Обезвредив ищейку возле калитки, я вытащила у него из-за пазухи связку ключей и трясущимися руками начала их перебирать. Внутри тоже кто-то может быть, услышат возню – и конец операции.

Однако, повезло. Никто не пришёл ни на звон ключей, ни на ковыряние в замке, ни после того, как я сунула нос в ухоженный сад. Оказавшись внутри, прикрыла калитку так, словно она всё ещё заперта, и шмыгнула в кусты. Вот чего наши маги зря не изобрели – так это какое-нибудь зелье невидимости. Или специальную маскировочную одежду.

Вопрос: где теперь искать самого Прокурора? И как я его вообще узнаю? С досады чуть не запнулась. Как можно было пойти в самое пекло, не разработав никакого плана? Желание отомстить настолько затмило мой взор, что перестала замечать очевидное и здраво мыслить.

Немного подумав, решила отыскать какого-нибудь мелкого служащего, желательно помладше, и попытаться выбить из него информацию при помощи ментальности. Экран придётся снять, но выбора нет.

Однако, в саду было слишком тихо. Вокруг не оказалось не только служащих – что странно, должен же кто-то ухаживать за всем этим хозяйством, – но и ни одной ищейки. Вообще никого! Я ещё долго перебегала от одного куста к другому, пока моё внимание не привлёк едва различимый голос. Воодушевившись, я быстро огляделась, выставила перед собой вооружённую руку и направилась на звук, готовая в любой момент щёлкнуть пальцами, но кроме деревянного кресла с сидящей в нём старушкой, не обнаружила никого.

Ещё раз оглядевшись, я присела перед старушкой на корточки. Взгляд её был направлен в никуда, а губы шевелились в неразборчивом бормотании.

– Здравствуйте, госпожа, – тихо проговорила я. Та не отреагировала. Пришлось обратиться погромче: – Простите, вы не знаете, где Его Доблесть?

Старушка вздрогнула и ответила:

– Сместите ещё на два метра влево.

– Что? – не поняла я. – Вы хотите пододвинуться?

– Так хорошо – прошамкала она. – Идеальное заклинание.

– Простите?

Старушка меня не слышала. В её бессвязных бормотаниях то и дело проскальзывали слова из языка магии. Откуда ей известны все эти термины? Гладиры едва успевают узнавать о новых разработках, и уж точно не успели научиться современным технологиям. Всё, на что они были способны – это воровать и пытаться использовать ворованное в своих целях. Тем более эта бабушка...

И тут я вспомнила.

... он вызвал сознание какой-то тётки, – говорил Дин. – Она поселилась у него в зеркале и помогала ему с разработками. А так как он изначально был немного того, ни с кем не общался, женщин у него тоже не было, так и влюбился в тётку в зеркале...

Может ли быть, что эта старушка сознанием находится где-то там, среди людей? Помогает с разработками, предлагает инновационные решения? В голове не укладывалось.

Завороженно наблюдая за ней, я совсем забыла об осторожности, и не успела даже вздрогнуть, когда позади раздался мужской голос:

– Госпожа Веда, будьте добры, поднимите руки вверх и медленно отойдите от моей матери. Руки!

Я почти щёлкнула пальцами в сторону появившегося за моей спиной гладира, но увидела рядом с ним знакомое лицо, а по обеим сторонам – по двое ищеек с нацеленными на меня духовыми ружьями.

– Как хорошо, – сказал немолодой седоволосый гладир, медленно приближаясь, – что у меня такой преданный врач.

– Предатель, – прошипела я, глядя на Майка. Тот пожал плечами.

– Не вините его, он всего лишь жертва собственно слабости, – гладир постучал указательным пальцем по своему виску. – Вот здесь. Знаете, что он мне рассказал? Очень интересную вещь.

Он протянул руку к моему лицу, и я отшатнулась:

– Одно движение – и ты мёртв.

Это был прокурор, сомневаться не приходилось. Здесь, в этом доме, к тому же он назвал старушку своей матерью. И невыносимая манера говорить спокойно и вежливо с теми, кого прижал к стенке.

– Не совсем. Одно движение – и мы оба мертвы. Пойдёшь на такую жертву?

Я стиснула зубы. Жить ещё хотелось. По крайней мере, если останусь в живых, мне ещё может подвернуться шанс его прикончить. А нет – это сделают за меня. Люди. Гладиры. Рю.

