С одной стороны Реддл, который отчаянно спасал своё бессмертие, с другой — Гермиона, которая долгие годы наступала тому на пятки и выверенными ударами била по болевым точкам. Был и Северус, который сыграл не малую роль во всём этой действии, и Сириус, играющий где-то на передовых. Бесконечно можно было перечислять фигуры и отведённую им роль, но хватало и вышеперечисленных, чтобы запутаться. У каждого был свой «идеальный» план, которому пытались следовать.

А теперь Гермиона сидела в метре от человека, которого могла назвать боевым товарищем. Между ней и Сириусом не было такой связи, как у них с Северусом, но от того этот человек не становился для неё малозначимым. Все свои закулисные махинации девушка проводила именно с помощью крёстного отца Гарри Поттера, а теперь ей предстояло сделать ещё один ход. Ход, который больно ранит.

Она так долго простояла под проливным дождём. Мантия успела насквозь промокнуть, и холодные капли стекали по груди под платьем. Отсчёт в голове давно приблизился к тысяче и прекратился. Гермиона собралась уже аппарировать, когда наконец-то заметила приближающийся силуэт человека, которого она тут ждала. Сириус не решился подойти к ней ближе, остановившись в двух метрах.

— Здравствуй, — начала девушка, заметив враждебность в знакомых глазах. — Спасибо, что откликнулся на мою просьбу.

— Что тебе нужно, Гермиона? — он говорил с непривычным для него холодом в голосе. — Не думал, что Пожиратели настолько обленились в своих поисках, что начали просто назначать встречи.

— И, тем не менее, ты пришёл, — она сама сделала несколько шагов, сокращая дистанцию между ними. — Мне бы не составило труда тебя найти, Сириус, если бы, вдруг, я хотела убить тебя. Полагаю, что драгоценный Орден не в курсе нашего свидания?

— Ну, ты же ещё жива. Что тебе нужно?

— Нужно вам, а не мне. Местонахождение крестражей Волан-де-Морта.

Судьбоносная встреча для каждого из них. Для каждого по-своему судьбоносная. Гермиона смогла проворачивать свои дела за спиной Тёмного Лорда, оставаясь при этом у того на виду. А Блэк стал одним из главных в Ордене, благодаря «надёжному» источнику. Он безукоризненно выполнял приказы той, которую считали главной предательницей в Сопротивлении, а на собраниях каждый раз вывешивал колдографию Грейнджер, утверждая, что она одна из опаснейших Пожирателей. Так было правильно.

— Они бы простили тебя, если бы всё это узнали, — он протянул ей кусочек шоколада. — Не сразу, но простили бы. Ты столько сделала во имя добра, Гермиона. Пусть и не с помощью добра и света.

— Я бы ничего этого не сделала, если бы они всё это узнали, — она закинула шоколад в рот. — Я бы не смогла убить ни одного, если бы они любили меня. Весь мой план держится на их ненависти ко мне. Те чувства, которые они испытывают ко мне — их невозможно подделать, а Реддл должен верить в мою сказку.

— Но когда-то это всё закончится и что дальше? Ты будешь первой претенденткой на поцелуй дементора.

— А другого исхода я и не жду, — Гермиона грустно улыбнулась. — Это стало понятно мне ещё в тот день, когда Дамблдор выгнал меня со своего кабинета, обвиняя во лжи и провокации.

— Ты его так и не простила?

— Прощение — это надменная месть.

Не так сильно, но она любила разговоры с Блэком. Они кардинально отличались от разговоров со Снейпом, но так же стали неотъемлемой частью её жизни. Сириус мог быть комфортным в разговоре, когда с Северусом было уютно просто помолчать. Это их и отличало.

— Мне Летиция рассказала, — она закинула ногу на ногу. — И наградила меня их родовой отметкой. Как так вышло, что ты крутил какие-то шашни с ней?

— Это всё Северус, — более расслаблено ответил мужчина. — Он сказал, что она поможет и ей можно доверять.

— Никому нельзя доверять, Сириус. А что, если бы до неё первым добрался Реддл? Что за глупые оправдания? Все наши усилия полетели бы в тартарары — загляни Волан-де-Морт к ней на чай? — она крепче сжала палочку в руке. — Никому нельзя верить. Даже мне.

