Рюи хмыкнула, будто пропустила слова мимо ушей.

— Главное — выполнить миссию, а не тренироваться стать тем, кем ты, возможно, не станешь. Мне интересно, как ты будешь отчитываться, когда к тебе придет проверка?

Я шумно вздохнул.

— Проверка приходит не раньше, чем через двенадцать оборотов вокруг светила. У меня есть еще два оборота. Не эта ерунда меня сейчас волнует.

— Знаю, что тебя волнует. — Оторвавшись от пола, Рюи подлетела и оказалась со мной лицом к лицу. Огромные лиловые глаза искрились от задора. — Мало власти. Тебе всегда всего мало.

— Разве смысл жизни не в том, чтобы получить столько, сколько возможно?

— Нет же, смысл в удовольствии! — Рюи метнулась к высокому потолку и пролетела вокруг источника, раскинув руки. Мантия распахнулась, точно черные крылья, но я не следил за тем, как струится ткань. Я рассматривал контуры коричневого платья, которое совершенно не обтягивало, а юбка закрывала голенища сапожек.

Вот Рюи парила вверху, но мигом позже стояла рядом и трясла пальцем у меня перед носом с суровым выражением лица.

— Смысл нашей жизни в творении добра, — вещала она. Я едва сдерживал смех. Забавно, когда мелкая лесная эльфийка, пусть даже бывшая, поучает архимага, пусть тоже бывшего. — Нас не отправляют в благополучные миры, чтобы мы их разрушили. Нет. Нас отправляют в неблагополучные миры, чтобы мы их исцелили.

— Нас отправляют для того, чтобы мы вернули баланс.

— А я о чем!

— И все же, не выглядит ли это абсурдно? — Я шагнул к Рюи вплотную и, выровнявшись, еще сильнее навис над ней. Она запрокинула голову. — Смотри. Смысл жизни у нас разный. Дальше. Безупречный мир видим по-разному. Парадокс: мы все равно оказались на одной ступени. Стало быть, кто-то из нас лицемерка.

— Я выбить дурь из тебя пытаюсь, а ты… Зараза неблагодарная. Сиди тут, теряй время в одиночестве. Я больше не вернусь. Так и знай.

Кратчайший миг — и Рюи исчезла. Я усмехнулся.

Она обещает уйти навсегда каждый раз. И каждый раз возвращается. Естественно, любая душа тянется не только к хорошему. Вот и Рюи устает от своего безупречно-благополучного мира и бежит ко мне.

Я у нее ни разу не гостил. Почему? После того как мы познакомились в Храме Высшего демиурга, я три года терпел ее визиты. Она мешала работать в лаборатории, в теплице, приставала с болтовней. Я от нее отмахивался, будто от насекомого, потому что прогнать силой не мог. Рюи, в отличие от меня, умеет становиться невидимой. Бесполезно с ней сражаться.

В один день я перестал от нее отмахиваться, заговорил с ней — преподнес своеобразную награду за настойчивость.

— Ты в своем уме? — спросил я.

Рюи опешила. Сердито взглянула на меня исподлобья.

— Кроме тебя, я не успела ни с кем познакомиться в Храме. Ты, вижу, тоже. Нам, возможно, десятки оборотов страдать в одиночестве.

— Я не страдаю от одиночества.

— Ты третьи сутки безвылазно работаешь в теплице. Ты в своем уме?

— Я работаю над созданием новых существ. Они необходимы Эклеру чем быстрее, тем лучше.

— Мы оба не в своем уме. Кажется, у нас много общего.

— У нас нет ничего общего, кроме одинаковых ступеней.

Отвернувшись, я протянул руки вперед и продолжил пропускать через землю магические потоки. Только что посаженные семена нанозакара спицами разорвали черное рыхлое полотно.

— Тебе тоже тяжело постоянно прятаться за внешностью себя прежнего? — завела речь Рюи за моей спиной. — Тяжело играть того, кем ты был, правда? Разве никогда тебе не хотелось быть собой настоящим хотя бы рядом с одним существом? Знаешь, почему я сюда прилетаю часто? Потому что рядом с тобой чувствую себя свободной. А ты?

Впитывая соки удобрений, стебли нанозакара взмыли к сводчатому потолку, а земля у их основания посерела, загрубела, словно ее не поливали три сотни лет. Я выставил надо мной и Рюи щит, и бурлящий поток воды сорвался с потолка. Струи громом застучали по прозрачной поверхности щита. Я разбил заклинанием каменную землю в пыльцу — она мгновенно напиталась водой.

