— Доброе утро, дорогая, — миссис Малфой с ходу бросилась обнимать Гермиону. — Я так рада видеть тебя!
Гриффиндорка не могла ответить, но искренне радовалась этой встрече. Глаза заблестели, а на лице появилась улыбка. Сердце бешено застучало от наплыва эмоций. Положительных эмоций.
— Я очень соскучилась по тебе, — продолжила Нарцисса. — Слава Мерлину, Тёмный Лорд разрешил мне проведать тебя. Он… — она замялась на секунду. — Он предупредил, что ты не можешь со мной говорить. Но, я думаю, что это не помешает нам с тобой хорошо провести время. Так ведь?
Гермиона кивнула в ответ. Тёплая улыбка миссис Малфой была сравни глотка воздуха в этом холодном поместье. Стало как-то тепло, непринужденно легко и уютно. Грейнджер даже не могла себе представить, что одно появление этой женщины может подарить надежду на спасение. Нарцисса сейчас казалась Гермионе путеводной звездой в спокойную жизнь. В прежнюю жизнь.
Они вышли на улицу и направились по протоптанной тропе к теплицам. Солнце щекотало веснушки Гермионы и гуляло по аккуратным локонам Нарциссы. Нежная кожа рук леди Малфой касалась девушки, даря всепоглощающее чувство спокойствия. На миг Гермиона поверила в то, что последних дней просто не было, что это был сон. Сейчас всё было так, как прежде: она гуляет с миссис Малфой в теплицах, слушает её ласковый голос и вдыхает головокружащий аромат роз.
— Гермиона, — Нарцисса остановилась у очередного куста белых роз. — Всё будет хорошо. Рано или поздно, чёрная полоса превратится в белую. Вот, возьми.
Миссис Малфой протянула девушке полузакрытый бутон. Гермиона бережно приняла цветок, но тут же поежилась. Не пойми откуда взявшийся холод проник под тонкую рубашку и заставил покрыться кожу мурашками.
Громадный вороной крылатый конь, больше похожий на скелет, обтянутый гладкой шелковистой кожей. Морда существа напоминала драконью, на ней были расположены большие, широко открытые белые светящиеся глаза без зрачков. Изо рта виднелись ужасающие острые клыки. Огромные крылья пугали своими размерами, казалось, что с их помощью животное легко может поднять бурю. Девушка встрепенулась от увиденного и попятилась назад.
— Что случилось? — Нарцисса посмотрела на Гермиону взглядом, полным тревоги. — Гермиона, что такое?
Но что ей могла ответить Гермиона?
Она только ткнула пальцем в сторону существа, но не увидела должной реакции. Нарцисса лишь непонимающе смотрела на Гермиону и туда, куда она указывала. Хватило несколько секунд, чтобы стало понятно — леди Малфой не видит того же, что видит Грейнджер.
— Что там, милая? — миссис Малфой проследила за движением гриффиндорки.
Нарцисса, дорогая, как же мне тебе объяснить? Я не могу.
Гермиона отмахнулась и опустила руку. Ещё раз взглянула на существо и сделала к нему шаг навстречу. Трясущимися руками она потянулась к безобразной морде животного и дотронулась лишь кончиком пальцев. Холодная, но приятная на ощупь кожа, вызывала странные ощущения внутри. На долю секунды Гермионе показалось, что она коснулась самой смерти.
— Всемилостивый Мерлин, — с ужасом протянула Нарцисса. — Ты видишь их?
Девушка снова посмотрела на Нарциссу. Женщину озарило, она поняла, кого заметила Гермиона.
— Это крылатый конь? — спросила миссис Малфой.
Гермиона кивнула в ответ.
— Это фестралы, — продолжила Нарцисса. — Это редкие волшебные существа. У этих лошадей довольно мрачная слава…
Нарцисса замолчала. То ли подбирая правильные слова, то ли, и вовсе, не собираясь продолжать рассказ. Гермиона оторвалась от животного и вопрошающе посмотрела на собеседницу.
— … по мнению многих волшебников, фестралы очень несчастливые, — заговорила миссис Малфой. — Считается, что они приносят разные ужасные несчастья всем, кто их увидел, но это ничто иное, как суеверие. На самом деле их может видеть лишь тот, кто видел смерть, кто познал смерть, кто страдает от чьей-то смерти.