— Что с ней, Гермиона? — Блэк посмотрел ей прямо в глаза. — Что ты с ней сделала?

Заведомо было известно, что этот разговор простым не будет. Грейнджер словно отдавала этим честь товарищу. Этим разговором, потому что они всегда разговаривали. Если Северус умер от её руки в молчании, то тут так быть не могло. Тут всё будет по-другому, но с тем же исходом.

— Она слишком много знала, Сириус. Это ты с ней сделал, а не я.

— Она мертва, — констатировал Блэк и закрыл глаза.

Он смотрел на неё с таким осуждением, будто не знал, кто перед ним сидит. Гермиона считала, что они давно договорились не переходить на личное и воспринимать всё это, как работу. Ей тоже было тяжело и больно, но она не показывала этого.

— Достаточно, — она встаёт из-за стола. — Не смотри на меня так, будто бы я…

— Будто бы ты не убила его? — прорычал Блэк. — Неужели ты не могла отпустить его?

— Не могла, — крикнула в ответ Гермиона. — Прекращай, Сириус! Мы с тобой по разные стороны этой Войны. Я убиваю ваших, вы убираете наших! Не нужно мне рассказывать о добре и свете!

— Ты же знала его с детства…

— Если я убила Фреда, значит так нужно было. На этом тема закрыта.

Она не любила встречаться с Блэком после того, как кто-то погибал в Ордене от её руки. Пусть они и понимали, что это неизбежно, но Сириус не мог принимать это на все сто процентов. Он не упускал возможности переубедить Гермиону в том, что ещё не поздно отречься от Чёрной метки и вернуться в Орден. Он не был на её месте, он не знал, что с ней происходит, хоть и всячески старался понять это.

Сейчас история повторялась. Блэк в который раз смотрел на неё с тем самым взглядом — с щепоткой отвращения и презрения. Она привыкла к таким взглядам, так на неё смотрели все остальные. Правда, в глазах Сириуса была ещё и доброта, к которой она не смогла привыкнуть за годы их общения. Был только один человек, смотрящий на неё с искренней доброй — Северус. И через несколько часов рядом с его могилой появиться ещё одна.

— Мы должны уничтожить диадему, и это всё закончится.

— Чем ты займёшься после этого? — Гермиона наклонила голову немного влево, всматриваясь в лицо мужчины. — Ты думал об этом?

— Наверное, ты хотела спросить — чем бы я занялся, если бы остался жив? — он точно так же наклонил голову. — Неправда ли, Гермиона?

— И всё же?

— Я бы хотел больше пить воды, а то вино слишком приелось. А ещё хотел бы научиться играть на скрипке и написать свою книгу.

— О чём была бы твоя книга?

— Думаю, что это был бы роман с большим количеством постельных сцен, — он усмехнулся — даже сейчас его смех был лающим, как и в первую встречу. — Постельных сцен там было бы больше, чем самого романа.

Он задерживался, а она начинала нервничать. Ей не нравилось, когда что-то шло не по плану — это заставляло больше думать и прикидывать в голове, что же могло пойти не по плану. За два года Сириус опаздывал второй раз, а первый был во время их первой встречи.

— Ты опоздал, — она услышала щелчок аппарации у себя за спиной. — Я просила предупреждать о таком.

— С днём рождения, Гермиона, — его фраза режет слух.

— Что, прости?

— Сегодня у тебя день рождения, — он протянул ей небольшой свёрток. — Это тебе.

Она с недоверием посмотрела на подарок, но приняла его. Бархатная ткань чёрного цвета скрывала деревянную шкатулку с красивой гравировкой Блэков. Пальцы аккуратно открыли её и в горле встал ком, который старательно сдерживал накатывающую истерику. Мало того, что она успела давно позабыть, что такое день рождение и подарки, но то, что лежало на дне шкатулки выбило почву из-под ног. Золотая цепочка с кулоном в форме маленького листочка.

— Где ты…

— Я думаю, что это принадлежит тебе, — он вытер выступившую слезу на её лице.

Кулон, принадлежащий миссис Грейнджер затронул тончайшие фибры её чёрствой души. Это всё, что у неё осталось от родителей. От матери.