Морщинистой рукой Прокурор подцепил мою серьгу и, сняв её, передал в руки подоспевшему ищейке. Затем то же самое провернул с браслетом.

– Ещё что-нибудь? – обратился он к Майку.

– Снимите с неё вообще всё. Любой предмет может оказаться зачарован.

– И что теперь? – я вскинула подбородок. Почему-то вместо страха меня охватило безумное веселье. – Отправишь меня в Пещеры? Или чего тянуть – сразу на костёр?

Он открыл было рот, но в этот момент где-то вдалеке раздался грохот. Все, кроме старушки, обернулись на звук: у соседней горы обрушилась верхушка и теперь оползнем спускалась в долину.

– Ты права, девочка, – холодно произнёс Прокурор. – Чего тянуть. На костёр её!

Глава 17

Прокурору потребовалось около двух часов, чтобы всё подготовить, и, когда меня выволокли из крошечной клетки прямо посреди главной площади Сердца Садов, на город успели опуститься глубокие сумерки. Народу вокруг было столько, что, казалось, на эту казнь пришли не только местные жители, но и из близлежащих городов. Двое ищеек толкали меня в спину, руки были скованы за спиной, ноги перевязаны так, чтобы передвигаться я могла только мелкими шажками. Сопротивляться не было ни возможности, ни смысла.

– Кая рода Веда, – провозгласил Прокурор, когда меня подняли на мостик, и толпа вокруг притихла. – Признаёте ли вы свою связь с людьми?

– Не просто признаю, – прокричала я в ответ. Терять было нечего. – Я горжусь ею! Люди, в сравнении с вами, куда менее жестокие!

Прокурор проглотил колкость.

– Вы действительно препятствовали руке правосудия в лице моих преданных солдат?

– О-о да! И, не задумываясь, сделала бы это снова!

– Видите? – провозгласил Его Доблесть, обращаясь к народу, – Видите, как прогнил род Веда? Когда-то мы все уважали их, прислушивались и мечтали, чтобы они заняли трон великого Торуса! Что же теперь? Они водятся с людьми! Рожают от них детей! И гордятся этим!

Гладиры вокруг зашептались.

– Убийца! – проорала какая-то женщина в толпе. – Он убил моего мужа!

– Долой убийцу! – подхватила я, за что получила удар по челюсти. Затем подняла глаза на ударившего меня ищейку: – А что ты его защищаешь? Чуть оступишься – и сам будешь на костре.

Ищейка хищно улыбнулся, но не ответил. А в толпе тем временем нарастало недовольство. Прокурор уже не пытался увещевать публику, челюсти его побелели от напряжения, а холодные глаза стали поблёскивать безумием. Постепенно звуки возмущений стали больше похожи на борьбу, и я, игнорируя боль в разбитой губе, обернулась. Гладиры дрались между собой, целый поток хлынул в сторону эшафота, уверенно проминая ряды ищеек.

– Долой Прокурора!

– Веда на трон!

– За наследников!

– За убитых!

Я почувствовала, как внутри затеплилась надежда. Набрав в лёгкие как можно больше воздуха, прокричала:

– Вы не достойны такого правителя!

Но мой крик потонул в окружающем шуме.

– Чего стоишь, на костёр её! – рявкнул Прокурор, и застывший рядом ищейка, дав знак своему товарищу, вместе с ним подхватил меня под мышки и затащил по хлипкой, наспех сооружённой лесенке к столбу, вокруг которого расположились тысячи сухих веток и стволов тонких деревьев.

– Долой Прокурора! – надрывно кричала я, и на сей раз ищейки не обращали на это внимание.

Когда до самого верха осталась всего пара ступеней, вдалеке раздался уже знакомый грохот: обрушилась скала горы с одной стороны от города. Следом ещё: гора с противоположной стороны. В толпе зазвучал испуганный визг сотен женщин.

– Ваша Доблесть! – перекрывая шум толпы, обратился к Прокурору один из его приближённых. – Они нас всех растопчут! Лучше сдаться!

Снова грохот – и новый оползень.

– Ваша Доблесть!

– Пошли прочь! – Прокурор схватил из рук палача факел. – Если не уйдёте, сожгу вас вместе с ней!