Так думали обрадованные вовремя начавшейся оттепелью люди, но не мистические сообщники. Те прекрасно понимали, что едва солнце, под воздействием сил гения и привлечённых им ангелов поднявшееся над горизонтом, скатится вниз, и зима вновь вступит в права, чудовище вернётся. Ведь притяжение призывных заклятий пока оставалось достаточно сильно.

– Канти, – кричал в космические дали Хита, видящий своего гения сквозь стратосферу2, – тебе ещё долго придётся держать светило.

Девушка захныкала.

– Но я уже устала, – проныла она, – а настоящая весна придёт нескоро. И, вообще, я к вам хочу.

– Да скинь ты его на ангелов, – хохотнула Антака, – им всё равно, где валяться.

– Точно…

Гений замолчал, по-видимому, проводя инструктаж для небожителей. А через несколько земных часов в тёплой голубизне неба сверкнул яркий метеор – это Канти во весь опор неслась к оставленному ею другу. Шлёпнувшись на плечо Хиты, она обхватила того за шею и крепко расцеловала в обе щёки.

Тот, засмеявшись, вытер помокревшее лицо и предложил:

– Ну, друзья, раз тут дела закончены, отправимся куда-нибудь ещё?

Но внезапно посуровел и, сердито посмотрев на антиподов, добавил:

– И чтобы с сегодняшнего дня ни одна сверхъестественная сила не вмешивалась в нашу игру.

Смерть потупилась, а Ахита, отвернувшись, едва слышно проворчал:

– Посмотрим-посмотрим.

Хита не услышал этих слов. Он приглашающе махнул рукой, и вокруг людей внезапно возникла стена смерча, унесшая тех на другой конец огромной неблагополучной страны.

– Цирк приехал!

Новость со скоростью света разлетелась по улицам крошечного городка. Детвора визжала от восторга, ведь за последние двадцать лет ни один шапито не вздымал своего купола над двухэтажными домишками провинциального поселения. Слишком уж бедны там были люди, чтобы принести серьёзный доход коммерческой организации.

Но факт оставался фактом: в глубинку прибыла радость, и первый её выплеск назначили на следующий день. Родители напряглись, наскребая по сусекам заветную сотню и в панике спрашивая себя, чем они станут кормить своих чад на грядущей неделе.

Цирк поражал воображение размерами и ухоженностью. В наскоро огороженном внутреннем «дворике» стояли клетки с лоснящимися хищниками, там выгуливали прекрасных тонконогих лошадей, а снаружи наряженные клоунами люди зазывали зрителей, что казалось ненужным, поскольку вечером и без рекламы намечался аншлаг.

Перед входом в святая святых расположилась площадка с немудрёными бесплатными аттракционами. Красочные батуты, маленькая, весёлая цепочная карусель, качели-лодочки радовали глаз сочными цветами, и потрясённые дети робко взирали на это великолепие, не осмеливаясь занять свободные места.

А ещё там были скульптуры. Выглядели они очень реалистично, словно ребятишки и животные, окаменели лишь на миг, как в игре с волнующимся морем, и сейчас, «отмерев», продолжат свою возню. Небольшого росточка мальчик застыл с мячом в руке, девочка справа от него, нагнувшись, гладила лохматую собачку, а слева по бревну тянулось тулово раззявившей пасть большой змеи – зрелище, рождающее чувство опасности.

Марина Салтыкова, пришедшая к шапито с младшим братом Костиком, кинув взгляд на застывшие фигуры, вздрогнула; девушке показалось, что глаза скалившегося тигра, вытянувшего в её сторону когтистую лапу, блеснули красным. Но она тотчас мысленно отругала себя за глупость, осознав, что этот эффект возник из-за багровых закатных лучей неожиданно наступившей весны, отразившихся в стеклянных глазах животного. Подтолкнув ребёнка к каруселям, Марина отправилась за билетами.

Когда девушка отошла от кассы и зашарила взглядом по толпе веселящихся детей, отыскивая братишку, ей вновь почудилось, что изваяния внимательно наблюдают за её перемещениями. Посмеявшись над своей впечатлительностью, Марина взяла подбежавшего мальчика за руку, и оба, не без душевного трепета, шагнули в чудесный, незнакомый мир.

