— Хочешь знать, почему я позвал тебя? — Санзу, морщась от боли, усаживается на кровать и накрывает нагое тело шелковистым покрывалом. И устремляет на него пустые бирюзовые глаза. — Сам не знаю.

Ран ничего не отвечает, продолжая наблюдать за ним спокойным взглядом. Хотя, вообще-то, внутри остервенело шевелится червячок беспокойства: Санзу выглядит хуже некуда. Покрасневшие тусклые глаза, которые смотрят на него как-то обречённо; темные круги под глазами до странного напоминают Майки; искусанные в кровь губы, кажется, от нервов. Уголки его губ, изуродованные шрамами, механически дёргаются. От внимания не ускользают и его руки, что жутко трясутся. И да, он определенно схуднул.

В любую секунду Санзу — невозмутимый заносчивый засранец — готов разойтись по швам, которые годами сдерживали хрупкое тело.

И это происходит. Без крови и без истерики. Тело как-то безвольно обмякает, а маска с привычно холодного выражения лица спадает, разбиваясь об окровавленные простыни. Затем глядит на него таким затравленным потерянным взглядом, что становится не по себе.

— Отвези меня просто отсюда. Куда угодно.

Что-то непривычное отзывается в груди Рана. Ему не слишком нравилось, что рядом с этим парнем испытывает столько лишнего. Но все же ясность разума, к счастью, с трудом как-то сохраняет.

Санзу тупо разбит, сломлен и очень открыт. В нем он увидел спасательный круг, что настораживает. Не этого Ран добивался.

Ему нравилось играть с ним, нравилось дразнить его, нравилось изучать и наблюдать. Нравилось разбавлять скучную жизнь этим странным парнем. В ответ, на самом деле, достаточно было получать забавные реакции Санзу. Только похоже он заигрался — их неосознанно стало тянуть друг к другу.

Доказательство тому, что Ран уже во второй раз не бросил Санзу, когда тому было плохо, а Санзу, в свою очередь, попросил его о помощи.

Пугает? Очень.

Все было бы нормально, будь они нормальными людьми. Если бы только они познакомились при других обстоятельствах.

Однако, несмотря на все внутренние противоречия, Ран с проглоченным смятением помогает надеть помятую блузку, замечая на спине зажившие шрамы. От чужих прикосновений Санзу вздрагивает. И… мужчина продолжает застегивать пуговицы, но стараясь не касаться прохладной кожи. Даже бережно вытирает с лица засохшую кровь.

Без комментариев, Хайтани, без комментариев.

Поскольку из одежды больше ничего, кроме брюк и ботинок, не находит, то просит у персонала теплый плед и накрывает им, вместо тонкого шелка. После, сделав пару звонков нужным людям и отдав необходимые приказы персоналу, чтобы избавиться от лишнего мусора, Ран помогает ему подняться с кровати. Выводя Санзу из особняка через запасной выход, его все не покидает ощущение, что он волочет безвольную, сломанную куклу. В закутанном пледе он выглядит настолько беззащитным и маленьким, что Ран не может устоять в желании, поддержать его за талию до самой машины. Со странной бережностью усаживает его на переднее сиденье.

К удивлению, Санзу почти сразу засыпает. Вымотался, однако. И пока Хайтани аккуратно ведёт машину, он не может перестать бросать взгляды на спящего парня; уж больно мило выглядит он. Но все же сосредотачивается на дороге, погружаясь в размышления.

Очевидно, хрень происходила между ними. Вопрос состоял в том, в каком направлении все движется. Его посещает неприятное осознание, что выбор лежит на парне с розовыми волосами. Как бы ни хотелось признавать, Санзу по-настоящему предан только Майки. Но вот как обстоит все сейчас: позвонили в такой момент именно ему.

Когда они подъезжают к нужному месту, Ран все же решает разок скользнуть взглядом по Санзу. И что же в нем такого интересного? Да, милое личико, девчачье немного, с пушистыми ресницами. Тело тощее, но в то же время такое притягательное. Есть в нем определенная эстетика. Хотя больше всего привлекает в нем именно его характер. Взрывной, безумный, непредсказуемый. Склонен к манипуляциям и наверняка врёт всем подряд. Кроме Майки. И это интересовало. Неужели этот парень всегда был таким? Что же произошло с ним в прошлом, раз он так сломлен?

