Когда к Делии обратились, и она имела наглость спросить, каков стандартный срок действия обычного Оборотного, Гермиона чуть не задушила женщину. Эта глупая дурочка задала свой вопрос с нескрываемым, затаившим дыхание, обожанием, а Гермиона лишь закатила глаза. Ради Мерлина, Делия была замужней женщиной, и не то чтобы она позволяла кому-то в непосредственной близости забыть об этом факте. Она была из тех женщин, которые в каждом разговоре каким-то образом вставляют слова “мой муж”. На самом деле, Гермиона понятия не имела, как зовут мужа Делии, потому что она с завидным упорством называла его только по семейному статусу.
– Это отвечает на твой вопрос, Делия?
– О да, спасибо за то, что ты так подробно комментируешь, Драко, – похвалила его Делия, за то, что он медленно и пошагово разжевывал ей ответ на вопрос, который должен был знать второкурсник Хогвартса. – Слишком занята раздеванием глазами Малфоя, чтобы обращать внимание на доклад, не так ли, глупая корова. – беззлобно подумала Гермиона и внутренне поморщилась. Разве она не так же поступала каждый месяц? Когда она успела стать такой лицемеркой?
– Есть еще вопросы?
Гермиона подняла руку в воздух и наблюдала, как глаза Драко блуждают по столу, прежде чем остановиться на ней, единственной, у кого остался вопрос. Она была уверена, что все это она только вообразила, но время словно замедлилось, а затем остановилось, когда Драко встретился с ней взглядом. Его напряженные глаза пригвоздили ее к месту и сузились, уголок его рта слегка приподнялся. Хищник, почуявший свою жертву.
– Гермиона.
Ее сознание помутилось.
Не “Грейнджер?”.
Не “Грейнджер”.
Даже не “Гермиона?”.
Просто Гермиона. Непоколебимое утверждение. Ее имя впервые сорвалось с его языка, и это был такой красиво звучащий невопрос. Ей пришлось подавить дрожь во всем теле от того самого звука, который она так мечтала услышать из его уст.
В недоумении, другой уголок его рта чуть приподнялся, и Гермиона поняла сразу несколько вещей:
1) Она слишком долго не отвечала.
2) Другие люди в комнате смотрели на нее с легким беспокойством.
3) Ее трусики промокли.
4) Она совсем забыла о своем вопросе.
– Я… эмм… я… вообще-то я только что поняла, что ты уже ответил на мой вопрос, когда отвечал Вольфгангу. Прошу прощения. – Слабо предложила она.
Драко еще некоторое время смотрел на нее с легким недоумением. – Ну, если это все, тогда спасибо, что уделили мне время.
Гермиона облегченно вздохнула, когда вокруг нее возобновилась обычная болтовня, а ее коллеги занялись тем, что выходили из конференц-зала. Боже правый, что с ней было не так?
– Гермиона, – позвал нежный голос, и Гермиона вскинула голову, когда к ней во второй раз обратился объект ее фантазий.
Гермиона встала на подгибающиеся ноги и собрала свои записи и перо, чтобы было чем занять руки.
– Да, Малфой?
– У тебя есть минутка? – вежливо спросил он и поманил ее к себе.
О, у меня есть все время мира и даже больше.
– Конечно, если это действительно минутка, – надменно ответила она, пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие контроля.
Она осторожно подошла к нему и остановилась в нескольких футах от него, слегка задрав голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Он всегда был настолько выше ее?
– Я не знал, что ты разделяешь опасения Вольфганга по поводу воровства на черном рынке, – сказал он с озорным блеском в глазах. Вот черт, он подловил ее. Гермиона не собиралась сдавать позиции так быстро.
– Дело не столько в самом зелье, сколько в том, что я думаю, что некоторые ингредиенты имеют отношение к моей работе. Как ты знаешь, златоглазки и кожа бумсланга, например…
– Я не думал, что глава Департамента по Регулированию и Контролю Магических Существ должна беспокоиться о таких пустяках, как златоглазки. – Произнес он, растягивая гласные и вздернув бровь.
– Ну… да, как глава Департамента я обязана быть в курсе всех вопросов, касающихся больших и маленьких существ, – солгала она.
– Понятно. – Ухмыльнулся он, заставив Гермиону еще крепче сжать свои записи.
