– Их посадят? – зачем-то спросила я, глядя, как парням связывают руки за спиной.

– О, если бы это было возможно! – с чувством воскликнул гвардеец. – Я их уже раз пятый беру с поличным – и без толку. Стоит только поместить их в камеру предварительного заключения, на следующий же день они на свободе. Вы бы осторожнее были, и не ходили по улицам одна. Красивая молодая девушка всё-таки.

Я пропустила комплимент мимо ушей.

– У одного из них отец в гвардии.

– Вы про Стэна? Так он помер же.

Оторвав взгляд от удаляющихся узников, я посмотрела на гвардейца.

– Как помер? От чего?

Тот пожал плечами.

– Говорят, попытался ведьму какую-то посадить, а она его прокляла. Но я не верю в эти сказки, думаю просто сердце прихватило. А вы откуда знаете?

Я прикусила язык, решив, что выдавать в себе ту самую ведьму может оказаться не самым умным поступком. Поэтому ответила уклончиво:

– Так он сам и говорил... Не двигайся, дескать, мне ничего не будет, у меня батя в гвардии самый главный.

Гвардеец расхохотался.

– Врёт, как дышит, этот Прусс! Никогда он не был главным, а теперь и подавно. Вам далеко? Может, проводить? Или, если хотите, довезу на самоходке, она у меня тут за углом стоит. Поздно уже девушкам по улицам ходить...

Глава 2

Я потеряла Книгу.

Это катастрофа.

И ладно куча выполненных работ, которые мне надо было сдать, – напишу ещё раз. Сама книга! Я же без неё теперь, как без рук. Добывать новую? Она стоит, как половина моего дома!.. Скромных накоплений, которые удалось собрать несколькими сеансами ведьмовства перед началом учёбы, мне точно не хватит...

– Ваша задача – заставить кубик повиснуть в воздухе на расстоянии тридцати сантиметров от ближайшей поверхности, – сказал господин Либли, взяв со своего стола деревянный куб, размером с куриное яйцо. Он внимательно осмотрел его и продолжил: – Как именно вы это сделаете – не важно. Физически или математически. Может, кто-то сумеет применить химию? Я лично знаю как минимум десяток разных способов, и здесь у вас абсолютная свобода.

– А если поверхность наклонная? – спросил Коба, юное дарование. Младший в группе, но по успеваемости среди первых. – Тридцать сантиметров перпендикулярно поверхности или?..

Господин Либли улыбнулся и поставил кубик на место.

– Нет, перпендикулярно – это слишком просто. За ось берите направление свободного падения. Ещё вопросы? – Молчание. – Хорошо. Тогда можете приступать.

Комната наполнилась шуршанием магических Книг, и я откинулась на спинку стула. Делать нечего, буду помогать Оле. Если ей вообще моя помощь нужна, обычно ровно наоборот: когда я ломаю голову над алгоритмом, она уже закончила и играет с вечнопрыгающим мячиком. Ладно, хотя бы подумаю немного. Так, чтобы заставить кубик зависнуть над поверхностью, можно... лишить его массы! Но тогда он не в точке зависнет, а начнёт произвольно болтаться в воздухе, не то...

– Прекрасная!

Я вздрогнула. Десять раз пожалела о том, что попросила у Рю фамилию. Никак не могу к ней привыкнуть. Все вокруг стали называть меня Прекрасной, и не так уж это здорово, как мне казалось в начале. Кто-то упоминал фамилию ровным голосом, как любую другую, кто-то – с усмешкой, а некоторые отдельные личности вообще с издёвкой, словно намекая, что она не соответствует действительности. Даже учителя не всегда отказывали себе в удовольствии пошутить.

Господин Либли сидел за столом, сцепив пальцы, и смотрел прямо на меня.

– Подойдите, пожалуйста, на пару слов.

Я медленно встала и поймала встревоженный взгляд Оле. Она посмотрела в сторону господина Либли, и губы её выразительно, но беззвучно зашевелились. Проследив направление взгляда, я обнаружила, что учитель открывает небольшую тёмно-зелёную коробочку и устанавливает её на круглую платформу.

Не к добру, ой, не к добру!

