Он тут же был назначен руководителем политического крыла Чеченского Джамаата31. Они обсудили то, как мы будут объединять джамаат32 в единую структуру, по какому принципу это будет происходить, и кто попадёт в «Шуру» (совещательный орган джамаата33). А также, по каким округам будут баллотироваться наши кандидаты в парламент ЧРИ, что было весьма сложно, так как время уже оставалось мало. Что же касается выдвижения кандидаты в президенты ЧРИ, Шейх – Фатхи сказал, что нам необходимо поддержать Зелимхана Яндарбиева, так как это единственный человек среди лидеров Ичкерии, который искренне хочет установления шариата.
«На том», – как говорится, «и порешили». Сразу же после приезда в Грозный мы начали вести подготовку к объединению Джамаата34 в единую политическую организацию. Параллельно он стал готовить людей к участию парламентских выборах, вести агитацию за Яндарбиева, хотя сам фактически был в предвыборном штабе Удугова.
Спустя некоторое время они уже провели первое заседание «Шуры» Чеченского Джамаата35, в том виде в котором он до того не существовал, не как чисто боевых подразделений, а как политического движения, в котором было и военное и политическое крыло. За месяц до этого, он с другими членами городского джамаата36 объехал районы, встретились с разрозненными джамаатами37 и их эмирами, в основном мирными и призвали их присоединиться к единому джамаату38. Однако к тому времени Шейха – Фатхи уже не стало. Он был отравлен и умер незадолго до создания Единого Чеченского Джамаата39. Его место занял чеченец, выходец из Иордании – Абдурахман, с которым они продолжили начатое дело.
Из трёх поставленных задач на совещании с шейхом мы справились только с одним – организовали Единый Чеченский Джамаат40. В парламент на выборах прошёл только я от Староюртовского избирательного округа, набрав большинство голосов после Шаида Джамалдаева (нынешнего депутата парламента Чеченской Республики), но так как он был в оппозиции к Джохару Дудаеву, его не пропустили в парламент. Вторым по числу набранных голосов был он, но так как он прошёл лишь один от джамаата41, я самоустранился, так как не видел смысла в нахождении в этих рядах в одиночестве, тем более что мне была доверена важная задача формирования Политического крыла чеченского Джамаата42. И фактически от нашего района в парламент прошёл человек, набравший третье место по числу голосов – Бекхан Джадаев, который был однополчанином Шамиля Басаева по войне в Абхазии.
Таким образом, сам того, не подозревая и даже не особо к этому стремясь, он стал одним из идеологов общественно-политических деятелей Ичкерии. После смерти Шейха – Фатхи, его приемники не очень-то хотели делить военную и политическую власть Джамаата43 с кем бы, то ни было, и потому о нашей работе мало что было известно. В самом Джамаате44 к принятию политических решений нас не подпускали, хотя я одно время и был членом Шуры. Власть Джамаате45 захватили «силовики» (военные эмиры), у них был самый весомый аргумент – автомат Калашникова, ему и пришлось ограничиваться идеологией и пропагандой, хотя иногда мне удавалось влиять на принятие решение внутриполитического устройства Джамаата46 и наших отношений с властями.
Своей же задачей, которую я сам для себя определил, было, как раз таки политизировать Джамаат47, вывести его из состояния постоянного желания воевать «Джихад ради джихада», и склонить их к мирному существованию путем втягивания их в государственную систему, чему изначально военизированный Джамаат48 всячески сопротивлялся. Отчасти нам это удалось сделать, но больше не по причине того, что этого невозможно было сделать вообще, а что у нас не хватило времени, так как игроков, играющих на продолжение «джихада» в среде джамаата49, и вообще в Ичкерии было больше, чем тех, кто стремился к миру и созиданию. К тому же в отличие от мирного политического крыла Джамаата50, они были вооружены и оснащены по последнему слову техники. Нашим же оружием было – «перо и бумага». Обстоятельства как говорится, складывались не в нашу пользу. Однако ему удалось сделать многое. Так к моменту организации нами политического крыла, когда они стали вносить наши предложения по тактике и стратегии поведения членов джамаата51, так получилось, что люди, прихода которых в джамаат52 они страстно сопротивлялись, в частности группа Арби Бараева, уже оказалась примкнувшей к их организации. Они настолько дискредитировали себя, что начали портить и их имидж. В тот период, словно по чьему-то приказу начались массовые похищения людей, из которых больше всего преуспел Арби Бараев, и все его «подвиги» автоматически стали приписывать всему джамаату53. В этих условиях мы поставили чёткое условие, что бы Бараев перестал этим заниматься, и нам на какое-то время удалось остановить похищения людей. Всем членам Джамаата54 было запрещено участвовать и похищать или как-то способствовать похищению людей. Одним из инициаторов этого решения был я, так как к тому времени уже двое моих двоюродных братьев стали жертвами этих похищений.
