Тео успевает рассмотреть в силуэте профессора Снейпа и Дамблдора.

— Вас шокирует это, Северус? Сколько людей, мужчин и женщин погибло на Ваших глазах?

— В последнее время — только те, кого я не мог спасти, — Снейп поднялся. — Вы меня использовали.

— То есть?

— Я шпионил ради Вас, лгал ради Вас, подвергал себя смертельной опасности ради Вас. И думал, что делаю всё это для того, чтобы сохранить жизнь сыну Лили Поттер. А теперь Вы мне говорите, что растили его, как свинью для убоя…

— Это прямо-таки трогательно, Северус, — серьёзно сказал Дамблдор. — Уж не привязались ли Вы, в конце концов, к мальчику?

— К мальчику? — выкрикнул Снейп. — Экспекто патронум!

Из кончика его палочки вырвалась серебряная лань. Спрыгнула на пол, одним прыжком рассекла кабинет и вылетела в окно. Директор смотрел ей вслед. Когда серебряное свечение погасло, он обернулся к Снейпу и глаза его были полны слёз.

— Через столько лет?

— Всегда.

Воспоминание оборвалось и Тео выбрался из него с полными глазами слёз. От Малфоя он был в курсе, что у Снейпа была одна-единственная женщина, которую тот продолжал любить. Даже после её смерти. Но и подумать не мог, что той самой для зельевара была мать Гарри Поттера. Рука потянулась за третьим воспоминанием.

— Это очень серьезно, Альбус, — Слизнорт отворачивается от собеседника. — Лучше умереть, чем так жить.

— Но шанс есть?

— Если такое можно назвать шансом. Ты понимаешь, о чём речь идёт? Ты хочешь запечатать крестраж внутри юной души!

— Это сохранит ему жизнь?

— Это будет не жизнь, Альбус…

— Он останется живым? — Дамблдор перебивает Горация. — Это спасёт его?

— Да, — тяжёлый вздох вырывается из уст мужчины. — Он будет жить. Но ты должен понимать, какой опасности подвергаешь его. Если кто-то узнаёт, что внутри его души живёт крестраж Реддла, то за ним будут охотиться.

— Не узнают.

— Это будет иметь свои последствия и лучше тебе о них не знать.

— Что нужно для ритуала?

— Не так много, — Слизнорт замялся. — Нужен навык владения тёмной магией и связующий — человек, который запечатает крестраж. И тот, кто направит палочку в самого Реддла. В ту самую секунду, когда крестраж запечатается. Связующий будет навсегда связан с носителем. Если умрёт первый, то целостность печати будет нарушена и…

— Как провести ритуал?

— Связующим должен быть тот, кто прежде убивал. Своего рода это ритуал для создания нового крестража, который поглотит старый. Новый осколок души станет сравни вакуумной упаковки.

Воспоминание оборвалось.

— Есть! — выкрикнул Теодор. — Есть!

Щелчок аппарации унёс юношу с коробкой воспоминаний. Он оказался в той самой хижине, в которой когда-то попрощался с Гермионой. Аккуратно опустил драгоценную коробку и крепче ухватился за палочку.

— Давай, Грейнджер, не подведи, — прошептал Тео. — Экспекто патронум!

«Одни говорят: мир умрёт в огне,Другие твердят про лёдЯ долго жил, и кажется мне,Огонь скорей подойдёт.Но если бы кто-нибудь мне сказал,Что дважды нас погибель ждёт,Я не удивился бы. Я знал,Что ненависть — толще, чем лёдИ равнодушие холоднейВечных покров льда.И если для смерти не хватит огнейЛёд сгодится тогда…»

— Очень красиво, Грейнджер.

— Это Роберт Фрост. Вряд ли тебе о чём-то это говорит, — она пожимает плечами. — Прости, я думала, что ты спишь.

— Прочтёшь мне ещё раз этот стих?

Патронус не появился и Тео зажмурил глаза, зажав палочку в руке ещё сильнее.

— И если для смерти не хватит огней, то лёд сгодится тогда, — повторил он. — Экспекто патронум!

Сверкающая выдра рассекла затхлый воздух старой хижины.

— Найди Снейпа. Скажи ему «Северная хижина».

Выдра исчезла из виду, оставив Теодора наедине с собой и своими мыслями. Он спас её. Он спас Гермиону Грейнджер.

