Она увидела, как Малфой с легким беспокойством посмотрел на нее, потом осмотрел всю улицу, но они были совершенно одни. Он выглядел смирившимся, когда подошел к ней.
— Э… все в порядке, Грейнджер?
Гермиона перебирала в уме, наблюдая за разыгравшейся перед ней сценой. Она не помнила, чтобы что-то из этого происходило.
— Грейнджер, ты можешь стоять? Что с тобой?
Она из воспоминания начала истерически смеяться, а затем поднялась и прижалась лицом к растерявшемуся Малфою.
Гермиона смущенно прикрыла лицо, слыша и видя, как она лепечет и хихикает в личном пространстве Малфоя. Когда она увидела, что Джинни вышла из паба и подошла к ним, она вздохнула с облегчением. Конечно, Джинни должна была положить этому конец.
— Гермиона! Вот ты где! - крикнула Джинни и потянула ее за руку. — Эй, Малфой, Гарри сказал, что ты можешь идти.
— С ней все будет в порядке? - Драко бросил настороженный взгляд на Гермиону, которая все еще болтала о Малфое и почему-то о Джордже и Фреде.
— Да, это просто большая доза Болтливого Напитка.
— А, это многое объясняет.
К ужасу Гермионы, она увидела, как пошатнулась, и удивилась, когда Малфой автоматически потянулся вместе с Джинни, чтобы помочь ей удержаться на ногах.
Она видела, как Джинни попросила Малфоя о помощи, и Гермиона снова была удивлена его действиями, когда он согласился, и ее рука обвилась вокруг его туловища. Гермиона следила за тем, как сконфуженная группка из трех человек бредет по Косой Аллее.
Ее одурманенное “я” поддерживало постоянный поток бессмысленной болтовни, пока они шли дальше. Несмотря на бессмысленное содержание, все это было довольно безобидно:
— Я не часто хожу куда-то в такие будние вечера, но Джинни очень, очень настаивала, а потом она заставила меня рассказать ей то, что я поклялась никогда и никому не рассказывать, но я просто не могла больше сдерживаться! Это отнимает силы, знаете ли, хранить секреты, и я просто должна была сказать кому-то, что мне вроде как нравится…
— Гермиона, НЕТ!
— Драко Малфой, и она поклялась, что не расскажет ни единой душе, и даже не высмеяла меня за это, а потом появилась эта копия, и я так впечатлена количеством магических манипуляций, необходимых для создания такой точной имитации…
Джинни с ужасом посмотрела на Гермиону.
— О боже Мерлин, Малфой, она убьет меня завтра. Зачем она выплескивает свои сокровенные чувства? Я думала, что “Болтливый напиток” просто делает тебя слишком разговорчивым, а она ведет себя так, будто ей в глотку запихали Веритасерум!
— Значит, я ей нравлюсь, да?
Малфой ухмылялся, как кот, которому достались сливки, и у Гермионы от смущения забурчало в животе. Он знал! Этот ублюдок весь день и вечер знал, что Гермиона питает к нему эту дурацкую влюбленность.
По мере того, как воспоминания развивались, ее унижение только усиливалось. Ее прошлое “я” поэтически описывало внешность, прическу и стиль одежды Малфоя, в то время как ее нынешнее “я” боролось с позывами к рвоте. Она делала все более раскрепощено - сексуальные комментарии о нем, в то время как он забавно ухмылялся. Она “изрыгнула” нелепый грязный лимерик{?}[Ли́мерик — стихотворный жанр английского происхождения, пятистишие абсурдистского содержания] о том, как оседлала его. Все это время она убеждала себя, что ее провожал домой не Малфой, а умный андроид с лицом Малфоя, созданный “Всевозможными Волшебными Вредилками”.
Гермиона хотела покинуть воспоминание и уехать в Сибирь, но что-то приковало ее к месту, побуждая довести дело до конца, каким бы ужасным оно ни было. Бедная Джинни изо всех сил пыталась помочь Гермионе, но это было бесполезно. Малфой только подначивал ее, с все более самодовольным видом слушая ей тайное желание за тайным желанием.
Когда она поведала всему миру, что Драко, произнося ее имя на ежемесячном собрании, вызывает у нее мгновенный оргазм, Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются стыдливые слезы. Она наблюдала, как глаза Малфоя недоверчиво расширились, а сам он задыхался, и задыхался он от истерического смеха. Он продолжил расспрашивать ее о том, что будет дальше, как все будет происходить, если она пригласит его в свой кабинет, а затем если он пригласит ее на ужин. Ее интуиция оказалась права, этот день и свидание были слишком хороши, чтобы быть правдой. Она вела себя как идиотка, одержимая похотью, и неосознанно сыграла ему на руку.
