Голова Елены покатилась по деревянному настилу в девять утра, через час двадцать девять избранных очнулись с божественной силой, к вечеру больше сотни были помечены артефактами-посланниками руки незыблемого отца механики-артефакторики. Дико запутанная и очень неправдоподобная история, но спустя месяц все девятьсот девяносто девять носителей были заточены в замок королевы Есении. Младшая сестра пережила Елену на сотню лет, но больше никогда не увидела света вместе со всеми остальными несчастными. Кошмарные события дали толчок для образования общества святой Елесении, которое в наши дни имеет власть чуть менее явную, чем магический совет. В дела артефакторов они не лезут, но вот убивать носителей не позволяют, из-за чего дико бесят последних.
Ладно, сейчас они не самая большая моя проблема, но в случае чего стоит не забыть написать им, чтобы меня действительно без суда и следствия не убили маги. Только сперва надо понять, что в действительности со мной произошло. Может, я зря раньше времени паникую, и в мире существуют последователи Леосоля, которые смогли воспроизвести свойства его артефактов и сделали так, чтобы посланники выбирали себе жертв. Верилось в это с трудом, но все же такой исход событий привлекал меня гораздо больше, чем первоначальная версия.
К рассвету зрение восстановилось до приемлемого уровня, и я смогла различать более-менее четкие силуэты знакомых предметов. Больше лежать не было сил, у меня от постели уже болело все тело. Осторожно, пытаясь не споткнуться и не завалиться набок, я по памяти добралась до ванной комнаты и включила воду наполнять небольшую купальню. Жила я не так шикарно, как братья, но все же удобства, полагающиеся принцессе по статусу, у меня имелись. Скинув простой халат на пол, осторожно перебралась через бортик и неспешно осела на дно ванны.
Вода медленно начала окутывать ноющие мышцы своим теплом, и боль стала отступать, оставляя место блаженству и покою. Возможно, это действительно неплохой шанс сбежать из надоевшего до нервной истерики дворца. Там, за кованым забором, меня ждет целый мир, не очень гостеприимно настроенный, но все же это не золотая клетка, в которой я лишена права голоса. Там есть опасности, отвратительные личности, да и просто проблем с лихвой, но все лучше, чем расписанная по секундам унылая жизнь.
Сколько бы я еще продержалась в роли груши для битья? Неделю? Месяц? До свадьбы? А что потом? Очередная золотая клетка? Только теперь в соседней стране и с более низким статусом. Никто не давал мне гарантий, что мой муж сможет заполучить трон, а не останется на всю жизнь эрцгерцогом. А что будет с его родней, смогут ли они принять меня в семью? Или я до конца своих дней останусь чужой в собственном доме? Никто не может мне рассказать судьбы туманные тропинки, но зато теперь я хотя бы уверена, что никто не сможет мне перечить.
Маг-артефактор по статусу гораздо выше, чем первая принцесса. С такими людьми приходится считаться, их мнение незыблемо, а голос в народе находит большую поддержку. А уж если это выпускник закрытой академии магии, то им вообще гарантированы почет и уважение в любой точке мира. Гильдия с радостью возьмет меня в подмастерья уже курсе на четвертом. На третьем – если у меня найдут талант и дар к созданию кристаллических решеток. Свою базовую специфику я не знала, так как никогда не проходила проверку мастерства, но эта область мне нравилась больше других. Зачаровывать я тоже могла, но не так хорошо.
Все артефакторы делятся на четыре большие группы, которые в свою очередь имеют подклассы. Первые маги – чаровники-механики. Эти умеют накладывать заклинания и запускать механизмы, но создавать ничего не могут. Вторые – механики-артефакторы. Для них плевое дело разработать новенький артефакт на коленке и собрать его, но вдохнуть жизнь им не по силам. Третья каста – артефакторы-созидатели. У них бывает и так и этак, но все же нельзя сказать точно, что лучше они умеют: зачаровывать или изобретать. Их проще отнести к вечным теоретикам с посредственными навыками. И последняя большая группа – артефакторы-природники. Это люди, которым от природы дан дар из любых подручных материалов творить свои изделия.
