– Вознамерились унести эту работу во что бы то ни стало? – усмехается он, складывая на груди руки.

От такой идеи я отбрасываю от себя бумаги, они плавно разлетаются по полу. Я прикрываю глаза. Вот идиотка!

– Помогать так же будете, Алевтина? – язвительно интересуется мужчина, пока я собираю рассыпанные листы.

– Я перестала быть Злюкой? – поднимаю на него глаза, стоя возле на корточках.

Он смотрит на моё лицо слишком долго, и вообще наша поза кажется двусмысленной. Быстро поднимаюсь, кладу бумаги на стол. Роман Андреевич вздыхает.

– Раз уж вышла такая ситуация… Будем соблюдать субординацию.

Я только глаза закатываю.

– Сразу бы так, Роман Андреевич, – говорю ему, он склоняет голову набок.

– А ты молодец. Успешно справляешься с ролью хорошей девочки. Декан в тебе души не чает.

Предпочитаю не обращать внимания на его слова, только замечаю:

– Вы вроде на вы перешли, вот и не сбивайтесь. Если не против, я займусь делом.

Отхожу к стеллажам и смотрю на горы папок. Да уж, рассортировывать это все по годам придётся несколько дней. Ну ведь Роману Андреевичу необязательно присутствовать, вполне обойдусь без него. Думаю, Ирина Николаевна пойдёт мне навстречу. Наплету, что не хочу мешать.

Роман Андреевич как будто читает мои мысли. Подойдя, ставит ладонь на стеллаж рядом со мной, я напрягаюсь, чувствуя его присутствие за своей спиной.

– Разбирать все это будете при мне, Алевтина, – он постукивает пальцем по стеклу, – а то подозреваю, в конце года у нас будет много отличных дипломов, списанных с этих нетленнок.

Непроизвольно вспыхиваю, резко обернувшись, цежу:

– Вы всегда думаете о людях заранее плохо? Думали бы хорошо, разрешили дочери заказать у нас мебель, и не было бы с ней конфликта. А приглядывать можно и не так явно, знаете ли, без приказов подчиняться.

Он только дергает бровью и отходит спиной назад.

– Я буду в соседней комнате, – кидает мне и удаляется.

Ну вот, никакой помощи, конечно, ждать не стоит. Ну и ладно. Вообще-то, можно было отложить до понедельника, но я решаю, что чем раньше начну, тем быстрее закончу и избавлюсь от общества этого невыносимого мужчины.

Выгружаю бумаги из одного стеллажа прямо на пол, разложу все по годам стопками по полкам, потом можно стопки разделить картонками, чтобы не перемешивались. Вообще, я понимаю, что эту всю макулатуру надо где-то хранить, но все-таки отдать целый кабинет… это перебор, конечно.

Часа два я исправно тружусь, за это время приходят два парня со стеллажом, и забегает секретарь деканата с ведром и тряпками. Пыль стереть не помешает, это да. В соседнюю комнату не выхожу, но почему-то уверена, что Романа Андреевича там нет. Не будет же он просто высиживать, ожидая, пока мне тут надоест разбирать фолианты. Стол я специально не разгружаю, чтобы мужчине не пришло в голову за ним разместиться. Уж если сидит, то пусть за стеной, все спокойней.

В итоге, когда выхожу, обнаруживаю пустую комнату, да и на факультете уже никого, кроме секретаря. Она обещает закрыть кафедру, так что я со спокойной душой ухожу домой. Уже по дороге понимаю, как устала, ну да оно того стоит.

Ирина Николаевна обещала ходатайствовать по нескольким предметам, чтобы мне не пришлось их сдавать. Хотя меня зачислили на пятый курс, на самом деле в академ я ушла весной, учась ещё на четвёртом. Что-то успела сдать, что-то нет. И теперь пробелы нужно было закрыть.

В салоне у нас суббота и воскресенье выходной, в будни я планировала работать после учебы, но из-за этих разборов придётся несколько дней пропустить, и ребятам побыть без меня.

Вечер провожу за последними правками к диплому и перед сном отправляю его заказчице.

Уже лёжа в постели, вспоминаю Романа Андреевича. Он преподаватель, ну надо же. Ни за что бы не подумала. Марина говорила, что она идёт на иняз, но про отца не сказала ни слова. Она вообще не особенно делится подробностями своей жизни, если только в приступе злости, как тогда. Впрочем, мы же с ней не подруги, так что неудивительно.