Представление оказалось ярким: на самом верху крутились воздушные гимнасты, лошади, умиляя зрителей, танцевали и раскланивались, небольшой добродушный медведь одаривал сладостями сидящих в первом ряду детей, клоун в пёстром костюме потешал народ, а когда настал черёд хищников, зал замер в напряжённом ожидании.

Послышалось рычание, и в быстро смонтированной прочной клетке появились львы. Увлекшись происходящим на арене, Марина ненадолго отвлеклась, а когда вернулась в реальность, Кости рядом не было.

Встревоженная девушка, поднявшись, закрутила головой. На неё зашикали, и тогда, выбравшись в проход, она быстрым шагом направилась к выходу.

Снаружи брата не оказалось, и поиски не дали результатов. Мальчик исчез бесследно.

– С каких это пор Ахита увлекается цирком? – поинтересовался Хита, появившийся в комнате, где на старом пуфике вольготно раскинулась Канти.

Гений выглядел встревоженным.

– Не знаю, что Зло там делает, – нахмурившись, ответствовал он, – только это явно не к добру. Я покружила над шапито, и оттуда явственно веяло магией.

– Он же обещал… – рассердился собеседник.

Но его прервали.

– Не мистикой, а магией, – уточнила девушка. – О ней речь не шла.

Опустившись на стул, Добро задумалось.

– Антака с ним? – поразмыслив, поинтересовался мужчина.

И, не дождавшись ответа, сказал:

– Пойду туда и сориентируюсь на месте.

– Я тоже…

Гений, по обыкновению, вспорхнул на плечо партнёра, и тот направил шаги к цели.

Директор шапито остался доволен. Сегодня он получил много материала для своей негласной работы, а это означало, что вскоре величайший маг современности Эрмер, скрывающийся под именем Ильи Николаевича Ронина, пожнёт богатый урожай денежных знаков, без которых, увы, дальнейшая его деятельность, да и сытая жизнь, стали бы невозможными.

Преследований он не опасался. Его силы с избытком хватило бы для воздействия на разум и память любого законника, проникшего в помещение, где в тесных клетках плакали и скулили дети и животные.

Он заглянул туда. Да, всё по-прежнему: личинки ноют, псы завывают. Но ничего, скоро и те, и другие успокоятся навеки, а Эрмер получит многотысячный гонорар.

Маг вспомнил, как всё начиналось, и вновь почувствовал бесконечную благодарность к простецки одетому незнакомцу в чёрном за дельный совет, позволивший Ронину стать скульптором, главой цирка и хозяином своей жизни.

А кем он был до того? Не слишком удачливым экстрасенсом, целителем и ясновидящим, которого постоянно опережали мошенники от магии, умеющие пустить пыль в глаза доверчивому клиенту. Но теперь всё изменилось: он оставил соперников далеко позади, стал сильнее, богаче, не намереваясь при этом останавливаться на достигнутом. И бояться ему нечего, ведь теперь он может с потрохами купить любого.

Внезапно в дверь большой деревянной бытовки со всеми удобствами постучали, и Эрмер, вынырнувший из пелены мечтаний, вздохнул, прощаясь с голубыми грёзами, и отправился открывать.

Очутившись у цирка, Хита осмотрелся. Его, как и Марину, поразили скульптуры. Они выглядели живыми, а взгляды их казались говорящими.

– Странные изваяния, – пробормотала Канти. – Такое впечатление, что внутри каждого живёт душа.

– Ты тоже это почувствовала? – обеспокоился мужчина. – Двоим не может померещиться одно и то же, значит, что-то в этом предположении есть.

Повернувшись, чтобы посмотреть на замерших людей и зверей, Хита увидел сидящую на бревне со змеёй девушку, из глаз которой катились слёзы. Движимый участием человек подошёл ближе.

– Что случилось? – опускаясь рядом, спросил он.

– Я потеряла брата, – отозвалась горемыка.

И, почувствовав внезапное доверие к собеседнику, рассказала тому всё.