Она несла ответственность за судьбу той маленькой девочки, но в один миг перечеркнула все заветные мечты, поставив интересы мира превыше всего. Жалела ли Гермиона теперь, что сделала когда-то именно такой выбор? Она не знала. С одной стороны — она сделала всё, что было в её силах и по итогу защитила мир. А с другой — она погубила себя. И теперь её сердце разрывалось в поиске однозначного ответа, но его нигде не было.

Чувство вины душило и отравляло, оно не давало покоя и возвращалось каждый раз, когда Гермиона считала, что смогла его прогнать. Она когда-то смогла пойти против собственных моральных принципов, глупо понадеявшись, что сможет справиться с этим грузом. Война продиктовала ей новые правила игры, велела забыть о дружбе и сожалении, но Война закончилась. А Грейнджер осталась и сидела теперь с Чёрной меткой в камере Азкабана.

— А помнишь, как мы мечтали работать в Министерстве? — прошептала Гермиона и хохотнула. — Я обещала тебе, что мы будем бороться за права эльфов и маглорождённых. Прости, ты заслуживала лучшей жизни.

Можно ли было это назвать безумием? Скорее да, чем нет. На какую-то долю секунды она начала понимать сумасшедшую Беллатрису, ведь та прослужила Реддлу столько лет. Вот и Гермиона под конец начала сходить с ума — её не пугала смерть, но пугало то, что в углу тёмной камеры она видела себя одиннадцатилетней. И та маленькая девочка смотрела на неё одновременно с осуждением и поддержкой. Она тоже не знала, как было правильно.

— Я не знаю, что нас ждёт в конце, — она нарушила тишину. — Ты когда-то думал о конце?

— Мы все умрём, — Снейп продолжал читать книгу. — Мы рождены, чтобы умереть.

— Ты когда-то мечтал о чём-то? — она забрала книгу из его рук. — Расскажи мне.

— Мечтал. И это было глупостью. Нужно жить реальной жизнью, а не мечтами.

— Ты прав, — она грустно улыбнулась. — Таким, как мы, не положено мечтать.

Гермиона отложила книгу в сторону и посмотрела в окно. Необычайно солнечный день выдался, ей казалось, что она уже успела позабыть, что такое хорошая погода. В погоне за быстрым выполнением приказов Тёмного Лорда, девушка редко поднимала голову к небу, чтобы понять, какой день был. Ей было все равно: зима или весна, дождь или жара. Она надевала чёрное платье и отправлялась на задание.

— У тебя вся жизнь впереди, Гермиона.

— Какая жизнь, Северус, — хмыкнула девушка. — Пока Лорд у власти — мы просто его цепные псы, а если он проиграет — проиграем и мы.

Она взглянула на собеседника, оценивая реакцию того. Северус — шпион, как и она. Только вот ей это известно, а ему нет. Нет же?

— Приходи к моей могиле, чтобы поговорить по душам, — непривычно беззаботно произнёс зельевар. — Я надеюсь, что ты будешь рассказывать мне о том, каким стал мир и, как трудно жить в нём стало.

— Ты о чём?

— Приходи ко мне с тоской своей. Я всегда выслушаю тебя. Ты можешь просто рядом посидеть и, может быть, тебе станет легче, — он улыбнулся, чего она прежде не видела. — Просто приходи.

— Ты умирать собрался, Северус?

— Я — давно мертвец, а ты — с душой. Я мечтаю о покое, Гермиона. А ты должна радоваться жизни и мечтать о счастье.

Этот разговор случился за неделю до того, как она получила список имён от Волан-де-Морта. Чувствовал ли Снейп, что его дни сочтены? Или это просто был обычный разговор? Нет, он был точно не обычный. Северус никогда не улыбался просто так.

Она проснулась от звука открывающейся двери. Трое авроров зашли к ней, и один из них бесцеремонно схватил девушку за плечо, выволакивая ту из камеры. Нити связывали руки сильнее, чем обычно, а ноги вовсе отказались слушаться. Мужчины вели её в полном молчании и Гермионе лишь оставалось чувствовать на себе их гневные взгляды. Тот, который был пониже, и вовсе смотрел на Грейнджер с такой ненавистью, что воздух начинал искриться. На миг ей показалось, что никто из Пожирателей на неё так не смотрел.

