Пендергаст кивнул:

– Меня тоже вызывали. Я давал показания в начале недели.

Пикетт уже знал, что Пендергаст давал показания перед большим жюри и что он все еще находится во Флориде, но неизвестно, где именно. На выяснение этого у него ушло столько времени и сил, что лучше и не вспоминать.

– Очень мило с вашей стороны заглянуть к нам, пока мы на отдыхе, – сказал Пендергаст. – Я полагаю, теперь вы собираетесь в Нью-Йорк?

Черт побери, этот парень когда-нибудь прекратит издеваться над ним? Пендергаст прекрасно знал, что Пикетт прилетел к нему не со светским визитом. Эта ерунда случилась в самое неудобное для Пикетта время: он надеялся вот-вот получить повышение и перевод в Вашингтон на одну из командных должностей.

– Вообще-то, я пока не собираюсь в Нью-Йорк. Держу путь на остров Каптива.

Пендергаст глотнул из своего бокала и проговорил:

– Вот как.

Пикетт коротко кивнул:

– Пока мы с вами говорим, там происходит нечто совершенно уникальное. Сегодня утром на берег выбросило большое количество ног, вернее, обрубков человеческих ног, причем все они в зеленой обуви.

Пендергаст вскинул брови:

– Сколько всего?

– Их продолжает приносить прилив. Согласно последнему докладу уже под пятьдесят.

Пендергаст и Констанс Грин ничего не сказали. Пикетт чувствовал себя неловко, делясь конфиденциальной информацией с Пендергастом в присутствии миз Грин. Но он слышал, что она была не только подопечной Пендергаста, но и его секретарем и расследователем. Кроме того, он понимал, что, если он попросит ее удалиться, это, мягко говоря, никак не поспособствует его миссии.

– Никто не знает, откуда взялись эти обрубки, почему в таком количестве, кому принадлежат или хоть что-нибудь, – продолжал он, доставая из портфеля папку с фотографиями и протягивая ее Пендергасту. – Вот почему этим делом занимается ФБР вместе с береговой охраной и местными властями. Мы формируем оперативную группу.

– Какие-нибудь общие признаки обнаружены? – спросил Пендергаст, просматривая фотографии. – Возраст, пол, расовая принадлежность?

– Пока об этом рано говорить. Правоохранительные ресурсы продолжают подтягиваться, и останки переводят в офис коронера в Форт-Майерсе. Обеспечить сохранность места преступления тоже непросто. Нам нужно подождать от двенадцати до двадцати четырех часов, тогда у нас появится больше информации.

Констанс Грин подалась вперед на своем стуле:

– Вы назвали это местом преступления. Откуда такая уверенность?

Пикетт начал отвечать, но сразу же замолчал. Вопрос был или очень проницательный, или очень глупый. Чем еще это может быть, если не ужасным массовым убийством?

– У обрубков ног все признаки того, что их отделяли крайне травматическим способом: разорванная плоть, сломанные или перерубленные кости. Не могу себе представить какие-либо происшествия или другие обстоятельства, которые способны вызвать такие травмы.

– На берег вынесло только обрубки ног? Никаких других частей тела?

– Никаких. Остальные части еще предстоит обнаружить.

– Вы говорите об останках. Откуда вы знаете, что люди, которым прежде принадлежали эти ноги, мертвы?

– Я… – Пикетт на мгновение замолчал. – Мы не знаем. Как я уже сказал, дело это кажется уникальным.

Раздраженный этими зондирующими вопросами, он тем не менее не забыл особо подчеркнуть слово «уникальным».

– Могу себе представить. Спасибо, мистер Пикетт.

Констанс откинулась на спинку стула, как адвокат, закончивший перекрестный допрос. Пендергаст протянул ей папку с фотографиями. Пикетт внутренне поморщился, но ничего не ответил.

– Очаровательно, – сказал Пендергаст. – Но я полагаю, вы проделали весь этот путь не для того, чтобы обменяться шутками о странном деле.

– Не для того. – Пикетт постепенно привыкал к окружающей обстановке и снова начинал чувствовать твердую почву под ногами. – Вообще-то говоря, это не так уж далеко отсюда. Как я вам сказал, я направляюсь на Каптиву. И хотел бы, чтобы вы слетали со мной.

– Понятно, – откликнулся Пендергаст после паузы. – А позвольте спросить зачем?