Брр. Ну и ну. Надо прекращать впадать в сантименты.

— Приехали, — он решительно будит парня, хлопая по плечу. Тот, словно котёнок, разлепляет глазки и оглядывается, не понимая, где находится.

Лицо с ромбовидными шрамами освещают яркие разноцветные огни колеса обозрения с другого берега реки. Они припаркованы на пристани, прямо напротив парка развлечений. За окнами автомобиля не прекращает барабанить дождь.

Взгляд Санзу по-прежнему безжизненный, несмотря на довольно уютную атмосферу. Как такие красивые глаза могут быть настолько пустыми?

— Я схожу куплю что-нибудь перекусить, — уведомляет Ран, разрывая гнетущую тишину. Находиться рядом с разбитым человеком сложно. Особенно, если им был Санзу.

Через дорогу круглосуточное кафе, в котором собралось немало народу из-за ужасного ливня. Многие забежали сюда для укрытия. Ран с раздражением встаёт в длинную очередь. Хотя в ней можно потянуть время, чтобы дать парню в машине прийти в себя.

В очереди Ран пытается отвлечься, разглядывая людей: весьма увлекательное занятие. Вот, студенты, которые весело проводят выходные и обсуждают предстоящие экзамены; за ними — молодая пара, которая смущённо держится за ручки под столом; семья из четырёх человек, которая забежала сюда после длительного нахождения в парке. Все так обыденно и просто.

В то время как у него запачканная в крови рубашка, скрытая под пиджаком стоимостью выше, чем суточная выручка закусочной, а в автомобиле — сломленный верный бешеный пес главы преступной организации под кайфом, с которым у него небольшая интрижка.

Время в очереди проходит незаметно; хотя, может, некоторые люди, завидев узнаваемую татуировку на шее, любезно расступились. Ран забирает свой заказ, который, кстати, довольно быстро собрали. Ох уж эти небольшие привилегии.

Прежде чем выйти из кафе, он пытается разглядеть через запотевшее окно свою машину, проверяя не свалил ли Санзу. Вполне в его духе сбегать от последствий. Но ничего не удается высмотреть и он все же выходит, в очередной раз подставляясь под дождь. Серьезно, блин, одежда на нем не успевает высохнуть.

Однако подойдя к автомобилю, то ли с разочарованием, то ли с облегчением обнаруживает свернувшийся в пледе комочек с розовыми волосами.

— Держи, — протягивает Ран чай с сэндвичем Санзу. С небольшой заторможенностью и неверием в глазах тот всё же принимает чай в руки, но не думает пить. — Тебе хватит стимуляторов, так что обойдешься чаем.

Санзу ничего не отвечает, лишь греет свои руки об горячий чай и пустым взглядом смотрит на колесо обозрения. Выглядело так, что он впал в теплые воспоминания, потому что замечает, как его губы трогает слабая улыбка. Хм… о чем же он думает? О некогда счастливо проведенном времени в парке?

— А я ведь в парке несколько лет назад хорошенько отделал тебя, — выпаливает Ран, надеясь начать разговор. Прикольно, конечно, сидеть и молчать, но он дико устал.

— Иди нахер, а, — усмехается как-то по-доброму Санзу и переводит грустный взгляд на него. — У меня из-за тебя башка до сих пор раскалывается, мудак.

— Ах, прости, — Хайтани строит виноватый вид. — Мне очень жаль.

Они какое-то время смотрят друг на друга, затем смеются. Странная, но уютная атмосфера: слышен стук барабанящего дождя, в салоне пахнет чаем и свежим сэндвичем, а их лица освещают красно-зелено-синие огни колеса обозрения.

Кажется, в первый раз он слышит смех Санзу. Именно искренний, а не наигранный или вызванный действием наркотиков. И он оказывается очень милым и приятным на слух. Захотелось отложить в своей памяти этот по-своему прекрасный момент, несмотря на то, что они вдвоем запачканы в крови.

Кстати говоря об этом.

Неприятно чувствовать телом чужую кровь, а переодеться он нормально не успел, лишь накинуть запасной пиджак. Поэтому Ран без каких-либо задних мыслей начинает снимать с себя пиджак и расстегивать рубашку. Но, похоже, что это начинает кого-то настораживать.