– Только пока мы не разберёмся с Агелем, в чём дело! – поднял руки я. – В Агеля я верю как в себя. Он – мужик дотошный и поймёт, как ездить на байках другим магам. Энергии в байк нужно вливать много, но единожды. Потом, когда едешь, подпитка требуется совсем небольшая.

– Хорошо, – Изольда отхлебнула кофе и зажмурилась: – Что ты решил? Поедешь догонять Спрута? И если поедешь, то с кем и когда?

– Поеду! – решил я. – С собой возьму Торре. Он мужик толковый. Надо будет к мотоциклу ещё коляску приделать, тогда вообще с собой можно человека три возить.

– Возьми у Астута бляху Тайной канцелярии, – распорядилась Изольда, – Она тебе может пригодиться…

***

– Любезный, когда говоришь, здесь был этот человек? – я метнул по стойке ещё одну серебряную монету.

– Часа два назад, ваша светлость! – трактирщик – сама любезность – ловко накрыл монету ладонью и сгрёб куда-то под прилавок.

– А поехал он?..

– По тракту в направлении Тироля! Точно говорю! Я как раз вышел на улицу, и он со своими людьми на лошадей садились!

– С людьми-и-и-и? – протянул Торре, – И сколько с ним было людей?

– Так трое, ваша светлость! – трактирщик, даже не взглянув на Милтона, продолжать рассказывать мне лично. Серебро – великая вещь! – Двое на вид настоящие бродяги – с такими лучше в тёмном переулке не сталкиваться. А третий… От него прямо оторопь берёт. Жарко, а он весь в каких-то тряпках вроде женского халата, только с шароварами внизу. И лицо замотано.

Мы вышли из трактира, и я зажмурился от яркого солнца. Был обед, и светило жарило нещадно.

– Вашество, получается, колдун одного из своих сопровождающих отправил со Спрутом? – спросил Торре.

– Видно будет, – пожал я плечами. – Может, вообще все они в Тироль едут, просто переоделись нормально. Ты, главное, бить когда будешь, старайся или оглушить, или ранить. Следить за ними опасно – заметят, и рванут во все стороны – лови их потом. Потому догоняем на тракте и нападаем с ходу.

Байк легко набрал разгон, и мы покатили по тракту. Два часа – это лье десять, не больше. Для байка максимум четверть часа. И даже того меньше. Мы летели вперёд. Дважды обогнали крестьянские повозки. Один раз встретили дворянскую карету. Объезжали от греха подальше через степь. И, наконец, увидели впереди четырёх всадников. Я прибавил газу, и байк бесшумно набрал ещё большую скорость. Торре выставил вверх и чуть вбок шест, который загодя припас. Его задача – постараться сбить хотя бы одного из всадников. Мы летели вперёд, и догоняли Спрута с товарищами. Сто метров. Пятьдесят. Тридцать. Вдруг кто-то из всадников обернулся и вскрикнул, увидев нас, но было поздно. Я направил байк прямо между всадниками, едущими в колонну по двое. Правой рукой перехватил удобнее дубину и постарался сбить с лошадей всадников справа. С задним повезло – дубина угодила ему поперёк спины, и он покатился в дорожную пыль. А передний всадник, тот самый в странных одеждах, успел спружиниться, дубина попала вскользь, и он лишь заорал, выворачивая поводья коню, и уходя с дороги. Торре повезло больше. Своим шестом он сбил обоих всадников слева. Я резко развернул байк. На дороге валялось три стонущих тела. Четвёртый, нахлёстывая коня, уходил в степь.

– Свяжи этих! – заорал я Милтону, когда разведчик спрыгнул я байка. Милтон понятливо кивнул, и я рванул за незнакомцем.

Тот увидел погоню сразу, и развернул лошадь, выхватив странного вида меч, похожий на мечи южан. Я чуть притормозил, достал свето-шумовую гранату и метнул под ноги лошади, резко закладывая байк, и крутясь на дуге. Бахнуло. Я развернулся к всаднику, увидел, что лошадь оголтело мчит по степи, а всадник валяется в траве, вереща и закрывая руками уши. Соскочил с байка, подбежал и от души приложил ногой в голову. Укутанный в балахон мужик дёрнулся и затих. Не зря меня на улице учили, что удар ботинком – лучший аргумент в споре. Я споро связал ему руки, ноги, взвалил на байк, и привёз к дороге. Там Торре уже выложил в ряд троих связанных бандитов. Четвёртым положили незнакомца в балахоне, и я внимательно осмотрел пленённых.

