Из последних сил девушка постараюсь возобновить свои ментальные щиты в голове, но ничего не удавалось. Она была слишком слаба и вот-вот могла просто рухнуть без сознания. Гермиона встретилась на секунду взглядами с Седриком и отрицательно покачала головой, подразумевая, что тот не послушал её. Ведь он даже не спросил: хочет ли она быть спасенной? Нет.

— Если я не ошибаюсь, то согласно Хартии о правах подсудимой даётся право представлять свидетелей в свою защиту, — как можно любезнее произнёс парень. — Мисс Трелони здесь для того, чтобы подтвердить факт обладания мисс Грейнджер мощнейшего дара прорицания.

— Что за сказки, мистер Диггори? — воскликнул судья с чрезвычайно презрительным видом. — О каком даре идёт речь?

— Мистер Огден, если бы Вы действительно хотели разобраться в этом деле, то для Вас не было бы секретом, что у Гермионы Грейнджер с детства хорошо развит дар прорицания…

— Тут не в чем разбираться! — громче крикнул судья. — Гермиона Грейнджер — убийца с Чёрной меткой на предплечье!

— Тут есть в чём разбираться! — повысил голос Седрик. — Мисс Грейнджер неоднократно обращалась за помощью к бывшему директору Хогвартса — Альбусу Персивалю Вулфрику Брайану Дамблдору. Будучи студенткой, она пыталась достучаться к директору школы, к декану своего факультета, к Министру…

— То есть, ко всем тем, кого в последствии убила? — ехидно произнёс Огден. — Говорите, как есть!

— И тем не менее, никто к ней не прислушался, несмотря на то, что мисс Грейнджер предупреждала их о том, что приспешники Тёмного Лорда собираются вернуть того к жизни. Неоднократно она пыталась предупредить, что над волшебным миром нависла угроза…

— Раз всё так, как Вы говорите, — судья перебил Диггори. — Почему её видения остались без внимания? Возможно, что это была пустая провокация или часть изощрённого плана мисс Грейнджер?

Она молча наблюдала за словесной перепалкой Седрика и Тиберия Огдена. Теперь Гермиона узнала его. Он подал в отставку ещё в 1995-м, но видимо сейчас вернулся из-за сложившейся ситуации. Все слова Огдена отдавались чувством ненависти в груди, напоминая о том, как все отвернулись от неё, когда она действительно пыталась достучаться. Было понятно, что Диггори пообщался с Поттером, прежде, чем прийти сюда. Теперь в этом не было никакого сомнения, судя по выстроенной линии защиты и историям из уст пуффендуйца.

— Я не могу тебя простить за одну минуту, Гермиона…

— Этот вопрос стоит задавать не мне, мистер Огден, — парировал парень. — Позвольте мисс Трелони пообщаться с мисс Грейнджер и Вы убедитесь в моей правоте.

Было видно, как Огден не хочет идти на уступки. Он хотел провести это слушание быстрее остальных и вынести заветный приговор Гермионе Грейнджер. Она и сама этого хотела.

Тиберий небрежно кивнул головой, что позволило Седрику подвести Трелони к клетке. Гермиона издала очередной безумный смешок, закрывая глаза и чувствуя, как профессор проникает в её сознание. Ослабленная и измученная — она открыта. В ней нет сил на то, чтобы защитить себя, в её жилах почти нет магии. Она почти умерла.

Ведь когда-то именно этой открытости не хватило её сознанию, чтобы ей поверили, чтобы её слова что-то значили. Гермиона часто мыслями возвращалась в тот самый день, когда Дамблдор не смог прочесть её мыслей и обвинил во лжи. Но никто не рассказал тринадцатилетней девочке, как управлять таким мощным даром, никто не поговорил с ней и не научил. Кто знает, как бы всё обернулось, если бы с ней тогда просто поговорили?

Она чувствовала, как Сивила шарится в её сознании. Смирившись, она чуть ли не за руку взяла профессора и повела её сквозь тернии своих мыслей. Глаза Трелони, за которыми наблюдали все сидящие, медленно наполнялись болью, страхом и ужасом. Через женщину судьи видели лишь малую часть того, что пережила сама Гермиона и это пугало. Становилось страшно, как преобразилась Трелони за несколько минут пребывания в голове гриффиндорки. Она расплакалась и покинула сознание девушки, не досмотрев до конца.

