— Отлично, оставайся здесь, — приказала Пэнси и схватила что-то у него из-за спины.
— Подержи это, — скомандовала она, и Драко обнаружил, что ему в руки сунули большой букет очень ярких фиолетовых фиалок.
—Пэнси, что за…
— Тихо! И делай, что я говорю. А теперь, — она потянулась к его волосам, и он отпрянул от её руки, но она осталась невозмутимой.
— Какого хрена, Пэнси?
Она проигнорировала его протесты и продолжила, слегка растрепав волосы, стала укладывать их пальцами на один бок.
— Если ты уже закончила издеваться надо мной, не мог бы я…
Пэнси нетерпеливо подняла руку, чтобы заставить его замолчать, отступила назад и с минуту задумчиво смотрела.
— Прекрасно. А теперь не двигайся, или я заколдую тебя, и запомни, я никогда ни о чём тебя не просила, так что, пожалуйста, сделай мне это одолжение.
С последним предупреждающим взглядом от Пэнси Драко остался в кабинете Гермионы, сжимая цветы.
Он отсчитал секунд двадцать, прежде чем раздались голоса, и его охватила паника.
— …Почему ты не могла просто прислать мне сову, я действительно не вижу необходимости в том, чтобы ты продолжала приходить ко мне на работу, когда я… О!
Гермиона вошла в свой кабинет, а Пэнси следовала за ней по пятам, и обнаружила Драко в той же позе, в какой его оставила Пэнси: небрежно прислонившись к столу с букетом цветов.
— Малфой, что ты здесь делаешь?
Он понятия не имел. Ни одной чертовой зацепки.
— Я… э-э-э… Я…
— О боже, Драко, ты принёс цветы для Гермионы?! — воскликнула Пэнси.
Драко открыл было рот, чтобы возразить, но при виде ошеломлённого, но полного надежды выражения лица своей прекрасной коллеги — в сочетании с пылкими кивками головы Пэнси за спиной Гермионы — протесты замерли у него на губах.
— Ты… ты действительно принёс их для меня? — тихо спросила Гермиона, и розовый румянец залил её хорошенькое личико. Пэнси продолжала бешено кивать, широко раскрыв глаза, а Драко протянул Гермионе фиалки.
— Э-э, вот, держи.
— Благодарю… они прекрасны. Фиалки — мои любимые, откуда ты знаешь? — она снова смотрела на него с открытым, искренним выражением надежды, и это почти раскололо Драко надвое. Пэнси начала молча и отчаянно тыкать пальцем в себя.
— О, э-э… Пэнси мне рассказала.
Гермиона повернулась, чтобы улыбнуться подруге, которая тут же изобразила на лице совершенную невинность. Драко прищурился, глядя на неё.
— Ну разве это не прекрасно! Драко узнал твой любимый цветок, подарил тебе букет, и ты приняла их. Чудесно!
Драко собирался задушить одного из своих самых близких друзей. Он бы даже сам сдался, сэкономив Поттеру время на расследование и бумажную волокиту.
Гермиона просияла, глядя на него.
— Ещё раз спасибо, это был такой замечательный сюрприз. Ты, гм, случайно не свободен сегодня во время ланча? Мы могли бы…
— Извини, Грейнджер, может быть, в другой раз. Пэнси, можно тебя на пару слов?
Не дожидаясь ответа, Драко пронёсся мимо Гермионы и крепко схватил Пэнси за плечо. Он практически втащил её в свой кабинет, захлопнул дверь, а затем набросил заглушающие чары.
— Какого чёрта ты творишь?! — взорвался он.
Пэнси фыркнула, совершенно не смутившись его вспышкой, и осмотрела свои ногти.
— Расслабься, Драко, я просто подталкиваю тебя в правильном направлении. Знаешь, ты мог бы сказать спасибо.
— Спасибо? СПАСИБО?! Какого чёрта я должен благодарить тебя за то, что ты так опозорила меня перед Грейнджер? — прогремел он.
— О, хватит драматизировать, — огрызнулась она. — Я лишь сделала вид, будто ты осознанно выбрал её любимые цветы, подумаешь. Ей же явно понравился этот жест.
— Не лезь в мои личные дела, Пэнси, я серьёзно, — предупредил Драко.
— Хорошо, — сказала она, прежде чем распахнуть дверь и выйти. Драко снова захлопнул за ней кабинет и подавил желание стукнуться головой.
