– Нет, мама. Всё в порядке, я здесь, с тобой, – утешала её бабулита. Невидящим взглядом бабуля Коко смотрела куда-то вдаль.

– Ты кто? – спросила бабуля Коко.

Мгновение на лице бабулиты читалась усилившаяся тревога, но она взяла себя в руки и, ласково улыбнувшись, произнесла:

– Отдохни, мама. – Затем бабулита вернулась к алтарю и продолжила свою речь: – Я строга с тобой, потому что ты мне дорог, Мигель, – она остановилась и оглядела комнату. – Мигель? Мигель? – Догадавшись, что он тайком улизнул, пока она не видела, бабулита тяжело вздохнула. Ну и что вы прикажете делать с этим сорванцом?

Некоторое время спустя Данте пробрался в тайное убежище Мигеля, расположенное на чердаке. Мальчик сидел в обнимку с самодельной гитарой, собранной из старой деки и деревяшек.

Данте поёрзал, создавая шум, поэтому Мигель на него шикнул:

– Из-за тебя у меня будут неприятности. Нас могут услышать!

Пёс заглядывал Мигелю через плечо, пока тот раскрашивал золотистым маркером зуб на головке гитары, которую он собственноручно смастерил в виде черепа. Теперь его гитара выглядела прямо как знаменитый инструмент Эрнесто де ла Круса.

– Жаль, никто не слышит сейчас мою игру, – произнёс Мигель, настраивая гитару, – кроме, конечно, тебя. – В ответ Данте от всей души лизнул его в лицо. Мигель поднял гитару повыше и тренькнул по струнам: – Превосходно!

Мальчик прополз в дальний угол чердака – туда, где он установил собственный алтарь Эрнесто де ла Круса. На алтаре Мигель расставил кинооткрытки, свечи и книги со стихами песен де ла Круса. Он зажёг несколько свечей, стоявших позади альбома Эрнесто. На обложке альбома, обнажив белозубую улыбку, красовался легендарный певец, в руках он держал свою не менее легендарную гитару. Мигель быстро перевёл взгляд с головки своей гитары на головку гитары Эрнесто, сравнивая их. Сходство было очевидно. Затем он принял сценическую позу Эрнесто и примерил на себя его лучезарную улыбку.

Мигель включил старенький, видавший виды телевизор и вставил в видеомагнитофон, подсоединённый к нему, видеокассету «Эрнесто де ла Крус: лучшее». Магнитофон гудел, пока чёрно-белые кадры сменялись один за другим. На экране говорил молодой Эрнесто.

– Я должен петь. Должен играть. Музыка – это… это не просто частичка моей души. Это и есть моя душа, – произнёс он.

Мигель перебирал струны своей самодельной гитары, пока на экране шёл следующий киноотрывок.

– Когда жизнь становится тяжела, я беру в руки мою гитару, – произнёс Эрнесто бархатным голосом.

В следующем отрывке Эрнесто уже обращался к красивой женщине:

– Пусть весь мир подчиняется правилам, а я буду следовать зову сердца! – Он поцеловал её, и Мигель смущённо зажмурился.

Сцена на экране сменилась на другую.

– Тебе знакомо это чувство, – спросил музыкант, – словно музыка, звучащая в воздухе, играет только для тебя? – Эрнесто начал петь, подыгрывая себе на гитаре. Мигель очень внимательно наблюдал за его движениями, повторяя каждое положение его рук на гитаре.

Мигель всё играл и играл, пока на экране киноотрывки сменялись один за другим, его аккорды причудливо вплетались в музыкальную канву фильмов.

– Никогда не стоит недооценивать силу музыки, – произнёс Эрнесто.

В следующей части киноплёнки на экране возникла ещё одна красавица, изнывающая от любви к Эрнесто.

– Но мой отец, он никогда нам этого не позволит, – произнесла она томным голосом.

– Мне надоело просить чьего-либо позволения! – твёрдо произнёс Эрнесто. – Когда приходит твой миг удачи, упускать его нельзя. Ты должен ловить свой миг и крепко его держать!

Сердце Мигеля забилось чаще. Он хотел поймать свой миг удачи прямо как Эрнесто.

– Сеньор де ла Крус, как вам удалось поймать свой миг удачи? – задал вопрос журналист в следующем отрывке.