С последними словами Нарциссы фестрал, стоявший возле Гермионы, отскочил и завопил. Только вот это неестественное ржание слышала только гриффиндорка. Крылья фестрала взмыли в небо, и конь исчез за тучами, унося с собой последние капли спокойной жизни.
— Выбирай сейчас. Поттер или Малфой?
Лёгкая шелковая рубашка тут же стала необъяснимо тяжёлой. На плечи, будто бы упало несколько тонн камней, которые заставляли кости хрустеть под весом. Роза, которую Гермиона сжимала все это время в левой руке — выпала, а шрам начал гореть. Ей хотелось закричать, но стальные цепи Непростительного не ослабили хватку. Миллион разных картинок заискрили перед глазами, голова закрутилась, а ноги подкосились.
— Я — Гарри, Гарри Поттер.
До боли знакомый, родной голос отбивался эхом в голове. Гермиона увидела перед глазами мальчишку: такой забавный, в круглых очках и длинной чёрной мантии. Он лучезарно улыбался и приветливо махал рукой. Зелёные глаза — такие близкие сердцу и душе. Только девушка захотела протянуть руку к ребёнку, как тот сразу же покрылся кровавыми пятнами, а глаза из насыщенно зелёного превратились в болотные.
— Выживи, Гермиона… Живи…
— Гарри… Мой милый Гарри…
Пути назад уже нет.
И только она раскрыла глаза, как в поле зрения попало тёмно-изумрудное платье, висящее в открытом шкафу. Ноги против собственной воли зашагали вперёд. В голове творилась полнейшая каша. Глазами девушка искала Нарциссу, свою белую розу, но вместо этого продолжала подходить к платью. Оно было очень красивым. Если бы Гермиона увидела его при других обстоятельствах, то обязательно захотела бы примерить столь прекрасный наряд. Но сейчас хотелось сжечь его, разорвать на куски, но уж точно не натягивать на себя.
Хотелось провалиться сквозь землю. Но вместо этого пальцы коснулись холодной ткани убранства. Пока слёзы скатывались по бледной коже щёк — руки натягивали платье.
— Прекрасно выглядишь, — раздался его голос. — Я рад, что ты прислушалась к моему совету.
— Ты же знаешь, что я не в силах противиться твоим приказам, — вырвалось из уст Гермионы. — Я не могу ослушаться.
— И соврать ты мне тоже не можешь, — с явной издёвкой добавил Том. — Мне безумно нравится твоя откровенность.
— Я ненавижу тебя, — процедила девушка. — Ты — исчадие ада.
— Иронично, что ещё не так давно ты не считала меня самым плохим человеком. Я ведь предупреждал тебя, пташка.
— В тот момент ты не направлял на меня палочку…
Сколько же боли было в её голосе, сколько отчаяния, сколько ненависти. Гермиона превратилась в настоящее воплощение гнева, только вот поделать с этим ничего не могла. Лишь покорно склонять голову. Когда-то Драко решил для себя, что она — его отражение. Видел бы он девушку сейчас: она и вправду превратилась в его отражение — верная, послушная, покладистая. Всё не по своей воле.
Абсолютно все вазы Мэнора были заняты розами. Красными. Гермиона спустилась на первый этаж и первое, что она увидела — это кроваво-красные бутоны. Никаких белых, невинных цветов. В горле стал новый ком, а на глазах вновь заблестели солёные капли. Девушка не понимала, откуда в ней столько слёз. Сжав руки в кулаки, она прошла мимо ваз. Только вот что-то внутри больно кольнуло, отдавая горечью на языке.
— Сегодня ты улыбаешься и со всем соглашаешься, — монотонно произнёс Том. — Что бы тебе ни говорили, пташка.
— Да, мой Лорд, — сквозь слёзы ответила Гермиона.
— Я вижу, что ты чем-то расстроена. О чём ты думаешь сейчас?
— Розы, — выпалила гриффиндорка. — Ты сменил белые розы на красные…
— Почему тебе так нравятся белые розы? Не находишь, что красный цвет более яркий и выразительный?
— Для меня белые розы — это больше, чем просто цветы, — она, конечно же, не врала ему. — Я смотрю на белые полузакрытые бутоны и нахожу некую схожесть с собой. Мне кажется, что…
Гермиона запнулась. Она попыталась собрать всю силу воли, если в ней ещё была таковая. Но крепкие нити Империо душили. Непростительное наступало на горло, вливало кипящую лаву, подчиняло себе.