— Мисс Трелони? — обеспокоено произнёс Седрик, подхватывая покачивающуюся женщина. — Всё в порядке?

— Да, — дрожащим голосом ответила та. — Можно воды, пожалуйста.

Но глазах Гермионы так же выступили слёзы и она уже не видела чёткого очертания зала суда. Она потянулась рукой к лицу и смахнула их, пока никто не заметил. Люди, которые тут находились были точно не теми, перед которыми она хотела бы расплакаться.

— Почему ты не сказала мне, что видишь в чашке? — прошептала Сивила, коснувшись тонкими пальцами железных прутьев. — Или о том, что говорил тебе шар?

Она только хмыкнула в ответ и увела взгляд. Слишком поздно ей задали этот вопрос. Толку было сейчас о чём-то рассуждать, когда утекло столько воды и так много изменилось. Глаза Гермионы не горели, а волосы не вились и на руке вместо разноцветных браслетов красовалась метка. Помощь нужна была не этой Гермионе. В помощи нуждалась та растерянная девочка, которой никто не верил.

— Мисс Трелони! — требовательно крикнул Огден. — Я прошу Вас отойти от обвиняемой. Что Вы увидели, мисс Трелони?

— Боль, ужас, страх, отчаяние, — она начала хвать ртом воздух. — Много крови и много страданий…

— Конкретнее, пожалуйста.

— Её дар… Я не встречала ведьм с таким сильным даром…

— Так почему же тогда никто не обратил внимание на этот дар, раз он настолько уникален?

— Вы представить себе не можете, насколько он уникален! — воскликнула Сивила. — Девочка не просто видит будущее, она способна изменить его. Она внесла коррективы в судьбу и не пострадала при этом…

Гермиона закрыла лицо руками, чтобы вдруг не крикнуть что-то. Не пострадала? Она сломала свою жизнь и много других жизней. Она стёрла в прах то, что когда-то называлось «судьба Гермионы Грейнджер». Разве это не достаточно для того, чтобы сказать, что она так же пострадала? Она — такая же жертва этой Войны, как и все остальные, пусть она и сама предрекла себе такую участь.

— Я не вижу ничего уникального в её поступке, — пренебрежительно кинул Огден. — Она перебила кучу людей.

— Вы не понимаете, — запротестовала Сивила. — Иметь дар прорицания — это одно, но вносить какие-то изменения в будущее — это совсем другое. При большом желании обычная ведьма этого сделать не сможет, она просто погибнет.

— То, что она живая — это обычная случайность, — не унимался Тиберий. — Мистер Диггори, Ваш свидетель не внёс абсолютно никакой ясности в дело. Хотя, тут было всё и так ясно, как белый день.

— Я не совсем понимаю Вас, мистер Огден, — возразил Седрик. — Насколько я знаю, все прошлые слушания проходили не без помощи Сыворотки правды. Так почему слушание мисс Грейнджер проходит без него? Я настаиваю на том, чтобы…

— Вы не в праве на чём-то настаивать, мистер Диггори!

— Чем мисс Грейнджер отличается от других обвиняемых?

— Тем, что они не убили сотню волшебников, — огрызнулся Огден. — Прекращайте своё выступление!

— А как же тот факт, что именно палочкой Гермионы был убит Волан-де-Морт? Неужели это не имеет никакого значения?

— Волан-де-Морт убит мистером Поттером! — запищала вдруг Амбридж.

— Поэтому мистера Поттера не пригласили на слушание? — не отступал пуффендуец. — Хочу сделать акцент на том, что мистер Поттер сразу же изъявил желание присутствовать на слушании мисс Грейнджер. Ещё во время первого судебного заседания, когда на рассмотрении было дело Драко Люциуса Малфоя.

— Мистер Диггори! — судья уже закипал от злости. — Мне кажется, что Вы сказали всё, что хотели!

Сердце Гермионы обливалось кровью и она не могла понять, что больше заставило её волноваться: упоминание того, что Поттер рвался на её слушание или то, что слушание Драко было первым.

— Я сказал всё, но мистер Поттер нет, — Седрик улыбнулся. — Я надеюсь, что Вы будете не против, что я сообщил ему о времени проведения слушания.

— Думаете, что слова Гарри Поттера как-то повлияют на решение суда? — снова влезла Амбридж. — Судьба мисс Грейнджер давно предрешена.