– Мне пришлось поверить в свою мечту, – ответил Эрнесто. – Никто не собирался принести мне её на блюдечке. Лишь только я сам мог до неё дотянуться, крепко схватить и не отпускать.

– …и не отпускать, – произнёс Мигель одновременно с экранным Эрнесто. Мигель запустил руку в карман и достал из него листовку конкурса талантов.

– Довольно прятаться, Данте. Я должен поймать свой миг удачи!

Данте весело задышал и завилял хвостом.

– Я сыграю на площади Мариачи, пусть даже бы мне грозила за это смерть.

– Наступил День мёртвых! – объявила бабулита, открывая ворота, ведущие во двор дома семьи Ривера. Малыши рассыпали по земле лепестки бархатцев.

– Нет-нет, – поправила их мама Мигеля, – дорожка должна быть отчётливо видна. Эти лепестки укажут нашим предкам путь домой. Мы ведь не хотим, чтобы они заблудились. Мы хотим, чтобы они пришли и насладились всеми угощениями и напитками, что мы для них приготовили, не так ли?

Дети согласно закивали. Пока мама помогала малышам создавать дорожку из лепестков бархатцев, ведущую от главных ворот к алтарю, Мигель и Данте шустро перебежали по крыше и спрыгнули на дорожку позади дома. Мигель крепко сжимал свою самодельную гитару. Ещё чуть-чуть, всего несколько шагов, и он будет на свободе! Как вдруг мальчик увидел дядю Берто и папу, огибающих угол. Они несли небольшой стол.

Чувствуя, как колотится сердце, Мигель быстро отпрянул назад, в сторону дома, но вздохнуть с облегчением ему не удалось, так как позади себя он тут же увидел бабулиту, встряхивающую коврик. Вместе с Данте он спрятался за углом.

– Несите его во двор, мальчики, – сказала бабулита папе и дяде Берто.

– Как нам его поставить, за кухней? – спросил её папа.

– Да. Гм… поставьте его рядом с другим столом, – ответила она.

Мигель и Данте юркнули в комнату, где находился алтарь, оставшись незамеченными. В комнате была бабуля Коко, дремавшая в своём кресле.

– Полезай, полезай скорее! – поторапливал Данте Мигель, успев спрятать пса и гитару под алтарный стол как раз в тот момент, когда в комнату вошли родители и бабулита.

– Мигель! – окликнула его бабулита.

– Это не я! – вскрикнул Мигель, повернувшись к ней лицом. – Мама, папа, я…

– Мигель, – произнёс папа, – у твоей бабулиты возникла чудесная идея! Мы все решили, что пришло время тебе стать башмачником!

Он достал кожаный фартук и накинул его на плечи сына.

– Что! – воскликнул Мигель.

– Забудь про чистку ботинок. Теперь ты будешь их мастерить! Каждый день после школы!

Бабулита ласково потеребила внука за щёки:

– Ах, наш Мигелито продолжит семейную традицию! И когда – в День мёртвых! Предки будут так тобой гордиться! – Она указала рукой на обувь, украшавшую алтарь. – Ты будешь мастерить сандалии, как твоя тётя Виктория.

– И ботинки, как дедушка Хулио, – добавил отец Мигеля.

Мигель отпрянул от алтаря:

– А что, если у меня нет способностей к обувному делу?

– Ах, Мигель! – произнёс папа. – Твоя семья тебя поддержит. Ты – Ривера. А все Ривера в роду…

– Сапожники наперечёт, – закончил за него Мигель монотонным голосом.

Отец преисполнился гордости:

– Ай да молодец, сынок! Ха-ха! Берто, принеси-ка нашего добротного, нужно выпить по такому случаю!

Бабулита осыпала внука поцелуями, а остальные взрослые радостно расшумелись. Мигель выгадал безопасный момент, чтобы заглянуть под алтарь, куда он спрятал Данте и гитару. Мальчик не на шутку испугался, когда пёс принялся есть угощения с алтаря!

– Фу, Данте, нельзя!

Когда Мигель оттаскивал пса от алтаря, стол покачнулся, и рамка, в которую была вставлена старая фотография бабушки Имельды, закачалась. Мальчик в ужасе наблюдал за тем, как рамка опрокинулась и с печальным звуком разбилась о пол. Мигель подскочил к ней, чтобы её поднять, но рамка распалась на куски, и в его руках осталось лишь фото бабушки Имельды и бабули Коко.