— Нет, — Блэк отрицательно покачал головой. — Её нужно поскорее уничтожить. Мне нужно попасть в Хогвартс. Мне нужен клык Василиска.

— Это очень опасно.

— А когда было иначе? Жизнь скучна без риска.

Вот оно. Гермиона наблюдает со стороны за их перешептываниями и сама отрицательно качает головой.

— Хороши мы с тобой, Северус. Два сапога — пара.

Летиция хрипит, пока со рта вытекает тонкая струйка крови. Смуглая кожа превратилась в карту созвездий из кровавых подтеков и новообразованных синяков. Пальцы продолжают содрогаться. Сломанные ногти царапают белый кафель, создавая неприятный для ушей звук. Ночнушка бледно-розового цвета скомкалась и измаралась в крови.

— Посмотри на меня, — пальцы Пожирательницы повернули лицо женщины к себе. — Где диадема?

— Я…Я… не… знаю…

— Где Блэк? И прошу тебя, не лги мне.

— Р…роза… — она отключается.

Прежде, не подвергавшись хоть каким-то пыткам, Летиции хватило одного Круциатуса, чтобы отключиться. Теплая кровь осталась на её бледных пальцах, когда Гермиона отпустила лицо женщины. Она знает, что миссис Забини никогда не забудет этот вечер, ведь такое не забывается. Каждый из Пожирателей помнил свою первую боль. Даже Пожиратели — люди не способные что-то чувствовать, чувствовали боль и помнили её привкус.

— Роза, — под нос повторила себе Гермиона. — Что за «роза»?

Палочка тянется к метке, призывая одного-конкретного человека. Минута за минутой, но никто не появляется. Палочка вжимается в метку сильнее — с большим напором и за спиной раздаётся кашель.

— Ты адекватная, Грейнджер? — закашливаясь, возмущается Блейз. — У меня чуть рука к хуям не отсохла!

— Что такое «роза»? — она поворачивается к нему.

— Что? — мулат поднимает глаза и застывает. — Мам? Мама?

— Блейз, что такое «роза»?

— Что с ней? — парень был уже у тела матери. — Помоги, Гермиона. Ей нужна помощь! Кто это… Это ты?

— Не заставляй меня спрашивать в третий раз, Забини.

— Ты совсем рехнулась? — он закопошился, доставая палочку. — Ты…

— Экспеллиармус, — опережает Гермиона. — Я сейчас прикончу её, если не услышу ответ на свой вопрос. Если бы твоя мать ответила на мой вопрос сразу же, то этого не случилось бы. Летиция пыталась что-то сказать о какой-то «розе», что это?

— Не знаю, — гневно выпалил мулат. — Возможно, Роза-Вилла. Это тайное хранилище нашей семьи.

— Как туда попасть?

— Туда может попасть только член семьи.

— Не то.

— Посторонний может туда попасть только имея при себе кровную печать рода.

— Как мне её получить? — Гермиона смерила Блейза взглядом. — Мне нужно туда попасть.

— Роза Морте Ависта, — прошептал Забини. — А теперь вали отсюда.

На правой руке у большого пальца появилось маленькая отметина, похожая на родимое пятно. Что-то похожее на цветущую розу.

— Она должна была умереть, — бросает Пожирательница. — Так предначертано, а с судьбой игры плохи.

— Ты что несёшь?

— Прости, Блейз, — Гермиона подняла палочку. — Но ты тоже слишком много знаешь. Больше я не позволю себе отступать от намеченного плана. Авада Кедавра!

— Мам, а почему говорят, что на огонь можно смотреть вечно? — маленькая девочка оторвалась от книги и уставилась на мать. — Разве глаза болеть не будут?

— Огонь уничтожает то, что может нас сломать, милая.

— Это как?

— Солнечные лучи рассеивают темноту; огонь в камине дарит тепло после тяжело дня; в жару кухонной духовки получается самое вкусное печенье.

— От пожаров гибнут люди; от жажды и жары страдают тысячи людей и животных.

— Не дели мир на чёрное и белое, на “правильное” и “неправильное”. Есть и другие цвета. Есть и другие решения. Без тьмы не бывает света.

— Я не совсем тебя понимаю.

— В твоей жизни будут дни, когда огонь сожжёт твои печали, — женщина коснулась волос дочери. — И будут дни, когда огонь будет сжигать тебя. Мне бы хотелось, чтобы в твоей жизни случалось только первое, но так не бывает.

Она ещё слишком маленькая, чтобы понять мамины слова. Она не познала жизни, чтобы запомнить эти слова.