– По всем признакам это чрезвычайно необычное и трудное дело. Я думаю, ваш опыт будет… полезным.

– Я благодарен вам за то, что вы верите в мой опыт. Но как вы видите, мы в отпуске.

Пикетт между тем отметил, что Констанс просматривает фотографии с нескрываемым интересом.

– Мне казалось, что именно вы из всех агентов в моем подчинении сочтете эту проблему интересной, – сказал он.

– При обычных обстоятельствах – наверное. Но мы с Констанс еще не завершили наши каникулы.

Пикетт глубоко вздохнул:

– И тем не менее я бы хотел, чтобы вы взглянули на место преступления.

Он знал, что может просто отдать Пендергасту приказ возглавить расследование, но такая тактика наверняка вызвала бы ответный огонь.

Пендергаст осушил свой бокал.

– Сэр, – сказал он, – полагаю, вы не станете возражать, если я буду говорить откровенно?

Пикетт махнул рукой в знак согласия.

– Вы уже приказали мне покинуть Нью-Йорк и приехать во Флориду для расследования одного дела. А теперь просите «взглянуть на место преступления» по другому делу. Откровенно говоря, я не люблю по чьей-то прихоти браться за расследования в дальних краях. Я бы предпочел вернуться в свой региональный офис, то есть в Нью-Йорк-Сити. К тому же, судя по вашему описанию, проблема, скорее всего, лежит за пределами моей компетенции. На действия серийного убийцы это не похоже. Обстоятельства могут быть интересными, но я не вижу никаких отклонений в психологическом плане. С моей стороны было бы не по-джентльменски оставить здесь Констанс без сопровождения.

– Не беспокойся, Алоизий, – сказала Констанс, возвращая фотографии. – Вряд ли в этом месте можно оказаться без сопровождения. И потом, у меня для компании есть Гюисманс. – Она кивнула на лежащую рядом с ней книгу.

Пикетт обдумал ситуацию. Он мог бы назначить на расследование Гиббонса, или Фаулера, или Сингха. Но он подспудно чувствовал необыкновенную странность и своеобразие этого дела и понимал, что Пендергаст будет намного превосходить других агентов. Дело Брокенхартса уже продемонстрировало это. Может, просто приказать Пендергасту сопровождать его? Фактически этот издевательский отказ Пендергаста был на грани нарушения субординации. Обычная нетерпеливость Пикетта снова начала брать свое. Он прилетел сюда, изменив маршрут. Он потакал Пендергасту, совал ему под нос лакомые кусочки. К тому же он хотел вернуться в Нью-Йорк, а время уходило. Пикетт встал.

– Послушайте, Пендергаст, – сказал он. – Летим со мной. Меня ждет вертолет. Осмотрим место. Да вы только посмóтрите, черт побери. А детали мы обсудим уже потом. За крабами.

Пендергаст, лениво рассматривавший свой пустой бокал, поднял глаза:

– За крабами?

Вертолет приземлился на четырнадцатом грине поля для гольфа в дальнем северном конце острова Санибел. Пендергаст расстегнул ремень безопасности, вышел на грин и огляделся. Судя по всему, кто-то – либо сам Пикетт, либо один из его холопов – хорошо проделал подготовительную работу: на пристани сразу же за рафом[6] их ждал катер, который, как только они сели, рванул в Вулферт-ченнел, потом повернул и помчался на запад под низким мостом через Блайнд-пасс, узкий пролив между островами Санибел и Каптива. На пути вдоль Флорида-Эверглейдс Пикетт сообщил Пендергасту все, что знал об этих двух островах: они были туристической меккой, известной – в отличие от Палм-Бич или Майами – своей непринужденной атмосферой, обширными заповедниками, сопротивлением коммерческому развитию и лучшим в мире местом сбора ракушек.

Ничто из этого не стало очевидным для пассажиров катера, когда они миновали Блайнд-пасс и увидели впереди Тёрнер-бич. В поле зрения находилось три судна, принадлежащие береговой охране: патрульный корабль и два катера. Корабль не подпускал к берегу любопытствующие прогулочные лодки, а два катера курсировали туда-сюда в нескольких сотнях футов, как гончие, выслеживающие добычу. Пока Пендергаст наблюдал за ними, с одного из патрульных катеров раздался крик; катер остановился, и человек с длинным шестом и сетью выудил что-то из воды.