— Повежливее, сын. Я — всё-таки твой отец, поэтому…

— Отец? — Драко сжал кулаки и приблизился к Люциусу так, чтобы видеть его лицо. — Какой ты к херам отец? Ты — сволочь, растоптавшая свою семью! Ты бросил нас в котёл и смотрел, как мы сгораем к чертям собачьим!

— Слава Салазару, что ты более благородный, чем я. Наверное, сумел спасти свою грязнокровку?

— Да пошёл ты, — ядовито выплюнул Драко в сторону Малфоя-старшего. — Чтоб ты сдох и в последние минуты, когда будешь умирать в одиночестве, видел образ своей семьи, потому что из-за тебя мы можем погибнуть в любой момент.

Он вернулся к Гермионе подавленный и разгневанный. Внезапная встреча с отцом совсем выбила его из колеи. Он ненавидел этого человека и не желал видеть в стенах Мэнора. Его бы воля, и Драко давно бы ограничил доступ Люциуса к поместью. Но семейные традиции не позволяли ему сделать этого до тех пор, пока Драко не свяжет себя с кем-то узами брака.

— Я бы женился на тебе и вышвырнул эту гниду из нашего поместья, — тихо шептал Драко и целовал её руку. — Кто знает, как бы сложилась наша жизнь, если бы не Война? Может быть, мы бы сейчас гуляли где-то по улочкам Парижа или загорали в Италии? Тебе нравится Италия?

В ответ лишь тихое дыхание. Но зато она дышит.

Несколько последующих часов у её постели пробежали незаметно для Драко, который слишком глубоко ушёл в свои раздумья.

— Антонин, всё готово? — послышалось шипение Волан-де-Морта в гостиной, куда Драко спустился в поисках матери. — Все прибыли?

— Да, мой Лорд, — закивал головой Долохов. — Люциус прибыл ночью, Беллатриса несколько часов назад и Эйвери тоже уже здесь.

— Отлично. Тащите девчонку сюда. Будем начинать, — Реддл заметил Драко в проходе. — Драко, надеюсь, тебе хватило времен побыть с нашей пташкой. Я специально не отвлекал тебя, чтобы ты мог вдоволь наговориться с ней. Твои товарищи уже всё приготовили.

Как благородно с твоей стороны. Спасибо.

— Присаживайся, — вновь обратился к нему Тёмный Лорд. — Мы начнём с минуты на минуту.

За эту несчастную минуту, пока Драко слушал болтовню Волан-де-Морта, Долохов уже успел принести Гермиону в гостиную. Она была в сознании, но полностью отключена от реальности. Как и до этого — просто потупила взгляд себе под ноги и тяжело дышала. Люциус также появился в гостиной под руку с Нарциссой, за ними вошли Беллатриса, Рабастан и Эйвери-старший. Долохов всё также держал Гермиону, а по левую сторону от неё появился Бут.

— Тут собрались самые приближённые, — начал Тёмный Лорд. — Я хочу, чтобы вы все присутствовали в тот момент, когда моё бессмертие вновь обретёт былую силу. Те, кто будет свидетелем сегодняшнего события — станут хранителями моей тайны. Эта девочка, — он пальцем указал на безразличную ко всему Гермиону. — Станет нашим всем. Отныне, её жизнь и безопасность приравнивается к моей собственной. Подвести её, причинить боль хоть в каком-то её проявлении, будет означать вашу смерть. Думаю, что я объяснился более, чем доступно.

Всепоглощающая тишина означала полное повиновение своему господину. Никто не посмел даже допустить мысль о том, чтобы перечить Лорду.

— Антонин, — обратился он к Долохову. —Ты можешь начинать.

Драко заметил отблеск лезвия кинжала, который Пожиратель достал из кармана. И только он дотронулся своей рукой бледной кожи Гермионы, как парень подлетел к нему и повалил на мраморный пол.

— Если ты блять ещё раз к ней притронешься — я тебя убью, ты меня понял, сукин сын? — прошипел Драко, приставляя лезвие к горлу Пожирателя. — Даже не смей думать, что ты можешь что-то сделать с ней!

Оглушающий смех разнёсся раскатистым эхом по гостиной. Волан-де-Морт, который до этого сидел неподвижно — теперь заливался истерическим хохотом. Но вот никто из присутствующих не подал и звука. Никто не знал, как реагировать на происходящее.

— Я думал, что у тебя уже не получится меня удивить, — его мерзкое шипение сбивалось из-за смеха. — Браво, Драко!

