просто хороший врач.

Инспектор. Хороший? А что тогда делаете в нашей дыре? Что не в Лондоне, не на Мэрилебон-роуд?

Доктор Чепмен. Какое это имеет значение? Смерть-то все равно – насильственная. Очевидно же, что его задушили.

Инспектор. Как вы говорите, ваша фамилия? Сержант, проверьте-ка у доктора документы.

Доктор Чепмен. Бросьте, инспектор. Вы же сами все прекрасно понимаете. Сложите же, наконец, два и два.

Инспектор. Задушили, говорите… Или все же задушился? Доктор, не надо искать преступный умысел там, где имеет место банальный, как его там…

Сержант. Божий промысел, сэр?

Инспектор. Да, сержант. Суицид.

Доктор Чепмен. Как суицид?

Инспектор. Да так. Взял ваш пациент, да и повесился. Не уберегли вы его. Не уследили. Понятно теперь, почему вы здесь, а не Лондоне. Где, кстати, петля? Не здесь? Где же? Кто его снял и принес сюда?

Мистер Зильберштейн. Он здесь и был, сэр. На полу. Я, то есть мы с Вирджинией его так и нашли.

Инспектор. (обращаясь к доктору Чепмену и показывая на мистера Зильберштейна). Это кто?

Мистер Зильберштейн. Я здесь дворецкий, сэр.

Инспектор. Значит до вас кто-то это сделал.

Мистер Зильберштейн. Зачем?

Инспектор. Да, зачем? Интересный вопрос. Действительно, зачем? Какой смысл переносить труп? Или здесь какая-то хитрость. Трюк какой-то. Тонкий план. Самоубийцы, они, знаете ли, на выдумки ох как хитры. Вы помните Бейкера, сержант?

Сержант. Это было еще до меня, сэр. Говорят, что он погиб в ДТП?

Инспектор. Да, в ДТП. Которое сам же и устроил. Насмерть сбил себя собственной машиной. Когда, якобы, неосторожно переходил улицу. А машину потом перегнал в соседний округ, к одному механику. Ее, кстати, так и не нашли.

Доктор Чепмен. Не ищите петлю, инспектор. Присмотритесь. Странгуляционной борозды нет. И синяки явно не от веревки. Это следы пальцев, инспектор.

Инспектор. Уж не хотите ли вы сказать, доктор, что он задушил себя буквально собственноручно?

Доктор Чепмен. Инспектор?!

Инспектор. Это, конечно, довольно необычно, но почему бы и нет…

Доктор Чепмен. А кровоподтеки на запястьях? А полуоторванный ворот? Полы сорочки, вон, из брюк вылезли. А обувь? Посмотрите на его обувь, инспектор!

Инспектор. А что с ней не так?

Доктор Чепмен. Одной туфли нет! Вам что, инспектор, это ни о чем не говорит?!

Сержант. Вон его туфля, сэр, под столом валяется…

Доктор Чепмен. Вот именно, сержант, валяется! А должна быть надета! А опрокинутый стул? А смятый ковер? А разбросанные бумаги? Что все это, инспектор, по-вашему, означает?!

Инспектор. Что это означает, сержант?

Сержант. Беспорядок, сэр? Бардак?

Инспектор. Да, сержант, борьбу. На этот раз доктор, кажется, прав. В кабинете явно шла борьба.

Доктор Чепмен. Наконец-то…

Инспектор. А о чем нам говорят признаки борьбы?

Сержант. О спорте, сэр?

Инспектор. Правильно, сержант, о конфликте. Видимо, решение о самоубийстве далось покойному не просто. Налицо, без сомнений, острый внутренний разлад, который в какой-то момент приобрел характер мощного противостояния с самим собой и вылился в яростную, но краткую потасовку.

Доктор Чепмен. То есть?!

Инспектор. Острое помешательство. Раздвоение личности. На убийцу и жертву.

Сержант. И кто победил, сэр?

Инспектор. Это уже не важно, сержант. Главное – Огастес Бриджстоун, однозначно, проиграл. Присмотримся к фактам. На горле пять явственных отпечатков. Четыре слева. Значит он душил себя правой рукой. На ней же, на запястье, обширный синяк.

Сержант. Он оказывал ей сопротивление?

Инспектор. Да. Как мог удерживал ее…

Сержант. Коленом?

Инспектор. По размеру синяка, пожалуй, подходит. Но нет, вряд ли. Скорее другой рукой, левой. Она, как известно, слабее и быстро сдалась. А коленом бы он себя, без сомнения, спас.

Доктор Чепмен. Абсурд!

Инспектор. Что опять-то не так, доктор?

Доктор Чепмен. Извините, конечно, инспектор, но, когда он потерял сознание, мышцы должны были расслабиться и он бы просто не смог задушить себя до смерти. А кроме того, инспектор, мистер Бриджстоун был левшой. После перенесенной в детстве травмы пальцы правой руки плохо двигались. Повреждение нервов.

Мистер Зильберштейн. Да, сэр. В непогоду он даже не мог завязать себе шнурки. И пуговицы на одежде пришлось перешить на левую сторону. И гульфик. И…

Инспектор. Да ладно, хватит уже. Послал же вас господь, доктор… Все-таки, значит… Проклятье! Сержант, звоните в паб, пусть ребята начинают без меня. И в отделение, пусть пришлют криминалистов. Начнем с начала.

.

Кабинет, позднее. В кабинете Инспектор, Сержант, Доктор Чепмен, Мистер Зильберштейн

Инспектор. Итак, фиксируйте, сержант. Когда мы пришли?

Сержант. Недавно, сэр?

Инспектор. Недавно… Сейчас 21.20. Мы пришли примерно десять минут назад. Значит, было 21.10. Так, пишите: в левом крыле дома комната, прямоугольная, около 14 квадратных метров, ярко освещена потолочным светильником. В центре комнаты на ковре, головой к окну, а ногами…, ногами…

Сержант. От окна, сэр?

Инспектор. Да, ко входу в комнату, на спине, раскинув руки, лежит тело пожилого мужчины. Тело не подает признаков жизни. То есть оно – труп. Одежда трупа в беспорядке. Он частично разут. Туфля, правая, находится тут же в комнате, под письменным столом, в полутора метрах от трупа, так, к северо-востоку…

Сержант. Азимут указать?

Инспектор. Давайте.

Сержант. Сорок пять градусов?

Инспектор. Сорок шесть. С половиной.

Сержант. А румб?

Инспектор (обращаясь к доктору и мистеру Зильберштейну). Он был моряком?

Мистер Зильберштейн. Нет, сэр.

Инспектор. Тогда не надо. Так, на коже трупа… впрочем, мы уже это выяснили. Запишете потом, в отделении. Идем дальше…

Сержант. В соседнюю комнату, сэр?

Инспектор. А что там?

Мистер Зильберштейн. Слева по коридору столовая, сэр. А справа – библиотека.

Инспектор. Это следующие двери?

Мистер Зильберштейн. Да, сэр.

Инспектор. Вы голодны, сержант?

Сержант. У меня был бутерброд, сэр. Так что…

Инспектор. Тогда в столовую позже. Так, рядом с левой ладонью трупа лежит кисть… Вероятно, для рисования. Так как рядом с трупом стоит этот, как его…

Сержант. Пюпитр, сэр?

Доктор Чепмен. Мольберт, сержант.

Инспектор. Да, на мольберте – рисунок. Дерево, что ли… Рисунок надписан. Так, "Элизабет". Что бы это значило?

Сержант. Женское имя, сэр?