– Герцога Блекла я не подбивал на заговор, – всё так же спокойно заговорил Гайоген из рода Верет. – Оказывал помощь, да. Но это было по просьбе короля Казиуса!

Тут я ох.. как изумился! Окончательно. Но быстро взял себя в руки:

– Это не отменяет того факта, что вы были причастны к попытке государственного переворота. А это у нас карается. И весьма. Ну, и второй пункт обвинений никто с вас не снимает.

– По второму пункту действительно виновен, – прокаркал лепр, – Но людей я не убивал, и этого не хотел. Мы – лепры – жизнь считаем одной из важнейших ценностей. Если вы заметили, то и в схватке с вами я старался не нанести вам смертельных ранений.

– А отчего они умерли? От кашля? – спросил я с издёвкой.

– Нет, от рук бандитов. Я сильно ошибся, что доверил дело не наёмникам, а бандитам, и те всё сделали по-своему.

Мы стащили связанного лепра на первый этаж, и усадили на стул в обеденной зале. Напротив, за этот же небольшой деревянный стол, сел я. Побарабанил пальцами по столу, поразмыслил, и начал допрос опять.

– Итак, поддержать герцога Блекла попросил король Казиус?

– Совершенно верно, – кивнул клюворылый.

– Для чего?

– Казиус хотел объединить всех людей вместе. Это благородная цель и она… отвечает нашим планам.

– Объединить вместе, – взъярился я, – Ты видел, скотина, что Казиус делал на захваченных лесанийских землях?

– Видел, – опустил голову лепр: – После этого я и покинул короля. Хотя волшебников, которых привёл с собой, забрать не смог. Те решили остаться.

– Во-о-о-олшебников? Это не тех уродов, которые портал между мирами открыли?

– Вернее сказать, не открыли портал – это совсем другое, а просто сделали пространственно-временной разрыв в матрице этого измерения.

– Это палачу будете объяснять, разлюбезный Гайоген из рода Верет. Я ж говорил – и другие грехи ваши найдутся.

– Так я не делал разрыва, – лепр уже начал серьёзно беспокоиться. – Разрыв сделали люди, которые пришли со мной на этот материк.

– Пришли откуда?

– Я не могу вам этого сказать.

– А зачем пришли? Это-то вы сказать можете?

– Могу, – кивнул лепр, – Нам нужна помощь.

– Настолько, что вы рвёте это измерение, помогаете убить самодержцев и нападаете на чужие дома?

– При достижении великой цели все средства хороши, даже если они не сильно чистоплотны, – сухой голос лепра вновь напомнил птичий клёкот.

– Не буду спорить, не моралист ни разу. Но что ж это за цель такая, раз готовы были на столь многое?

– Я не могу вам сказать, – лепр был непреклонен.

– Вы понимаете, что если не расскажете мне, то цель ваша уже никогда не будет выполнена. А если расскажете… кто знает?

Лепр задумался. Сидел, смотрел на меня своими глазюками и молчал. Торре в это время принёс мне и себе по чашке кофе, который уже сварил на баронской кухне, и присел рядом. Вопросительно глянул на меня, но я махнул рукой, мол, погоди пока. И стал неторопливо прихлёбывать горячий напиток. Видно было, что размышления лепру даются нелегко, и раздирают пришельца из-за моря нешуточные противоречия. Лицо его временами будто рябью шло. Милтон тихонько спросил:

– Что с остальными делать?

– Пусть пока связанные лежат. После решим.

– А Шиб и Здик когда вернутся?

– Когда всё разведают, – ответил я Милтону, и разозлился: – Чего ты пристал? Кофе пьёшь? Пей! Не мешай человеку, ой, лепру думать!

А Гайоген из рода Верет наконец решился:

– Я расскажу про свою цель, и как я попал на материк. Но тогда в обмен вы должны обещать, что если решите меня казнить, то сделаете это быстро и… без унижений.

– Торжественно клянусь! – ничуть не кривя душой, сказал я, и лепр начал свой рассказ.

Если коротко и без подробностей, то лепр прибыл с огромного острова типа нашего Мадагаскара. Остров этот лежал недалеко от материка, откуда и бежали в своё время люди и… лепры. Да, эти расы были дружественными изначально. И продолжали оставаться такими же. Основная часть людей уплыла на этот материк, который назывался, оказывается, Ресепта. А первый материк носил название Орига. И когда на Ориге появилось ЗЛО, люди и лепры сражались с ним плечом к плечу, но потом вынуждены были отступить. Чтобы укрепить силы. Восстановиться. Потому как локальные битвы если и выигрывали, то войну они проигрывали напрочь. Часть людей и лепры остались на острове Надежда. А часть людей уплыла на Ресепту, где и создала людскую империю. И те и другие должны были готовиться к решающей битве со злом, потому как то не могло остановиться, и продолжало растекаться, как раковая опухоль.

