Большинство моих стихов говорят со мной. В момент вдохновения я пишу “на автопилоте”, точно записывая чужие слова и мысли под диктовку. Многие стихи просто идут потоком из головы – лишь успевай записывать. И именно они оказываются пророческими, предупреждающими. Жаль только до меня это доходит с задержкой, когда уже всё описанное произошло и прояснилось… О том, что мной умело манипулировал супруг я узнала лишь после развода, когда пошла в психологию и активно копалась в себе с целью самопознания, в поисках ответов. Сам он, скорее всего, о своём абьюзивном поведении и не подозревает до сих пор.

Так вот, в январе 2018 года, когда я отправилась к гинекологу на осмотр с мыслями, что наконец-то забеременею, и исполнится мой жизненный сценарий “долго и счастливо”, врач обнаружил кисту на правом яичнике. Сказать, что у меня сразу же возник шок? – не скажу, ибо никакого шока не было. Я знала, что киста – это: а) не смертельно и б) излечимо. Мой мозг понимал, что киста, даже если её будут удалять операбельно, и случится какое-то фиаско вплоть до удаления яичника – одно яйцо у меня останется и с одним люди тоже рожают. Так что я максимально спокойно готовилась к обходу на анализы, но в голове уже засела мысль “А вдруг?” – вдруг не смогу забеременеть, вдруг не смогу родить – что тогда? Муж меня бросит? Я останусь одна? Я стану старой девой?

Не придумав ничего лучше, я решила спросить его в лоб все свои “А вдруг?”, на что получила вполне успокаивающие ответы, хотя моя внутренняя собака-подозревака ждала подвоха. На какое-то время я решила притормозить свои мысли и решать проблемы по мере их возникновения, что давалось сложно, ибо моя природная пунктуальность не давала мне комфортно плыть по течению, мне всегда было нужно всё быстро и чётко. Но наша российская медицина меня оттормаживала и замедляла.

Когда я сдала первую кровь на анализы, и мне сказали, что результат будет готов через три – пять рабочих дней, а по факту пришлось приходить и на шестой, и на восьмой, и на четырнадцатый, и на двадцатый день… Чтобы потом поехать за результатами самой и в прямом смысле слова выплакивать их у медсестёр – меня начало подшатывать морально такое положение дел, и я всё больше и глубже впадала в состояние потерянности и безысходности. Каждый визит к врачу сопровождался разными сюрпризами: то врач внезапно ушёл в отпуск, то потеряли результаты, то очередь на четыре часа… Муж меня, конечно подбадривал, но чаще я слышала “критику” в свой адрес, мол “чё ты ноешь, чё ты орёшь? Что это изменит? Значит надо подождать, или пиши жалобы…” – легче мне от этого не становилось, и ещё больше росла обида в его адрес. Мне всё больше казалось, что он меня не понимает и не поддерживает, хотя это было не так на самом деле, но обида – слепа, она застилает глаза и разум, мешая видеть очевидную реальность.

Я не помню, как именно, когда и почему, но в какой-то момент я всё же смогла поплыть по течению – старалась смотреть на всё проще и с пофигизмом наблюдателя. Так, к примеру, я максимально комфортно и позитивно прошла крайне неприятные процедуры – гидро- и колоноскопию, которые все боятся и противятся, но об этом более подробнее я расскажу во II Главе.