— От огня может болеть сердце и душа, но не глаза.

Прошло много лет прежде, чем Гермиона усвоила урок своей матери. Она смотрит на пылающее поместье Забини. Глаза не болят. Огонь сжигает.

========== Глава 14 ==========

Наступали моменты, когда ей хотелось, чтобы всё это было одним большим видением. Большым кошмарным сном, которому не суждено сбыться, но это было бы слишком легко. Когда в жизни Гермионы Грейнджер было что-то простое, что не требовало усилий или слёз?

Когда-то двенадцатилетняя девочка сидела, закрывшись в женском туалете, и горько плакала, потому что её назвали зазнайкой. Тогда она считала, что это несправедливо, ведь она просто пыталась хорошо учиться. После Гермиона поняла, что легко не будет, если хочешь быть первой, но трудности в учёбе не шли ни в какое сравнение с тем, какие задачки приходилось решать сейчас.

Чёрный наряд Пожирательницы явно не подходил тёплой и солнечной Италии. Капельки пота стекали по её спине, пока она добиралась сквозь чащу к заветной Розе. Установленное антиаппариционное поле заставило проделать довольно сложный путь, ломая по дороге ветки и стряхивая с себя ненавистных пауков.

Около двадцати минут в дороге и Гермиона видит перед собой небольшой дом, если так можно это назвать. Четыре стены и крыша, без окон и большая дверь. Это больше напоминало склеп, нежели какое-то хранилище. Когда до входа в Розу осталось несколько шагов, пятнышко на руке начало пощипывать. Девушка коснулась пальцами металлической двери и та легко поддалась, впуская гостью вовнутрь.

Очень знакомый и непривычный запах ударил в нос — пахло шоколадом. Внутри было намного больше места, чем можно было себе представить. Тут горели свечи в дорогих подсвечниках и было довольно светло, везде расставлена красивая мебель и горел огонь в камине. Она заметила шубу на стуле, которую тут же узнала — верхняя одежда Сириуса. Сам же Блэк лежал на диване, перемотанный лоскутами ткани в области рёбер. Он был ранен — Бродяга только недавно смог остановить кровотечение, судя по кровавым следам на полу.

Палочка была зажата в правой руке. Девушка вздохнула и подошла ближе к товарищу, который пошевелился из-за стука каблуков. Бледная кожа и затуманенные глаза выдавали паршивое состояние Блэка, но его губы изогнулись в слабой улыбке при виде Грейнджер.

— Здравствуй, Сириус, — Гермиона села в кресло напротив дивана. — Плохо выглядишь.

— Привет, — прохрипел мужчина. — Я нарвался на нескольких дромарогов. Они меня знатно потоптали.

— Они редко нападают на волшебников, — Гермиона удивлённо выгнула бровь. — Да и не водятся они тут. Их можно встретить в горных районах.

— Знаешь, могу с уверенностью сказать — они были точно не в настроении, — Сириус принял сидячее положение, скрепя зубами и придерживая повязки правой рукой. — Что тебя привело сюда? Как ты узнала, где я? Что-то случилось?

— Ты не выходил на связь. Я узнаю, что пропадает диадема, а от тебя ни слуху, ни духу.

— Снейп сказал, что с тобой сейчас небезопасно связываться. Он говорил, что моё любое неверное движение — и ты окажешься под прицелом Волан-де-Морта.

— А с каких пор ты начал так слепо доверять Сев… Снейпу?

— Для тебя не было секретом, что он так же являлся шпионом Ордена.

— Но я не шпион Ордена, — с гневом выпалила Гермиона. — Весь Орден вертел меня на одном месте. Ладно, мы отходим от темы. Где диадема?

— Вот, — Сириус наклонился и достал из-под дивана потрёпанную сумку. — Я не успел уничтожить её. Я сюда прибыл не в самом соку, как видишь.

— Как ты спутался с Летицией?

— Ты какая-то не такая, Гермиона, — Блэк вдруг прижал сумку покрепче к себе. — В тебе столько злости… Что случилось? Как ты узнала, что я тут?

Между ними повисла пауза. Как девушке рассказать, что в ней не злость играет, а лишь замаскированное отчаяние и боль? Был только один человек, понимающий её эмоции — и он вёл непонятную игру у неё за спиной. Северус явно хотел, как лучше, но слегка не рассчитал, что Гермиона может запутаться. Так много ходов совершалось в этой игре со всех сторон, что порой казалось, что нужно начинать всё записывать на листочке.