– Мне любопытно узнать, какая другая… вообще-то. – Он нахмурился и посмотрел на изыскано украшенные наручные часы. – Я полагаю, что другой группе скоро понадобится этот конференц-зал. Не могли бы мы продолжить обсуждение, возможно, в твоем кабинете? Ты работаешь на этом этаже, верно?
– Я… Да, я работаю, но…
– Отлично, тогда веди, - сказал он и галантным жестом предложил ей покинуть зал первой.
Всю короткую прогулку до кабинета Гермиона боролась с желанием ущипнуть себя. Что вообще сейчас происходит? Сначала он называет ее по имени, а теперь его настолько заинтересовали ее мысли о златоглазках, что он хочет продолжить их беседу?
Когда они вошли в ее кабинет, Гермиона жестом указала на стул перед своим столом, воздавая хвалу небесам за то, что она оставила свой кабинет в аккуратном состоянии. Она села на край кресла и постаралась принять непринужденный вид.
Малфой закрыл за собой дверь, и у Гермионы пересохло в горле от одной мысли о том, что она окажется в замкнутом пространстве, наедине с объектом своих развратных мыслей.
– Мерлин, да здесь же адское пекло! – Проворчал он, плюхаясь в кресло напротив нее. – Ваш отдел что, в самом центре земли находится?
Гермиона надулась и скрестила руки. – Если тебя так беспокоит точная температура в моем кабинете, не стесняйся, иди подопри собой дверь, может так свежий ветерок попадет?
Малфой отмахнулся от ее предложения изящной рукой. – Нет, я справлюсь.
Та же рука взялась за верхние пуговицы фрака, и Гермиона не могла отвести взгляд, пока он расстегивал одну, две, три пуговицы и стягивал платок. Он снял шелковистый кусок ткани, обнажив гладкую поверхность бледной плоти, и руки Гермионы разжались, чтобы ухватиться за края стола. В своей спальне она уже не раз предавалась фантазиям, в которых Малфой использовал этот клочок шелка, чтобы связать ей руки над головой. Видеть это сейчас, вблизи и воочию, извиваясь в его хватке, было изысканной пыткой. Малфой не спеша, аккуратно сложил тонкий лоскуток и спрятал его во внутренний нагрудный карман.
Гермиона представила, как прижимается губами ко вновь открывшейся коже горла Малфоя. Она почувствовала, как румянец окрасил ее щеки, и слегка кашлянула, перетасовывая случайные документы на своем столе.
– Хорошо, если тебе комфортно, возможно, мы можем вернуться к обсуждению…?
– Это из первого принятого тобой закона? – Малфой прервал ее и указал на кусок пергамента, висящий в рамке на стене.
– О, эм, да, так и есть.
– Блестящий закон. Даже если я не согласен с содержанием, я могу признать, что твои аргументы были безупречны.
Гермиона прыснула от удивления и возмущения. – Ты читал его? И что значит, что ты не согласен с содержанием?
Малфой безразлично пожал плечами. – Не обижайся, я просто верю, что боутраклы могут сами о себе позаботиться.
– Тогда, может быть, ты объяснишь мне, почему их численность сокращалась экспоненциально до вступления в силу моего закона?
– Нет нужды объяснять, сокращение их популяции было общепризнанным фактом. Я думаю, что твои поправки против сбора древесины для волшебных палочек были слишком строгими и чрезмерными.
– Неужели? - возмутилась Гермиона. - К твоему сведению, скорость, с которой волшебники вырубали эти деревья, не соответствовала спросу на палочки! Боутраклы были без необходимости вытеснены из мест своего обитания!
– Ах, но ты забываешь, насколько неприхотливыми и злобными могут быть эти маленькие вредители. Переселение и создание заповедника пошло бы на пользу всем, а не только боутраклам.
– К счастью для меня, Визенгамот был убежден моими аргументами, которые, как ты признал ранее, были безупречны, и более того…!
Гермиону прервал длинный бледный палец, поднятый перед ее лицом. Невероятно, каков наглец!
– Прошу прощения, но мне нужно кое-что проверить, – он встряхнул рукав своей мантии, чтобы взглянуть на часы. Он быстро встал и улыбнулся ей, от чего у нее свело живот.
