Но, к сожалению, я не умела кататься и вообще была слишком мала для этого велика, поэтому он перешел кому-то из старших братьев, а спустя еще нескольких лет стал жалким подобием самого себя. Не потому что подвело знаменитое немецкое качество, а потому что ватага детей и один велосипед – мало совместимые явления.

До сих пор я испытываю горячую благодарность этим людям, которые так помогли нам в трудные девяностые годы. В детстве конечно, я воспринимала это как данность, думала, что у всех людей есть свои немцы, но только спустя годы узнала, что оказывается, в это время люди жили очень тяжело, страдали от нехватки самых обычных товаров в магазинах, месяцами не получали зарплаты.

А здесь, в деревне, у нас на хуторе, молоко лилось рекой, мяса, овощей и хлеба всегда было вдоволь. Добавьте к этому немецкие подарки – я жила в раю.

Мы регулярно обменивались письмами с нашими немцами. Почтальон бросал письма в старый ящик, приколоченный к сухому дереву недалеко от дороги, и тот, кому было по пути, забирал почту.

Я помню, как приходили красивые конверты, украшенные необычными марками и наклейками, сказочные открытки к праздникам, а письма были написаны не на линованной, как у нас, а на специальной почтовой бумаге с гербом.

Все эти мелочи создавали в моей голове представление о Германии, как о прекрасной стране, где одни только замки да аристократы, которые пишут письма на гербовой бумаге, жуя мармеладки Харибо.

Тати отвечала на письма на армянском, мама переводила на русский, местами, насколько позволяли знания, на немецкий язык и только потом отправляла. Время от времени и мы отправляли посылки в Германию – с сухой фасолью, яблоками из сада, посаженного отцом Фритца, вязаными шерстяными носками, медом, вареньем, сухофруктами. Каждый из нас делился тем, чем был богат.

В первую очередь надо отметить, что зимы моего детства всегда были снежные. Мама безбожно кутала нас в сто одежек, и мы неловко вываливались во двор поиграть. Один раз даже выросли такие высокие сугробы, что мы с Анжеликой смогли прорыть в них длинные норы, и превратили двор в сказочный белый городок. Мы играли в этот городок, и наши диалоги были только такие:

– Здравствуйте, у вас продается мороженое?

– Конечно, мы продаем только пломбир.

– Два шарика, пожалуйста!

Или:

– Здравствуйте, соседка!

– Ах, здравствуйте, где же были, пойдемте ко мне в гости, я угощу вас мороженым!

Мороженым был снег, который мы ели взаправду. Разумеется, есть снег было строго запрещено, ибо ангина, ларингит и иже с ними. Но я искренне не понимала, что может быть плохого в чистейшем белом снеге, на моих глазах упавшем с неба. Не каждый же день можно попробовать небо на вкус.

Однажды, не заметив маму, которая мыла окно, мы с Анжеликой начали есть по огромному снежку. Мама увидела и строго постучала в окно. Мы сразу бросили снежки и сделали вид, что это случайность. Немного поиграли, чтобы усыпить бдительность мамы, пробрались на задний двор и только взялись за новую порцию снега, как и тут в окне возникла мама! Она уже помыла то окно и перешла к этому. Больше рисковать мы не стали, и правильно – через пару минут мама появилась во дворе, чтобы развесить белье.

Сушка белья на морозе – самое чудесное чудо, которому я не переставала удивляться. Никак не могла понять, как на холоде могут высохнуть мокрые простыни и покрывала? И как они пропитываются свежим запахом зимы, и продолжают благоухать даже после того, как мама их идеально отутюжит?

Я любила зиму особенной любовью. В зимние дни небо становилось чистым, воздух прозрачным, а голые деревья казались нарисованными великим художником, тушью на белой бумаге. От мороза усиливалась тяга в печных трубах, и поэтому огонь горел ярко и весело, и тати часто готовила на печке картофельные слайсы – любимое блюдо многих взрослых и детей.

Ничего сложного в приготовлении тут нет – берешь крупную каменную соль, посыпаешь ею поверхность печки, затем кладешь прямо на соль ломтик картошки, и он мгновенно пропекается, успевай только поворачивать.

Традиционно на печке готовили только картошку, но тати пошла дальше. Она могла пустить на раскаленное железо и яйца, и сосиски. А еще тати грела на печке хлеб собственного приготовления, и он сразу становился хрустящим и ароматным, как свежевыпеченный. Ах, волшебная печка! Непостижимая магия огня!

Зимний домашний быт сильно отличался от летнего – работы было намного меньше, сад и огород отдыхали под снежным одеялом и уход требовался только для живности в коровнике и курятнике.

Главным недостатком зимы мне казалось то, что нас одевали в миллион одежд. Я до сих пор помню очередность слоев – маечка, потом тонкая кофточка, тонкие колготки, кофта трикотажная, теплые колготки, шерстяной свитер, штаны, носки, и поверх еще шерстяные носки татиного производства.

На хуторе, где печка могла того и гляди погаснуть, и мороз холодными пальцами тянулся к нам сквозь оконные щели, такая экипировка была нормальной. Но как нелепо я выглядела в глазах своих братьев и сестер в городе, если оставалась там ночевать! Привыкшие к центральному отоплению, они всегда высмеивали мой многослойный стиль. И тогда я взбунтовалась и сказала маме, что больше не буду носить вторые колготки! Вот так вот! Я гордая и независимая, всего лишь в одних колготках!

В сильные холода мы не ходили в школу и садик, а так как мама с папой работали, нас отравляли на хутор. Там было очень весело, особенно, если приходил еще кто-то из детей. Мы рисовали, играли в прятки, ссорились по пустякам и мирились – словом, жили, как все обыкновенные дети.

Если мы начинали скучать, тати звала нас в курятник, поискать «яйца зайчиков». Она прятала в курятнике маленькие шоколадные яйца в блестящих обертках, и когда кто-то из детей сопровождал ее в курятник для сбора яиц, то получал заячьи яйца в подарок.

Эта придумка особенно нравилось Анжелике, и она часто просилась с бабушкой собирать яйца, а я, разумеется, знала, в чем дело, и отказывалась от этих детских игр. Я была не против шоколада, а против знания о том, как сделано чудо. Чудо должно быть волшебным и появляться из ниоткуда.

Мне больше по душе была игра в «приз». Это тоже была татина нехитрая идея. Дети садились в круг, и тати протягивала нам мешочек с бумажками, каждый вытаскивал себе одну или две, если играющих было мало. На одной из бумажек было написано «приз». Счастливчику давали тянучку или шоколадку, в общем, что-то из немецких заначек тати.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.