— Деян-тис?

— Уходи к себе. Не отвлекай.

— Прогони.

Со злости я взмахнул рукой, и свирепый поток воздуха бросился в Рюи. Он должен снести, размазать по стеклянной стене теплицы. Но диорсота беззаботно зажмурилась и расставила руки, будто радовалась ветру на берегу моря. Поток воздуха всколыхнул полы мантии и подхватил рыжие волосы. А за ней череда свежих нанозакаров повалилась к земле, точно по ним ураган пронесся.

Рюи распахнула глаза и коротко рассмеялась.

— Ты невменяемая.

— Зато счастливая.

Счастливая… Отчего? Оттого что я ничего ей не сделаю? Будь она каплю слабее меня, убил бы.

— А ты очень несчастен. Поэтому злой. Но если будешь и дальше обзываться, я уйду и больше не вернусь. Потом еще пожалеешь.

— Проваливай!

Я дернул рукой, но Рюи уже взмыла под потолок и полдня летала по огромной теплице, словно гигантская бабочка. Тень над головой отвлекала от работы, но я не тратил снова силу попусту. Терпел. Хватило того, что я уничтожил часть посадки.

Стоило бы явиться в ее мир и разворотить что-то в отместку. Но это чистой воды ребячество.

Рюи вела себя будто девчонка. Глупая девчонка. Как она стала диорсотой со своим идиотским поведением? Диорсотами становятся за заслуги перед миром или тогда, когда душа за череду перевоплощений набирается созидательной энергии. Второй вариант не про Рюи, значит, мелкая эльфийка совершила нечто чрезвычайное, серьезное, разумное. Что, если она прикидывается недалекой? Но зачем?

С того времени я понемногу стал общаться с ней, лишь бы добраться до ее настоящей сущности. Правда, до сих пор так и не добрался.

Зря я не отложил работу на сутки и не заглянул в ее мир. Уже поздно. Я уронил Кринтару, когда вернулся с иномирянкой в Эклер, один лепесток треснул. И пока не разберусь с королевой, артефакт перемещения будет лежать увядшим цветком рядом с Гекторамой. Мне спокойнее, когда он сломан.

Я уставился на сферу: она не лежала тусклым шаром в нише возле источника, а привычно пари́ла. Опоясывающие кольца плавно кружились, сверкая гранями.

Рюи… Как она подзарядила артефакт? Когда успела? Я прокрутил в памяти разговор… Слепо увлекся мелкой эльфийкой и ничего не замечал вокруг?

Она умеет хорошо меня отвлекать — и это опасно. К тому же энергия из ее источника бьет ключом. Однажды Рюи предлагала подзарядить все мои артефакты своей магией, ведь она очень похожа на магию мира, из которого Эклеру пришлось спасаться, но я отказался. Мне не надобно клеймо «Выполнил миссию с помощью чудесной и несравненной Рюи».

Сегодняшний случай станет исключением. Я протянул руку к сфере и в мелочах нарисовал перед внутренним взором внешность иномирянки: выразительные голубые глаза, что смотрят с плохо скрытым страхом из-под густых ресниц; слегка изогнутые брови, невысокий лоб и длинные волосы, что отливают на свету драгоценными нитями; несколько прядей часто падают на лицо, скрывая высокие скулы, а губы подрагивают, будто она вот-вот проклянет меня в отчаянии. Невероятно похожа на Натерсию и совершенно иная.

Чудесный экземпляр для опытов, игр, развлечения и гениальных планов. И его у меня украли. Выхватили буквально из-под носа!

Кольца Гекторамы дрогнули. Я враз погасил злость — лишние эмоции вредят артефакту.

Он опустился к ладони, озаряя кожу мелкими всполохами, и завис, едва касаясь пальцев. Сфера запульсировала, точно ожила, кольца закружились вразнобой, а затем резко сжались, впились в шар острыми иглами, разрывая его оболочку. Миг — и она лопнула, словно мыльный пузырь. Внутри, в бликах мириады частиц, которые не выходили за грани лопнувшей оболочки, появились яркие пятна, постепенно обретая формы.

Скоро свысока показался полуостров. С трех сторон его омывало море, а с четвертой — ограждали горы. Неистовая сила потянула изображение к густому лесу у подножья гор, но в один миг картинка размылась, пошла рябью и скрутилась в водоворот.