К последним я себя и причисляла. Пусть и редкая группа, но хорошо изученная. Они не создавали артефактов в общепринятом понятии, не чертили схемы, не проводили расчеты и не заговаривали под нужные составляющие отдельные шестерни и соединения. Это, если грубо выразиться, природные маги с врожденным даром. В них не верили, о них сочиняли сплетни, но с ними ничего поделать не могли. Такой дар считается одновременно и благословением свыше, и проклятием. Когда ты можешь за мгновение изобрести смерть или подарить надежду – это огромная ответственность.
Я желала такого дара с рождения, только он мне казался спасением от неминуемого. Я не знала, что может быть хуже: навечно оказаться взаперти или получить то, из-за чего многих убивают. Но тут я собиралась рискнуть, поставить на кон все и доказать миру, что мы не проклятые дети, и можем нести добро и свет. Даже та самая Елена, и то при всей своей отвратительной натуре сделала на самом деле множество великих дел. Она не была святой, она была воплощением дьявола в человеческом обличии, но для тех, кто не мог себя защитить, она делала все.
Дети, старики, женщины – как из простонародья, так порой и дворянского сословия, искали у нее защиты и находили отклик. Она карала жестоко, но всегда справедливо. Лишала жизни без суда и следствия: маньяков, насильников, убийц, тех, кто пьянел от запаха скулящих перед ними жертв. Всегда на казнях она стояла в первом ряду и смотрела в глаза приговоренным. Уже потом ее муж, который едва мог говорить, подписал указ, в котором приравнял свою жену к таким же безумцам. Но тут надо отдать Елене должное, королева и бровью не повела, признала перечисленные грехи и попросила только об одном, позволить ей выйти на плаху в алом. «Кровавой королеве к лицу только алый», – смеялась она.
Правда или нет, но в тот день палач трижды заносил топор, и не смог исполнить приказ. Королева умерла от руки главного стража королевской гвардии. А народ целой страны на год оделся в красный. Кстати, муж Елены просидел на троне недолго, собственный сын не простил ему убийства матери и сверг через сорок дней после похорон. В летописях было написано, что в тот день статуя святой Олесии на главной площади плакала алыми слезами, омывая погибель своей души.
Леосоль под конец своей жизни уже не мог отличать добро и зло, он не делил мир на черное и белое, а верил в то, что есть те, кто достоин жить, и те, кому не место в его реальности. Смерть родных и близких наложила такой сильный отпечаток на гения, что превратила его в законченного психопата. Вот поэтому всех избранных тут же пытаются запереть под наблюдение. Они, под воздействием своих артефактов, начинают ехать головушкой и погружаются в мир, созданный самим Да Витне. И вязнут в нем, перенимая все лучшее и худшее сразу. Возможно, королева тоже была носительницей артефакта, просто в то время об этом никто не мог и помыслить.
Да и самих изобретений, вероятно, гораздо больше, чем описано в дневнике отца механической артефакторики. Кто знает, что он на самом деле пытался создать. Ответ на вопрос, для чего ему потребовалась целая тысяча безумных безделушек, так и не найден. Оставленная им эпитафия на собственном надгробном камне вызывает споры у всякого рода конспирологов и магических историков, литераторов, да у всех, кто хочет в это верить. От этого даже жутко. Может, и я часть ее души? Может, поэтому мне был дарован тысячный артефакт? Как узнать ответ?
«Красота нетленна, а душа моей жены сокрыта в тысяче осколков пустоты».
Прочитав впервые эти строки, я не поняла ничего. Лишь спустя годы, собрав информацию по крупицам, черпая из умных книг, я догадалась об их значении. Но у меня так и оставался неразгаданным один вопрос. Что значит, красота нетленна? Всем известно, что над временем не властен даже самый сильный маг. Все люди стареют и умирают. Так разве может красота поспорить с таким аргументом? Способна ли она найти силы и побороть само время?