Очевидно, для Малфоя все это было одной большой шуткой. Теперь, когда он знал о ее влечении к нему, он из кожи вон лез, чтобы использовать это против нее, фактически унижая ее. Как это, должно быть, забавляло его - заставить пресловутую грязнокровку признаться в своих чувствах, чтобы на следующий день манипулировать ее реакцией ради развлечения себя любимого. Гермиона никогда в жизни не чувствовала себя такой наивной. Конечно, Драко Малфой никогда бы не заинтересовался ею в романтическом плане, это был всего лишь жестокий розыгрыш. Подумав, что она увидела достаточно, Гермиона решила выйти из воспоминаний, но смена тона остановила ее.
Гермиона в воспоминании печально вздохнула.
— Ты был так добр ко мне, не так ли? Поддерживаешь меня, помогаешь благополучно добраться до дома, разговариваешь дольше двух минут, до сих пор не бросил ни одного оскорбления в мою сторону, нет, ты, конечно, дразнишь меня, но в этом нет обычной жестокости…
Малфой нахмурился и посмотрел на нее сверху вниз.
—Ты считаешь его жестоким? Своего настоящего Драко?
Гермиона пожала плечами.
— Возможно, уже нет, но он точно не стал бы прикасаться ко мне таким образом, не тогда, когда я, ну, я .
Она увидела, как лицо Малфоя немного осунулось.
— Грейнджер, послушай, он не верит во всю эту чертову ерунду с чистотой. Больше нет.
Теперь из его тона исчезло всякое поддразнивание, он звучал и выглядел искренне раскаивающимся. Болтливая Гермиона тоже выглядела подавленной.
— Я, конечно, простила его, я считала его довольно искренним, но, я не уверена, что он был бы таким сговорчивым. Мне кажется, я для него скорее пустое место, не так ли?
—Немного резковато, Грейнджер, я не думаю о тебе как о “пустом месте”- сказал Малфой, поджав губы.
— Теперь я знаю, что ты просто некий андроид с его лицом, но позволь мне объяснить тебе следующее. Я не потрясающе привлекательная женщина…
— Гермиона, ты именно такая! Не надо так о себе отзываться! - кричала Джинни.
— Это неправда, Джин, особенно для того, кто выглядит как Драко Малфой. У меня слишком пушистые волос, а эту черту он всегда ненавидел, он говорил мне об этом в школе. По крайней мере, мне исправили зубы, потому что это была другая моя черта, над которой он насмехался. Нет, я скорее думаю, что в худшем случае Драко Малфой считает меня отвратительной, а в лучшем - вообще не думает обо мне.
Малфой смотрел на нее сверху вниз, и если Гермиона правильно поняла его выражение лица, то в его взгляде сквозили вина и стыд.
Прошлая Гермиона печально прислонилась к Драко.
— Он никогда бы не позволил мне подойти к нему так близко. И это прекрасно, я знаю себе цену, но приятно помечтать, понимаешь? Ты не человек, я не уверена, что ты сможешь понять отчаянную тоску по человеку, которого не можешь иметь, который может быть с тобой собой. Я переживу это, я уверена…
— Теперь ты счастлив, Малфой? - резко спросила Джинни.
— Нет. Совершенно, нет. - Он пробормотал что-то мрачное, звучащее противоречиво.
Трио достигло места аппарации, и, к удивлению Гермионы, Драко попросил оставить его наедине с ней, и она наблюдала, как Джинни отошла чуть в сторону. Он обнял Гермиону и заглянул в ее остекленевшие глаза.
— Я хочу, чтобы ты знала, что мне жаль. Мне действительно жаль. Ты даже не представляешь, какой я на самом деле трус. Мерлин, я настолько жалок, что даже не могу признаться тебе в этом без гарантии, что завтра ты все это забудешь. Я понятия не имел, что ты так ко мне относишься. Ты хочешь знать истинную причину, по которой я никогда не смотрю на тебя повторно? Почему я избегаю тебя любой ценой? Почему наше общение на работе сводится к вежливым кивкам в коридоре и безразличным разговорам? Потому что я никогда, никогда не смогу заслужить тебя. Конечно, я не рассматривал тебя в романтическом плане, как я смел? Я никогда не допускал такой мысли, потому что невозможно, чтобы кто-то вроде тебя, кто-то такой по своей природе хороший, когда-либо смотрел на меня и видел во мне кого-то, достойного ее внимания. Если бы я знал… Грейнджер, если бы я знал, что ты чувствуешь, возможно… возможно, все могло бы быть по-другому. Черт, я не знаю. Просто… не думай о себе плохо из-за такого засранца, как я.