========== Глава 20. До встречи на Кингс-Кросс. ==========

Семейный склеп Малфоев. Июнь, 2002

Она не знала, что уже рассвет. В мрачном и холодном склепе не видно солнечных лучей. С её глаз срывались последние слёзы, а он не плакал. Она запретила ему плакать. Гермиона опустила палочку и сделала шаг к Драко. Коснулась пальцами кожи, чтобы запомнить, какая она. Вдохнула аромат июня с его рубашки и робко поцеловала его в губы. В голове начался обратный отсчёт до того момента, когда они встретятся с Гарри и Роном на вокзале Кингс-Кросс. Она начинала продумывать то, что скажет друзьям в своё оправдание — почему она пришла к ним.

Прощаться сложнее всего. В момент, когда между вами остаётся всего несколько минут, хочется так много всего сказать. Ты не желаешь кричать слова о любви или верности. Нет. Что-то более важное рвётся с самого дна души и сердца. Язык не поворачивается сказать человеку, что ты будешь скучать по нему. Это слишком эгоистично.

— Пообещай мне одно, — очень тихо прошептала Гермиона. — Живи. Просто живи.

Просьба, которую она сама не в силах была выполнить. Гриффиндорка не заметила, как заменила своё «я люблю тебя» на одно слово. Живи. И сама же знала, как сложно следовать этому постулату. Заведомо было известно, что Драко не пообещает ей этого. Даже под Империусом.

Лёгкий взмах волшебной палочки и теперь весь склеп был усеян белыми розами. Ей хотелось так. Видеть любимое лицо в последний миг жизни и любимые цветы.

— В нашем маленьком мире случился пожар, и мы не потушили его вовремя, — она заставляет себя замолчать, но не получается. — Вся наша жизнь — замкнутый круг. Мы безрассудно бросаемся под палочку, спасая жизни друг друга. Пора разорвать эту закономерность. Не прощай, но до свидания. На Кингс-Кросс, мой милый Драко.

Она вложила волшебное древко в правую руку парня, затягивая соприкосновение их рук. Её шоколадные глаза уже угасали. Шесть утра. Они сгорают.

— Три. Два. Один. Давай, Драко.

Так не бывает. Вы скажете, что так бывает лишь в ваших магловских сказках. Глупо, неожиданно и так вовремя. Драко уже поднял палочку, до последнего пытаясь сдержать натиск Непростительного на себя. Секунда отделяла его от поступка, за который он будет ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. Хотя, будем честны — он бы не жил без неё. Ему не нужна жизнь, в которой нет Гермионы Грейнджер.

— Экспеллиармус! — палочка вылетела из рук Малфоя. — Мисс Грейнджер, Вы в порядке?

— Гермиона! — Тео подхватил на руки подругу. — Мерлин! Грейнджер!

Она не сразу поняла, что произошло. Снейп осматривал Драко и что-то спрашивал у того, пока сама Гермиона задыхалась в крепких объятиях своего друга. Того самого близкого друга, с которым попрощалась полгода назад в их хижине, пообещав вернуться. Она даже не догадывалась, что пережил Теодор за эти шесть месяцев. Отчаяние, боль, гнев, ярость, безысходность. Он прочувствовал всё то, что не чувствовала с момента смерти родителей.

— Тео, — она не понимала собственных ощущений от этой внезапной встречи. — Мой Тео!

Обняла парня в ответ и вспомнила, как эти объятия заставляли её дышать раньше. Вспомнила, как почувствовала эти руки, когда все кости были переломаны и сгустки крови мешали дышать. Они связаны её кровью. Той самой, которой она истекала, сделав шаг вперёд с Астрономической башни.

Шипы роз впивались в босые ноги, но Гермиона не обращала на это внимание. Понимала, что в жизни оставался ещё один человек, который просил её об одном. Просил её вернуться живой. Теодор Нотт, отговаривавший от сомнительной затеи полгода назад, он молил её о жизни.

— Очень разумно с Вашей стороны, мисс Грейнджер, — отозвался Снейп. — Наложить Непростительное на Драко. Похоже, что крестраж внутри Вас довольно силён.

— Вы же понимаете, что оттягиваете неизбежное? — она не решилась поднять глаз. — Это необходимо…

— Нет! — Нотт приподнял её подбородок. — Я ведь обещал тебе, что спасу. У нас есть решение.

— Ты о чём?

— Существует ритуал по заточению крестража внутри твоей души…

— Нет, — она перебила Тео. — Нет! Никаких обходных путей мы не будем искать. Я соглашусь только на одно — Том Реддл должен умереть.