– Все нормально? – Рита подскакивает ко мне, хватает за руку и говорит. – Покажи.

Я смотрю на неё правым глазом и чувствую, как по левой щеке струится кровь.

– Рассечение... – тяжело вздыхает она, помогая мне встать. – Идём в дом, рану нужно обработать.

– Банка! – едва держась на ногах, я смотрю на землю и понимаю, что отрава, которую я купила, больше нет. У калитки лежат осколки.

– Не думай об этом, – заботливо говорит Рита, помогая мне подняться на крыльцо и зайти в дом.

Когда мы оказываемся внутри, она сажает меня за стол, убегает на кухню, а через несколько секунд возвращается с аптечкой и тазиком с чистой водой. Я прихожу в себя, когда она даёт понюхать нашатырь. От этого запаха сознание проясняется, а я возвращаюсь в реальность.

Левый глаз все ещё закрыт, а правым я вижу, как Рита смачивает белую тряпку и прикладывает её к моему лицу. У неё очень нежные руки, думаю я в этот момент, пока снова не начинаю проваливаться. Хватаю со стола мокрую ватку, нюхаю и набираюсь сил.

– Сходила в гости, – смеюсь я, не зная, что и думать.

Рита занята делом и не отвечает. Она очищает мою рану, смывает кровь, а потом осторожно обрабатывает рассечение кончиком мизинца. Каждое прикосновение отдаётся неприятным жжением, но я стараюсь быть сильной и терплю, насколько это возможно. В конце она прилепляет пластырь мне на бровь и протягивает маленькое зеркальце.

– Жить будешь! – слышу от неё утешительный итог, а сама улыбаюсь, хотя не знаю почему мне так весело.

– Спасибо. Если бы не ты...

– Если бы не я, с тобой ничего не случилось, – холодно говорит она. – Я ведь предупреждала, что рядом со мной у тебя будут одни проблемы. Ты не поверила. Теперь веришь? Стоило тебе открыть калитку, как тут же травма.

– Ты серьёзно? – спрашиваю я, недоумевая. – Этот мелкий гаденыш кидал камни, когда я шла к твоему дому. То, что случилось, было обычной случайностью. Кое-кто должен лучше следить за своим отпрыском, а ты тут вовсе не причём.

– Это ты так думаешь, Аня.

– Не я одна так считаю. Это факты, Рита! Вы можете сходить с ума и думать, что у вас в деревне поселилась ведьма, но я никогда не поверю в этот бред! Ты ведь понимаешь, как нелепо называть себя проклятой ведьмой. Телевизора насмотрелась или книжек начиталась? Не удивлюсь, если в этой глуши показывает только ТВ3 и Рен ТВ.

– Я понимаю, почему ты не веришь, – говорит она, протягивая мне ватку. – Я тоже не верила, пока не столкнулась с ужасными последствиями. Моя бабка была ведьмой, поэтому я...

– Ты меня в могилу сведёшь, – смеюсь я.

– Вот увидишь...

– Ну хватит! – прошу я, пытаясь подняться на ноги. – Я не хочу говорить об этом. Был небольшой инцидент, который закончился тем, что мне в голову прилетел камень. Я буду благодарна, если ты перестанешь приписывать всякую чертовщину.

– Ладно.

– Наш договор все ещё в силе? – спрашиваю я, отмывая окровавленные руки в тазу.

– Я ведь обещала, что отвезу тебя в село. Приходи завтра ко мне, и мы съездим в гастроном.

– Вот черт!

– Что?

– Я банку разбила.

– Ты уже заплатила, поэтому идём в сени. Я дам другую.

Забираю банку, благодарю Риту за помощь и ухожу. Вернувшись домой, рассказываю бабушке о том, как получила камнем по голове и передаю банку с отравой. Она смотрит на пластырь, который Рита прилепила на бровь, рычит подобно львице в брачный период, укладывает меня в постель, а сама уходит из дома. У меня до сих пор все кружится перед глазами, рана болит и ноет, поэтому я закрываю глаза и не успеваю ничего понять, как засыпаю.

Глава 5

Просыпаюсь я ближе к вечеру, когда за окном уже начинает смеркаться. Я слышу, как бабушка ходит по кухне, прикладываю немало усилий и встаю ногами на пол. Пластырь лежит на подушке. Видимо, отклеился, пока я спала. Боли почти нет, но голова ощущается такой тяжёлой, словно я ношу латный шлем.

Не сразу, но я прихожу в себя, причмокиваю пересохшими губами и понимаю, что нужно поужинать, чтобы набраться сил. Сомневаюсь, что смогу сегодня уснуть. Я выспалась на неделю вперёд. И меня все устраивает. Пока боли нет, глупо думать о плохом.