Один – блондинистый альбинос в кичливо дорогой одежде, где даже ремень был с позолоченной бляхой, постоянно дёргался, и Торре уже пару раз носком ботинка успокаивал строптивца ударами в живот. Ещё двое одеты поскромнее, и с виду действительно бродяги, лежали смирно. Бородатые, лохматые и не очень опрятные. Начать я решил с альбиноса, предположив, что он и есть тот самый Спрут – помощник Котла. Присел над ним и спросил:

– Как тебя зовут?

Альбинос лишь презрительно ухмыльнулся и попытался плюнуть, но не смог. Руки у него связаны были перед собой, и я, долго не думая, сломал ему мизинец на левой руке. Это самое простое, но не менее действенное по сравнению с другими по болезненности средство. Крик белобрысого разнёсся далеко по степи. Я пару минут послушал о том, что меня покарают все боги местно пантеона. Потом упрямец стал рассказывать про мою родню. Не став дослушивать, пожал плечами и сломал второй палец. Крики перешли в хрипы, и альбинос стал орать взахлёб, уже угрожая расправой лично мне. Когда я сломал ему третий палец, белобрысый на минуту потерял сознание. Когда очнулся, уже не орал, лишь подвывал тихонько и с ужасом смотрел на свою руку с вывернутыми пальцами.

– Начнём наш диалог по новой, – я потянулся вновь к руке альбиноса, и тот испугано пытался отпрянуть. – Итак. Я задаю вопрос, ты максимально подробно на него отвечаешь. Не отвечаешь, я ломаю тебе очередной палец. Ты меня понял?

Альбинос резко втягивал воздух сквозь стиснутые зубы. Я пожал плечами и сломал ему четвёртый палец. Мужик вновь потерял сознание, но я терпеливо ждал. Двое бандитов рядом с ним, по-моему, даже дышать перестали. Когда альбинос вновь очнулся, из глаз его текли слёзы.

– Ты меня понял? – спросил я альбиноса.

– Да-а-а-а, – сдавленно прошипел он.

– Отлично, – я присел поудобнее, и достал трубку. – Если ты не будешь отвечать, я переломаю тебе все пальцы. Затем буду вырывать ногти и зубы. Мне не важно в каком состоянии ты в конце концов ответишь на мои вопросы. Даже если ты будешь уже без рук и ног, язык я тебе оставлю, и ты всё равно ответишь на все мои вопросы. Ведь ты уже понял, кто я?

– П-п-понял. Ка-аратель.

– А ты?

– Яртос Мелико.

– По прозвищу Спрут?

– Да!

– Очень хорошо, Яртос Мелико по прозвищу Спрут. Вопрос первый: кто нанял тебя и что вы искали в моей усадьбе?

Когда я сдёрнул покрывало с лица мужика в балахоне, то охренел. Я б такое лицо тоже прятал: ноздри разрезаны, будто разорваны. Губы тоже разрезаны пополам прямо под носом. Для чего так уродовать лицо – непонятно. Но всё это было весьма и весьма отталкивающим. Плюс ещё по два шрама на каждой щеке. Урод всё ещё был без сознания, я пощупал пульс – жилка на шее билась спокойно и размерено. Допрошенные бандиты с кляпами во рту лежали уже на обочине. Там же Торре стреножил бандитских лошадей. Я кивнул разведчику на мужика в балахоне:

– Ливни-ка на него водички!

Торре споро открыл фляжку и стал поливать лицо незнакомца. Тот открыл глаза, и я ещё раз вздрогнул. Зрачки были не круглыми, а вертикальными, как у кошки.

– Ну, здравствуй-здравствуй, х…й мордастый, – поприветствовал я незнакомца. – Сразу будешь говорить, или тоже вначале меры физического воздействия применим?

Мужик разлепил свои раздвоенные губы и прохрипел:

– Жрец богини Бау не боится пыток!

– То тебя не пытали ещё, – ухмыльнулся Торре, но после моего гневного взгляда смущённо замолчал.

– Жрец не боится пыток, а я пытать не хочу. Видишь, в чём-то мы уже близки, – я присел рядом с уродом, и заглянул в его глаза: – А что у тебя с глазами?

– Трансформация, – сообщил жрец, – Если знаешь значение этого слова.

– Знаю, – кивнул я, – И чем трансформировали? Магией?

– Эликсирами, – нехотя ответил тот.

– Как тебя зовут?

– Называй меня тридцатым, – прохрипел жрец, пытаясь пошевелить связанными руками.