В этом мне также очень помогала моя близкая подруга Катя. С ней мы дружим с детства. Уже никто из нас и не помнит, как именно получилось так, что мы с ней отделились от общей стайки всех подружек и стали больше времени проводить вместе. Но постепенно она стала для меня тем человеком, который знает всё обо мне и даже чуточку больше, а для неё таким человеком стала я. У нас с ней сформировалась какая-то особая кармическая связь, точно мы знали друг друга из прошлых жизней и были очень близки. Несмотря на разногласия в некоторых моментах, мы практически бесконфликтно решали любые вопросы и никогда не ссорились так, чтобы прям серьёзно. Мы безумно разные по отдельности, как внешне, так и характерами, интересами и предпочтениями, но стоит нам оказаться вместе, или просто созвониться, как мы превращаемся в один какой-то общий живой организм, где наши противоположности гармонично друг друга дополняют. Мы понимаем друг друга с полу интонации, даже, не то что с полуслова. Уже тогда она изучала психологию и разные методики работы с подсознанием. Поэтому, в случае новой волны нестерпимой обиды, душевной боли и прилива водопада слёз – я звонила ей и просто слушала её голос – буквально за несколько секунд паника стихала и я могла трезво соображать и действовать – словно тучи внутри меня разогнали и вышло долгожданное солнце.

За период январь – май я уже имела такой большой пакет всевозможных анализов и обследований, что любая бабушка в поликлинике позавидует! У меня были все исследования крови, мочи и кала, УЗИ брюшной полости, органов малого таза, вен нижних конечностей и молочных желёз, был МРТ и онкомаркеры. Но, ни один, ещё раз повторю – НИ ОДИН из результатов не щёлкнул в моей голове столь страшным словом “РАК”. Для меня все эти скачки от врача к врачу были не более, чем просто подготовка к лёгкой лапароскопии для удаления небольшой, ну или уже большой, кисты – так положено, вроде как и значит – так надо. Даже в клинике, куда меня направили на консультацию к онкохирургам, меня заверили, что никакой онкологии нет, что всё вполне себе обычно и просто, но раз уж я пришла именно к ним – они возьмут меня на лечение.

Всю эту ситуацию я видела и воспринимала так, как сама того хотела.

Какие-либо симптомы заболевания у меня отсутствовали. Боли, возникающие внизу живота, как правило, тянущего или ноющего характера, очень напоминали простой ПМС, или овуляцию. Единственное, что вызывало недопонимание у моего гинеколога – месячные шли на удивление регулярно и стабильно. Как раз где-то в октябре-ноябре 2017-го года я установила на мобильник приложение, помогающее отслеживать “эти дни” и каждый месяц они приходили точно в “запланированный” день, но при образовании кистозных опухолей, возможны задержки, свидетельствующие о нарушении менструального цикла. Её недопонимание прибавляло мне уверенности и спокойствия – “значит не всё так страшно!” – думала я и с чувством лёгкости плыла дальше по своему течению прямиком в неизвестность.

17 мая 2018 года я приехала на госпитализацию. Даже, поселившись в палате онкогинекологического отделения, меня не посещали мысли про то, что онкология и я это теперь как что-то такое общее – что это имеет ко мне какое-то отношение. Врачи и медсёстры в клинике вели себя позитивно и легко, мне говорили, что рака никакого нет и вообще операция плёвая, а так как она плёвая и не связана с раком – меня отложили на операцию в общей очереди, которую я ждала три недели: сперва две недели в порядке общей очереди, но за сутки до назначенной операции, точно по графику, пришли они – менструальные монстры, благодаря которым меня передвинули ещё на неделю ожидания.

Примерно в этот период, пока я лежала в ожидании своей очереди, у меня в голове сформировался следующий образ всего происходящего – снежный комок, который катится с высокой горы. С каждой секундой этот комок всё больше и больше “обрастает” снегом, становясь всё больше и опаснее. И тогда я чувствовала себя, словно я где-то у подножия той горы и с ужасом жду что же в меня в итоге прилетит… Но этот образ был где-то глубоко в моём подсознании, можно даже сказать, что “за семью печатями” и показывался он мне лишь в минуты самого большого отчаяния – крайне редко. Я не задерживала на нём своё внимание, даже отмахивалась от него с мыслями: “да не – это бред какой-то”.

Тем временем уже наступило лето, и находиться в больнице становилось всё более скучно, ибо все знакомые и друзья уже вовсю жарили шашлыки, а кто-то даже начал купаться. Всё, что я тогда очень хотела – уже поскорее пролечиться и вернуться домой.