Я выхожу из комнаты, обхожу небольшую перегородку и заглядываю на кухню. Бабушка крутит мясо на старой мясорубке, видимо, хочет лепить пельмени.

– Привет! – говорю я, зевнув.

– Малышка! – обеспокоенно говорит она, помогая мне сесть за стол. Наверное, она думает, что мне нужна помощь. – Как ты, моя дорогая? – спрашивает она, включая плиту, чтобы погреть овощное рагу.

– Жить буду, – отвечаю я, вспоминая слова местной ведьмы. – Я выспалась, оклемалась и готова ринутся в бой.

– Сражение уже выиграно, – сообщает она, вздыхая. – Я сходила к соседям, всыпала этому мальцу по первое число и высказала все его бестолковым родителям. Пусть научатся детей воспитывать, а уже потом раздвигают ноги и рожают идиотов.

Сегодня бабушка Ирина явно не в духе. Я понимаю, что она переживает. Можно сказать, отец возложил на неё ответственность за меня, а тут этот инцидент с маленьким мальчиком, который решил покидать камни.

– Тебе не стоило устраивать самосуд, бабуля, – говорю я, посмотрев в окно. – Осенью я уеду, а тебе придётся жить рядом с этими людьми.

– Это не имеет значения. Я не собираюсь переживать из-за каких-то соседей, малышка, – признаётся она, поставив рядом со мной фарфоровую тарелку с супом. – Это их дело, но я никому не позволю безнаказанно обижать мою внучку.

Я ем овощное рагу и наблюдаю, как она прикручивает свинину. Честно говоря, мне совсем не хочется говорить с ней об этом. Что было, того не исправить. Я не собираюсь зацикливаться на одном месте, а соберусь с мыслями, накоплю сил и пойду дальше. Я и так переживаю не самое лучшее время, поэтому белобрысый мальчик, что кидается камнями, не вызывает у меня никаких эмоций.

– Сегодня к нам приходил гость, – внезапно говорит бабушка, искоса глядя в мою сторону. – Ты догадываешься, о ком я говорю?

– Рита? – спрашиваю я. – Это она приходила?

– Да. Я была удивлена, но, кажется, её очень взволновал этот несчастный случай. Она спрашивала про тебя. Интересовалась твоим самочувствием. Я не знаю почему, но она даже попросила прощения.

– Рита ни в чем не виновата, бабуля, – решительно говорю я, отодвинув пустую тарелку. – Она помогла мне встать, обработала рану и даже отдала другую банку с отравой.

– Я все понимаю, но будет лучше, если ты не станешь связываться с этой женщиной.

Как же меня это достало!

Я резко вскакиваю на ноги и, почувствовав резкий укол в области раны, валюсь на стул. Ругаю саму себя за беспечность, смотрю в обеспокоенные глаза бабушки и предпринимаю ещё одну попытку. На этот раз я встаю очень осторожно, упираюсь руками в спинку стула и стараюсь не делать резких движений.

– Я приехала в деревню, чтобы написать книгу, бабушка, – говорю я с осуждающим взглядом. – Увы, работа стоит на месте. Однако за все время, что я живу в этой дыре, меня ничто так не злит, как твоё отношение к этой женщине. Вы с ума все по сходили, что ли?! Какая ведьма? Ваши глупые суеверия такие же нелепые, как разговоры о высших силах и подводных цивилизациях. Я не хочу и не собираюсь играть в эти игры. В мире не существует ведьм, высших сил, вампиров и прочей ереси. Есть здравый смысл и рациональный подход. Что Рита сделала такого плохого, чтобы все сторонились её? Чем она заслужила такое отношение к себе?

Бабушка отводит глаза, берет со стола тряпку и вытирает окровавленные руки:

– Шесть лет назад Рита была желанной гостьей в каждом доме. Все изменилось в тот день, когда несколько детей пошли гулять к реке. Стояла тёплая погода, поэтому они решили искупаться. Меня там не было, но я слышала, что они спустились вниз по течению и залезли в воду там, где опасно купаться. Это повлекло последствия. Одна девочка отплыла далеко от берега, зацепилась за корягу и начала тонуть. – Она посмотрела на меня, тяжело вздохнув. – Эта Рита проходила мимо, и у неё был шанс спасти ребёнка. Но она даже в воду не полезла. Она стояла на берегу реки и смотрела, как у неё на глазах тонет девочка. Малышку звали Маша, а тот белобрысый мальчик Лёша, которой бросил в тебя камень, её младший брат.