— Хорошо, ты хочешь знать, что я чувствую, Гарри?! Я чувствую себя чёртовой идиоткой. Я чувствую себя невероятно жалкой, и я чувствую себя такой безнадёжно тупой, что просто хочу ещё один день поразмыслить о своей собственной глупости, прежде чем покажусь на работе и… и… увижу его и… чёрт возьми… — она замолчала, тяжело дыша.

Не в силах больше выносить эти мучительные звуки, Драко направил палочку на дверь и тихо пробормотал:

— Алохомора.

Прежде чем он успел повернуть ручку, дверь распахнулась, и его встретила разъярённая Гермиона.

— Гарри, я сказала… Ах! — она слегка обмерла от удивления, отскочив назад, словно обожглась. Глаза Драко беспокойно блуждали по ней, обнаружив: пижамные штаны с эмблемой Холихедских гарпий и потёртый вязаный джемпер, по крайней мере, на два размера больше, волосы скручены в какой-то пучок на макушке, глаза были красными и опухшими, они казались слишком большими на её бледном лице. Она уставилась на него со смесью удивления и ужаса. Вся такая растрёпанная она была так прекрасна.

Мгновение спустя шок прошёл, и её лицо исказилось от ярости.

— Пришёл посмеяться над моими слезами?

Драко поднял бровь.

— Ты считаешь меня таким бессердечным?

Гермиона усмехнулась и разочарованно всплеснула руками, прежде чем скрестить их на груди.

— Ну что ж, поздравляю тебя с тем, что ты справился со своей жестокой маленькой игрой! Разговоры на работе, цветы, манипуляции, чтобы заставить меня пойти с тобой на бал… Отлично! Ты даже одурачил свою мать и Пэнси, не так ли? Они пришли к какому-то безумному выводу, что я действительно тебе нравлюсь! Это то, что я подслушала, не так ли? Ты уверял мать, что, конечно же, не можешь хотеть быть со мной.

— Ошибаешься, Грейнджер. Да, тобой манипулировали, но не я.

Он протянул ей книгу, но она даже не пошевелилась.

— Эта книга поможет, — пояснил он, и её глаза скользнули вниз, чтобы разобрать изрядно потёртую надпись на тиснённой обложке: «Священные Традиции Брачных Ухаживаний» Аполлония Нотт.

Она осторожно взяла книгу и открыла.

— Никогда о такой не слышала, — сказала с придыханием, и Драко воспользовался моментом, чтобы полюбоваться Гермионой Грейнджер, открывающей новую книгу.

— Думаю, — он откашлялся и собрал остатки храбрости. — Её можно найти только в библиотеках чистокровных семей. Это своего рода пособие, на котором воспитываются все Священные Двадцать Восемь такие, как моя мать, как Пэнси. Они… это всё, что они знают, когда дело доходит до отношений.

— Это то, — Драко легонько постучал пальцем по обложке, — что они вдвоём использовали, чтобы свести нас. Вчера вечером я рассказал маме, что знаю о её интригах. Вот что ты подслушала. Клянусь тебе, Грейнджер, я понятия не имел, пока не увидел на тебе ожерелье.

Гермиона нервно сглотнула, когда снова встретилась с ним взглядом.

— Твоя мать?

— Да.

— А Пэнси?

— Да.

— Сговорились? Использовали обычаи чистокровных из этой книги, подстраивали ситуации, чтобы каким-то образом воссоздать процесс ухаживания?

Драко кивнул, радуясь, что она так быстро сообразила.

— Да. Мать и Пэнси утверждали, что оказывали нам услугу, помогали. Им не понравилось, как медленно у нас всё двигалось, — объяснил он и криво усмехнулся.

— Понятно, — отрезала она и опустила глаза, чтобы снова взглянуть на книгу. Драко был смущён и в некотором замешательстве от её реакции. Он ожидал, что она станет немного счастливее от его объяснений. Он ведь не пытался играть на её эмоциях, а скорее испытывал искренние чувства.

— Значит, цветы? Это не от тебя, правда? — тихо спросила она.

— Нет. Это всё Пэнси.

— А, — ответила Гермиона. — А твоя мать… Теперь я понимаю… она предположила, что ты согласишься пойти со мной на бал, если я попрошу, а тебе будет неловко отказаться.

— Да.

— И вот почему… почему ты отказался танцевать со мной…

— Да, именно так! — он просиял от её умозаключения, но Гермиона только нахмурилась и прикусила губу.

— Что ты там говорил раньше? Ты сказал, что не знал, пока не увидел на мне ожерелье?