– Изменённые, нападающие на северное королевство – часть этого зла. Но дело в том, что это малая часть. Не самая страшная. Зло меняет даже местность, коверкая всё под себя. Изменяя не только животных, но даже растения, – рассказывал Лепр. – Вначале появились монстры, огромные, сильные. Они обосновались в горах и спускались всё чаще вниз. Уничтожая, захватывая. А вместе с ними началось изменение местности. Армии людей и лепров приходили. Побеждали монстров. Но ничего не могли поделать с изменениями. И в этих проклятых местах опять появлялись монстры.

– А что изменилось теперь? – спросил я.

– Мы нашли способ, как бороться с изменениями, – пожал плечами Гайоген. – Но у нас нет большой армии, чтобы сражаться с монстрами, населяющими материк. Потому меня отправили сюда, за помощью.

– И ты попал к Казиусу?

– Совершенно верно! – кивнул лепр. – Он сказал, что помочь сможет только в одном случае – если человечество объединится. Он был убедителен. Я поверил. Лишь потом понял, что он меня обманул. Но… было уже поздно!

– Ну, человечество практически объединилось, – я устало потёр виски, – По крайней мере, северная часть материка.

– Да, – кивнул лепр, – Во многом благодаря появлению некоего Белогора, который расстроил все планы Казиуса и разбил зрожей. Потому я и заинтересовался такой фигурой. Решил провести разведку, и обыскать ваш дом. К чему это привело – вы и сами знаете.

– А жрецы богини Бау?

– Они всё знают, и много веков хранили тайну, почему-то ничего не сообщая о ней другим людям на материке. Когда я к ним пришёл, настоятель дал троих жрецов мне в помощь.

– А почему не оставить тот материк в покое? – спросил Торре.

– Потому что зло, поселившееся на нём, не успокаивается. У вас – изменённые на севере материка. У нас… – Гайоген помялся, – Тоже хватает проблем. Мы с людьми постоянно отражаем нападения на наш остров. И час последней битвы рано или поздно настанет. И будет решаться судьба наших рас.

– Ладно, давай без пафоса, – решительно оборвал я лепра. – Чем ты Казиуса заинтересовал? Сомневаюсь, что он бесплатно стал вдруг таким дружелюбным.

– Знаниями и алмазами, мой проницательный собеседник, – улыбнулся Гайоген.

Я поразмышлял немного и повернулся к Милтону:

– Торре, разрежь верёвки на нашем госте!

– Вашество! – пытался возразить разведчик, но я лишь кулаком пригрозил, и тот послушно стал резать путы, стягивающие руки и ноги лепра.

– Вы едите и пьёте то же самое, что люди? Или? – спросил я у клюволицего.

– Всё то же самое, – сказал лепр, и вдруг улыбнулся признательно: – Спасибо!

– Пока не за что, – отрезал я, – Решать, что делать со всем этим буду не я, а Императрица. К ней мы и направимся.

– А лично вы, что решили бы? – мягко спросил Гайоген. – Вы бы нам очень пригодились!

– Если зло расползается – нужно сражаться, что тут решать? – удивился я, – Жить хочется. И жить хочется в нормальном мире. А не в этом вот… изменённом. В общем, сейчас кушаем, потом решаем, что делать с бароном-заговорщиком, а после в столицу!

Грёбаный костюм сидел на мне, как седло на корове. Шею стягивал тесный воротничок. Движения скованы плотной тканью с рюшками и позументами. А тут ещё огромная бальная зала королевского дворца с толпой народу. На наше с Эльзой и Айей бракосочетание припёрлись мало того, что чуть ли не все дворяне королевства, так ещё и представители от Торна, Тэнебери и Снэга. Все расфуфыренные. Чопорные. Впрочем, как и я сам. Да и бальная зала поражала грандиозностью. Огромные люстры с магическими светильниками. Стены и потолок в позолоте и лепнине. Даже полы с причудливыми узорами. И огромные столы буквой П по периметру зала. Там люди пили и ели – в центре зала танцевали, болтали, собирались кучками. Прямо как у нас на сельской свадьбе. Всё отличие – народу было не меньше тысячи человек. И одеты похлеще. Дамы в невообразимых платьях разных цветов со всякими там лентами да бумбонами. Дворяне в сюртуках, фраках. Уж не знаю, как эта хрень называется. Но неудобная – жесть! Тесная. Но вся расшитая. И длинные фалды почти до колен. На моём сюртуке был мой герб: солнце со скрещенными мечами. На сюртуках других дворян их гербы. И тут геральдика поражала воображение. Вздыбленные львы и мантикоры менялись обвивающими дев змеями, луки и алебарды одних дворян контрастировали с колесом или башенкой замка у других. Будто татухи у авторитетов, вдруг подумалось мне.