Представляю, как Роман Андреевич входит в аудиторию, и все девчонки смотрят на него, открыв рот. Ещё бы, такой красавчик! Наверное, на его предмете будет полная посещаемость.

Хмыкаю, переворачиваясь на бок. Так, все, прочь мысли – спать.

В воскресенье встаю поздно, должен же быть день, чтобы отоспаться. Вяло брожу по квартире, завтракаю, туплю в телефоне. Потом, приняв душ и собравшись, все же покидаю квартиру. Отсюда до дома, где я жила почти всю жизнь, двадцать минут на трамвае. Выйдя на остановке, иду в нужную сторону. Все здесь такое родное, до болезненного. Хорошо, что я тут больше не живу. Так лучше.

По инерции набираю номер своей квартиры и быстро скидываю. На мгновенье прикрывая глаза, прислоняюсь лбом к холодной двери. Так, ладно. Набираю правильный номер, через несколько гудков слышу голос тети Светы.

– Это Аля, – говорю в ответ.

– Ой, заходи, Алечка.

Она встречает меня на лестничной клетке. Отмечаю, что выглядит хорошо для своих лет, немного пополнела, но в целом очень даже.

Мы обнимаемся, поздравляю с днём рождения и дарю ей купленную книгу. В гостях несколько человек её возраста, я знаю только бывшего мужа, развелись они давно, но так и продолжают жить в одной квартире.

– А Савва с Глебом где? – спрашиваю, когда меня усаживают за стол.

– Так в салон уехали, – тётя Света накладывает в тарелку кучу еды, которую мне ни за что не съесть.

– В салон? – хмурюсь.

– Ага. Не говорили тебе? Там по заказу какие-то вопросы, договорились с заказчицей встретиться сегодня.

Я резко встаю. Да что ж за! Что я с ними сделаю, вот они даже не представляют себе!

Убегаю, ничего толком не объяснив, к салону подхожу через тридцать пять минут. Жалюзи опущены, дверь оказывается закрыта изнутри. Благо, ключи у меня с собой. Открываю и прохожу внутрь, тут горит только лампа, потому обстановка интимная. А в глубине на диванчике сидят парни, и между ними, конечно, Марина!

– Эй, спокойней! – Глеб аж вскакивает, увидев меня. Наверное, видок имею ещё тот. Марина переводит с меня на него удивленный взгляд. – Марина позвонила, сказала, что у неё обновление заказа, нужно обсудить, очень просила сейчас.

– Ага, я так и поняла, – улыбаюсь другу, – приехала вашу маму поздравить, а она говорит, у вас работа. Вот и подумала, как же это вы тут без меня? И что за обновление?

– Папа согласился обставить всю квартиру, – Марина сидит, глядя на меня исподлобья. Наверное, я веду себя слишком агрессивно, стремясь унять пыл парней. – Вот я и хотела все обсудить.

– Давайте обсудим, – беру стул и усаживаюсь напротив этой троицы.

Парни ведут себя прилично, не жмутся, но я все равно мысленно показываю им кулаки. Уверена, они это понимают.

Честно сказать, слушаю в пол уха, больше думая о том, что это нашло на Романа Андреевича, что он уступил дочери, несмотря на такое противостояние до. Разрешил и свою комнату обставить по ее вкусу. Неужели мои слова подействовали? Вот ни в жизнь не поверю. Но любопытно капец как!

Наверное, потому ближе к концу беседы спрашиваю:

– А почему твой отец вдруг согласился? Он же был категорически против.

Марина фыркает.

– Вот уж не знаю. Может, наконец расслабился, переспал с какой-то бабой и попустило, – она так бесцеремонно говорит, что я теряюсь. – В Москве-то он их имел пачками, дома почти не ночевал. У него табу – левых баб приводить в своё жилище нельзя. А тут не до того было, вот он, видать, и шатался в плохом настроении. Пока не склеил кого-то.

– Забавный у тебя отец, – хмыкает Глеб.

– Очень, – Марина встаёт, – ладно, я поеду. Спасибо, что уделили время.

Парни тут же начинают разливаться соловьями и провожают ее к выходу, чуть ли не руки целуя.

Возвращаются на диван, правда, уже серьезными.

– Даже не начинай, – заявляет Савва.

– Вы не прекратили спор на неё? – спрашиваю сурово.