На ватных ногах я прошла мимо нескольких длинных столов, занимавших почти всю ширину комнаты, и, поднявшись по ступенькам, оказалась рядом с учительским столом. Господин Либли не сводил с меня глаз. В отличие от многих других учителей Магучки он был ещё молод, ко всему подходил с юмором и пониманием. Но поджилки всё равно тряслись, когда он подзывал к себе. Именно Либли курировал нашу группу.

– Присаживайтесь, Прекрасная, – кивнул он в сторону стула, стоящего с торца стола.

Я послушно села. Угол столешницы, который остался между нами, был свободен, словно всё, что там лежало, одним движением убрали в сторону. Осталась только коробочка на вертящейся платформе, которая одним своим присутствием притягивала внимание.

– Знаете, что это? – спросил Либли, взглядом указывая на неё.

– Звуковая завеса, – сглотнув, ответила я.

– Верно, – кивнул он. Мгновение задумчиво смотрел в потолок, после чего резко положил руки на стол и с хитрым выражением лица наклонился над столом: – А знаете, как она работает?

Я задумалась.

– Звук – это волна... – неуверенно начала рассуждать. – И... и... завеса отражает волну?

Либли рассмеялся. Что именно ему показалось смешным: мой ответ или поведение – понятия не имею. Осталось только молча ждать.

– Ох, Прекрасная! Домашнее задание вам. Ещё раз перечитайте главу про звук и в следующий раз предложите мне вариант реализации. Два!

Я кивнула. Он что, за этим меня подозвал и завесу поставил?

– Ладно, теперь к делу. – А нет, не за этим... – Что у вас с химией происходит?

Ой-ой.

– Господин Белый меня не любит, – прямо ответила я, что думаю. – Как начал на вступительном экзамене валить – так до сих пор и валит. И прямо говорит, что отчислит на ближайшей сессии.

Либли тяжело вздохнул.

– Ох уж этот Белый... Понимаю. Но, Прекрасная, послушайте. Вот у вас подруга, например, не испытывает совершенно никаких сложностей с его предметом. А ведь она тоже девушка.

Кажется, я начала краснеть, потому что сердце не то что выскакивало из груди – оно будто в самой голове стучало.

– Она вообще не ошибается, когда дело до химии доходит. – И когда до остальных – тоже... – А я... Конечно, я не идеально справляюсь! Но не на шесть же! И не на пять.

Шесть – самая плохая оценка за выполненную работу. Хуже может быть только семь, но это когда вообще... ничего. Пустой лист и рожица по центру. Лучшая оценка, соответсвенно, единица, но за всё время, что я успела провести в училище, мне её не поставили. Р-р-р!

Господин Либли со вздохом улыбнулся.

– Понимаю, учиться здесь тяжело. Но на химию придётся подналечь, иначе угроза Белого может и реальностью стать.

Стиснув кулаки и зубы, я уставилась на коробочку завесы. Трёхметровый пузырь, не выпускающий наружу звуки...

– Но я стараюсь, как могу! Учусь, готовлюсь, выполняю все задания. Он просто оценивает меня строже остальных! – Я подняла голос. – Неужели нет других вариантов? Перевестись в другую группу, например?

Эта мысль пришла мне в голову уже пару дней назад, но обращаться с таким вопросом к куратору было почему-то боязно. А сейчас она сама сорвалась с языка.

– На первом году химию ведёт только он, у всех, так что... без вариантов, – сочувственно покачал головой господин Либли. – Мне кажется, что-то отвлекает вас от учёбы. Постарайтесь освободить себя от всего лишнего и сосредоточиться. Физику вам тоже не мешало бы подтянуть.

Освободить себя, ага. От поисков Книги, что ли? Полдня вчера пробегала, в каждую дырку заглядывая и у всех спрашивая. Странно, что Либли не об этом со мной поговорить решил. Видимо, слух не дошёл. Пока.

Я хмуро кивнула:

– Про звук почитаю, – а потом подняла на учителя умоляющий взгляд: – Может, вы с ним поговорите? Пусть будет не так строг со мной, и всё.

– Прекрасная, – строго одёрнул Либли. – Я на вашей стороне, но не имею права вмешиваться в чужой педагогический процесс. Учитесь сами справляться со своими проблемами.

Я вздохнула. И без того всё время приходится справляться с проблемами, мог бы и помочь чуть-чуть. Что ему стоит заступиться немножко за свою студентку?