— Ах, это… да, вот, — он взял у неё книгу, перевернул на нужную страницу и вернул обратно. — Начни с третьего абзаца.

«…Некоторые из наших древних семей пользуются “обручальными украшениями”, такими как тиара Дома Нотт, золотой и рубиновый браслет Дома Шеклболт и изумрудное ожерелье Дома Малфой…» — прочитала Гермиона вслух и в ужасе замолчала. — О боги, твоя мать разрешила мне носить обручальное ожерелье твоей семьи на людях?! — взвизгнула она.

— Э-э, да. Именно поэтому на тебя так пристально смотрели.

— Пророк! Скажи мне, что там не было фотографий!

— Успокойся, Грейнджер, — Драко поднял руки, пытаясь утихомирить надвигающийся шторм. — У мамы тесные отношения со всеми журналистами. Ни одна твоя фотография не попала в прессу.

Гермиона вздохнула с облегчением, затем захлопнула книгу.

— Они сожалеют, ты же понимаешь. Пэнси была разбита вчера, когда не смогла тебя найти. Она хотела бы извиниться, если ты позволишь, — мягко сказал Драко.

— Конечно, она… она не хотела ничего плохого, я уверена. — опять этот подавленный, кроткий голос. Что, чёрт возьми, происходит сейчас с Грейнджер? Если уж на то пошло, она побледнела ещё больше и отказывалась смотреть ему в глаза.

— Значит, всё в порядке? Теперь ты понимаешь, что произошло… верно? — попытался уточнить Малфой.

Она быстро кивнула, и Драко с тревогой увидел, что в глазах снова появились слёзы.

— Абсолютно. Спасибо, что пришёл и всё прояснил, — её голос слегка дрогнул. Драко был совершенно сбит с толку таким поведением.

— И я должна извиниться перед тобой, — она с трудом выдохнула. — Прости, что обвиняла тебя в том, что ты специально всё это затеял. Хотя тебе не следовало бы видеть меня в таком состоянии. Я напишу твоей матери и извинюсь перед ней. Я не должна была так незрело реагировать. Это просто оказалось… просто труднее, чем я думала, услышать правду, — сказала она удручённо.

— Правду?

— Ты действительно заставишь меня произнести это вслух? — её глаза вспыхнули гневом. — Всё и так оказалось достаточно тяжело! Просто… просто уходи, Малфой. Увидимся завтра на работе.

Она шагнула вперёд, чтобы вывести его из комнаты и вручить ему книгу, но Драко стоял на своём.

— Нет, я никуда не уйду, пока ты не объяснишь! Какая ещё правда?

— То, что ты сказал своей матери! — злясь, почти зарычала она. — Что ты не хотел быть со мной! Я всё поняла! Ясно? Ты никогда не флиртовал со мной на работе или… или не приносил мне цветы, или… или ничего…

Драко покачал головой и подавил желание схватить её за плечи и трясти, пока она не придёт в себя.

— Это не то, что я сказал! Я сказал…

— Да! Ты сказал, цитирую: Я не хочу ухаживать за Грейнджер!

Если бы он так не любил свои волосы, то мог бы их вырвать.

— Что, чёрт возьми, произошло и лишило тебя здравого смысла? По-твоему, я припёрся сюда, пережив все угрозы Святого Поттера, лишь для того, чтобы подтвердить всё то, что ты и так слышала? Какой бред! На самом деле, после того как ты сбежала, не дав мне объясниться, я сказал своей матери, что не хочу ухаживать за тобой, я хочу встречаться с тобой!

Гермиона крепко сжала губы. Кажется он только что замкнул Гермиону Грейнджер, погрузив комнату в тишину на некоторое время.

— Ты… ты хочешь со мной встречаться? Но не хочешь, — она подняла эту проклятую книгу, — проходить со мной через все эти обычаи?

— Я абсолютно точно не хочу делать с тобой ничего из перечисленного в этой книге, — заявил он.

Очевидно, это было не то, что следовало говорить, потому как она вспыхнула от негодования.

— О, значит, я недостаточно хороша для твоих чистокровных обычаев, не так ли?

Драко выхватил книгу и швырнул её через всю комнату.

— Ты перестанешь предполагать худшее? Я не хочу, чтобы всё было так, как написано в этой книге, и я ни с кем этого не хочу! Эта книга — не что иное, как фанатичные, женоненавистнические, устаревшие, жёсткие и нелепые обычаи, которые оскорбляют волшебника и ведьму, участвующих в этом процессе!