— Мой Лорд… — Долохов был явно растерян.

— Всё в порядке, Антонин. Я думаю, что кинжал может оставаться у Драко, а ты присоединяйся к товарищам. Драко, теперь всё в твоих руках.

— Вы о чём, мой Лорд? — Малфой-младший всё ещё сжимал острый кинжал в руке и провожал Долохова гневным взглядом.

— Раз ты не позволишь никому притронуться к нашей пташке, то эта честь выпадает тебе. Убери это чёртово клеймо с её руки, вырежи его.

Он хотел, чтобы ему послышалось это, но испуг на лице Нарциссы и удовлетворённая улыбка Беллатрисы говорили о том, что нет. Конечно, чего ещё можно было ожидать от Реддла? Он решил сыграть очередную забавную партию на человеческих чувствах, которые ему самому были чужды. Он упивался теми страданиями, которые доставлял своим подчинённым.

— Не тяни, Драко. Либо это делаешь ты, либо отдаёшь кинжал Антонину и не мешаешь.

Выбирать между двух огней: позволить кому-то причинить ей боль или нанести рану самому. Что выбирать в таком случае? Он не знал, потому что прежде его не ставили перед подобным выбором. Вот теперь ему казалось, что он понял хотя бы небольшую частичку её боли. Каково было Грейнджер выбирать между жизнями двух людей?

Драко медленно повернулся и встал на колени перед Гермионой. Она не смотрела на него. Рукоять кинжала вот-вот треснет от силы, с которой его сжимают. Парень долго не решался занести лезвие над её рукой. Внутри всё переворачивалось и жгло от несносной боли.

— Гермиона… — он приподнял её правую руку. — Ты слышишь меня?

Девушка подняла голову и на секунду взглянула на Драко, затем снова опустила взгляд.

— Делай то, что он просит, — прошептала Гермиона. — Делай. Я не буду плакать.

Она правда не плакала. Плакал он. На глазах Драко проступили слёзы, точно так же, как кровь из её руки. Первый тонкий надрез и тонкая струйка крови начала стекать на тёмный мрамор. Он резал не её руку — он резал свою душу, своё сердце. По живому, без наркоза. Глубоко и отчаянно. Миллиметр за миллиметром её предплечье избавлялось от кожи, открывая взору живую плоть. Первый кровавый кусок упал на пол с омерзительным хлюпаньем.

Кровавое месиво, что он оставил на месте её клейма будет сниться ему ему ещё очень долго. Даже когда открытая рана превратится в обезображенный шрам — он будет видеть её кровь на своих руках. Будет помнить, как стоял перед Гермионой на коленях и заживо срезал кожу.

— Я люблю тебя, Гермиона, — прошептал Малфой, срезая последнюю букву. — Всегда.

— И я тебя, Драко, — прошептала она в ответ. — Всегда.

— Обливиэйт, — из палочки Бута вырвался светлый луч, затуманивший голову Гермионы, и заставил провалиться её в сон, а следом — тонкий тёмный лучик, который проник в девушку. — Мой Лорд, крестраж в ней.

Девушка держит букет белых роз, которые Драко нарвал, пока она спала. Ему так нравилось видеть эти цветы в её руках. Так сильно они подходили только Гермионе, это были её розы.

— Когда-нибудь Дамблдор снимет кучу очков у Слизерина, — засмеялась Гермиона.

— Пусть сначала узнает, что я бываю в Мэноре, — Драко пожал плечами. — Крёстный уж точно не расскажет, что позволяет мне пользоваться его камином.

— Не нужно больше срывать их для меня, — гриффиндорка бережно поместила цветы в вазу. — Они такие красивые. Хочу, чтобы они цвели, как можно дольше.

— Мне кажется, я знаю, какое самое любимое место у тебя будет в Малфой-Мэноре. Помимо спальни, конечно.

— Ты просто невыносим, — рассмеялась Гермиона. — За это я тебя и люблю.

— А я думал, что ты любишь меня из-за роз.

— Я просто люблю тебя. Не за что-то. Не знаю, что должно случиться, чтобы мои чувства к тебе остыли. Пусть мне стирают память, заставляют проживать миллион смертей, но я всё равно буду любить тебя. Всегда.

— Тогда буду я молиться, чтобы каждая моя смерть приводила к тебе. Снова и снова. Чтобы понять, что моя смерть была не напрасной, — Драко поцеловал её руки. — Всегда.

— Всегда.

Он сидел возле её кровати до тех пор, пока она не очнулась.