***
«…наиболее уместно дебютировать предполагаемую партию на семейном балу. Это событие может быть организовано либо ведьмой, либо семьей волшебника, но должно происходить в доме предков…» — Глава 4, страница 87, Священные Традиции Брачных Ухаживаний, Аполлония Нотт
— Привет, Малфой. Я не вовремя?
Драко оторвался от своего отчёта по проклятому перу, свойством которого было заставлять пишущего разгласить всю личную и финансовую информацию, увидев Гермиону в дверях.
— Вовсе нет, — ответил он, думая про себя, что у него есть всё время на свете для Гермионы. — Тебе что-то нужно?
Она подняла кусок толстого кремового картона, который, к сожалению, был знаком Драко. — Твоя мать пригласила меня на рождественский бал, который должен состояться в Мэноре.
— Неужели она это сделала?
— Да, и я была… Ну, это действительно глупо, но сначала я отклонила её приглашение, но потом она заглянула ко мне домой, чтобы лично вручить мне ещё одно, и настояла, чтобы я присутствовала.
Драко не знал, какая часть этой фразы потрясла его больше всего.
— Почему ты отказалась? Если у тебя уже есть планы, то моя мать не должна нарушать их.
— Дело не в этом, — поспешно сказала Гермиона. — Это просто… ты знаешь, бал проходит в Малфой-Мэноре, и я… не была уверена, что мне будет удобно вернуться… — она неловко замолчала и уставилась в пол.
От стыда, клокочущего в животе, его чуть не стошнило прямо на стол.
— Грейнджер, от имени моей матери мне очень жаль. Она не имела права заставлять тебя окунаться в воспоминания… той ночи, — тихо ответил он.
— Я действительно хотела бы присутствовать на балу, хотя бы для того, чтобы отплатить ей за доброту и помощь в моей благотворительной работе, но…
— Грейнджер, ты абсолютно ничего не должна моей матери. Чёрт возьми, моя семья, да и весь волшебный мир, честно говоря, в неоплатном долгу перед тобой.
Щёки Гермионы покраснели от его похвалы.
— Очень любезно с твоей стороны.
— Это правда.
Он смотрел ей в глаза на мгновение дольше, чем это было принято в профессиональной среде.
— Ну, как бы то ни было, я сказала, что очень хочу присутствовать, просто немного волнуюсь, и она… предложила кое-что, что могло бы сделать это событие менее волнительным для меня.
— Она подумала, что если я не буду одна, как свидание или не свидание, а скорее эскорт… о боги, это звучит ещё хуже… Я имею в виду, — она сделала ещё один вдох, чтобы собраться. — Твоя мать считает, что если бы кто-то сопровождал меня на этом вечере, я могла бы чувствовать себя там комфортно. Когда я сообщила ей, что в настоящее время ни с кем не встречаюсь, она сказала, что… — ещё один глоток воздуха, но Драко уже знал, чем закончится эта фраза, — что ты сможешь выполнить эту роль.
Если бы Драко не был так потрясён абсолютным отсутствием угрызений совести у матери, загнавшей его в такое ужасное положение, он бы снял шляпу перед этой женщиной. Это был мастерский приём эмоциональной манипуляции.
— Моя мать, — медленно повторил он, — сказала, что я буду сопровождать тебя на балу?
Гермиона выглядела подавленной.
— Только если ты захочешь! — пискнула она. — Я не предполагала… о борода Мерлина, это была ужасная идея, прости меня, Малфой, конечно, ты не захочешь видеть меня в качестве своей пары.
— Я этого не говорил.
— Ой. Но, вероятно, у тебя уже есть кто-то, с кем ты идёшь или думаешь пригласить, и хотя твоя мать сказала, что это не так, мне не стоило предполагать…
— Я не собирался ни с кем встречаться на балу.
— Ну, в таком случае… ты не будешь сильно возражать, если мы пойдём вместе?
Он действительно хотел сказать, что это ужасная идея. Он хотел сказать ей, что они оба были обмануты и сыграли на руку его матери и, вероятно, Пэнси. Он хотел сказать, что влюблён в неё уже несколько месяцев, и это совсем не то, как он стал бы ухаживать за ней. Он хотел сказать, что она слишком хороша для таких, как он, и он ни в коем случае не заслуживает того, чтобы держать её под руку на рождественском балу в своём доме.