Она глубоко вздохнула и закрыла глаза, а когда вновь открыла, то не чувствовала грубых рук аврора. В глаза яркой вспышкой ударил свет зала заседаний, а спина наткнулась на острые прутья маленькой клетки, в которой она оказалась. Гермионе понадобилась несколько минут, чтобы осмотреться и узнать это место.

Зал суда №10. Девушка была осведомлена о тех делах, которые слушались здесь. Когда-то она читала об этом в «Ежедневном Пророке», а теперь находилась здесь в качестве обвиняемой. Вокруг было очень много бумаг, беспорядочно сложенные на кучах. На верхних папках виднелись имена тех, с кем Гермиона делила завтраки последние пять лет. Карамельные глаза остановились на имени «Теодор Нотт» и сердце застучало быстрее. Ей оставалось лишь надеяться на то, что слизеринец отделался испугом. Он же был первым, кто выскочил из толпы, держа палочку наготове.

Наконец-то девушка подняла глаза и оценивающе посмотрела на количество присутствующих в зале. Их было человек пятьдесят: все были в сливовых мантиях и смотрели на неё не отрывая глаз. В их взгляде не было любопытства, жалости или непонимания — они смотрели чрезвычайно сурово и гневно. Каждый испытывал к ней самые отвратительные чувства. Гермиона узнала Долорес Амбридж, которая сверлила её глазами и ехидно улыбалась.

— Можем начинать, — крикнул мужчина, которого Грейнджер не узнавала. — Все готовы?

— Да, сэр, — послышалось одновременно несколько голосов из толпы сидящих.

— Слушание Гермионы Джин Грейнджер от двенадцатого апреля объявляю открытым, — громко провозгласил мужчина. — Разбирается дело о пытках и убийствах маглорождённых ведьм и волшебников, пытках и убийствах чистокровных ведьм и волшебников. Мисс Грейнджер являлась одной из самых верных приспешниц Волан-де-Морта и безукоризненно выполняла все его приказы, тем самым нарушив большинство законов магического мира. Мисс Грейнджер, Вы согласны с выдвинутыми обвинениями?

— Да, — коротко ответила Гермиона.

— Есть ли Вам что сказать в своё оправдание?

— Нет.

— Скольких Вы убили, мисс Грейнджер? — этот вопрос чуть не вызвал у девушки истерический смех.

— Я не считала. Больше сотни, — она пожала плечами. — Знаю только, что все участники Ордена умерли от моей палочки.

— Свидетель защиты — Седрик Диггори, — послышался сзади знакомый голос.

Гермиона даже не оборачивалась, чтобы посмотреть на человека, который вызвал волну негодования среди присутствующих. Тёмно-коричневый костюм, белая рубашка и туфли из драконьей кожи. Он вышел на средину зала, и теперь девушка могла рассмотреть когда-то спасённого ею пуффендуйца. Члены Визенгамота недовольно перешептывались между собой, лишний раз тыкая пальцами в Диггори, который выглядел абсолютно спокойным.

Некоторые присутствующие выглядели теперь весьма раздосадованными и разочарованными, а некоторые даже напуганными. Это позабавило Гермиону, вызвав ухмылку на бледном лице. Но больше, чем реакция судей, её интересовали мотивы Седрика. Неужели он не боялся запятнать своё имя таким дрянным делом, как защита Гермионы Грейнджер? Той самой, которая являлась преступницей номер один, сразу после смерти Тома Реддла.

— Мистер Диггори, — проговорил главный судья и тут же прокашлялся. — Я думал, что Вы передумали.

— Мне кажется, что я о таком не говорил, — дружелюбно сказал Седрик и улыбнулся. — Я немного задержался, но надеюсь, что Вы мне это простите.

— Конечно, — в полном замешательстве произнес мужчина.

— Что же, — Седрик хлопнул в ладоши. — Тогда попрошу внести в протокол имя ещё одного свидетеля защиты — Сивила Патриция Трелони, которая являлась профессором прорицания в Школе Чародейства и Волшебства с 1980-го года и до 1998-го.

— Я не совсем понимаю… — затараторил судья.

И пока никто в зале не понимал, зачем Диггори пригласил Трелони, то Гермиона закатила глаза и глубоко вздохнула. Оставалось лишь догадываться, кто надоумил пуффендуйца на эту идею, но почему-то девушка не сомневалась в том, что это был Гарри Поттер. Тот оставался последним из живых, кто был в курсе дара Гермионы.