Одного моего родственника – Ваху Сайдаева из Урус-Мартана, которого похитили люди того же Бараева, нам удалось освободить. За время нахождения в плену он и его товарищ, обвиненные в связях с ФСБ, подвергались постоянному допросу и избиению. Подозрения на него пали якобы из-за того, что он ранее всю жизнь проживал в Нальчике, во время Ичкерии приехал в Урус-Мартан и стал строить дом на своем участке, который по несчастливой случайности оказался по соседству с домом некого эмира. В итоге они решили, что их выслеживают, хотя я склонен считать, что они просто, таким образом, захотели завладеть его имуществом. В конечном итоге они так и сделали. Во время освобождения они не только не вернули их личный автотранспорт, но и еще умудрились взять у родственников еще один авто, о чем я узнал значительно позднее. Но в принципе, большего от них и невозможно было добиться. Если на них поднажать они были готовы противопоставить себя и Джамаату55.
После инициированной мною «фатвы» (указ, приказ) – «О запрете похищения людей», те, кто был похищен и находился в какой-либо группировке относившихся к джамаату56, были освобождены. Однако, как и следовало ожидать эмиры некоторых групп, которые относились к джамаату57, нашли другой способ обойти запрет. Они просто на время похищения выходили из джаамаата58. В последствии совершив свою сделку, они возвращались в него, якобы раскаявшись о содеянном или вовсе не возвращались. К сожалению, как раз запрет на похищения людей, на котором он в первую очередь настаивал, отчасти и повлиял на раскол джамаата59, которого мы с таким трудом объединяли. Ко времени, начало второй чеченской компании- 1999 году, он произошел окончательно. Да и сама эта инициатива не прошла для меня бесследно, еще тогда на меня затаили злобу некоторые лидеры и эмиры джамаатов60, которые не прочь были нажиться на похищениях людей. Впоследствии, уже в Грузии им все – таки удалось со мною справиться, натравив на меня грузинские власти, и полностью разгромив мой офис. Пока он сидел в тбилисской тюрьме, в которую попал по обоюдному желанию грузинской стороны и лидеров НВФ. В то время находившийся в Грузии, представитель братьев Ахмадовых, некто Адам Пашаев, с группой молодчиков под угрозой убийства моего заместителя Сурхо Идиева изъял из офиса все их оборудование. Однако это случилось намного позже. А до того, как я уже сказал к началу второй чеченской военной компании произошел раскол в чеченском джамаате61, и каждый из известных эмиров стал поступать, так как ему это заблагорассудится. Я же со своей группой и политическим крылом отошел от Джамаата62 еще после известных событий в 1998 году. Тогда, как известно, произошло боевое столкновение Джамаата63 с подразделением Сулима Ямадаева. О таком развитии событий, он лично предупреждал тогдашнего эмира Джамаата64 – Абдурахмана, но он не внял его советам, да вообще отношение к нему в Джамаате65, после его назначения на должность руководителя «Политического крыла», стало такое как будто бы он и мои товарищи увиливаем от джихада, занимаясь ерундой и мешаем им устанавливать шариат Аллаха. Однако, несмотря на то, что он отошёл от Джамаата66, я все же продолжал руководить политическим направлением и поддерживать по отдельности связь со всеми уже расколовшимися группами Джамаата67. Одним из тех, кто меня безоговорочно поддерживал и от своего лица санкционировал их работу, был эмир Шелковского Джамаата68 – Абдул-Ваххаб (Султан Эльмурзаев), который и оказывал мне военную поддержку не давая разделаться со мною моим оппонентам. Совместными усилиями мы сумели в короткий срок сделать из Шелковского Джамаата69 мощную структуру, которая объединила под своим началом весь чеченский интернационал. Именно в Шелковской Джамаат70, входили такие ранее неизвестные и не существовавшие подразделения Джамаата71, как «Ногайский» и «Кумыкский» джамааты72, распространявшие свое влияние далеко за пределами Чеченской Республики. Все бы было хорошо, если бы снова под давлением обстоятельств и приближением второй чеченской компании – Абдул-Ваххаб не допустил стратегической ошибки – пошёл в подчинение Урусмартановскому джамаату73 (братьям Ахмадовым), которые окончательно разрушили все его планы мирной политизации, то бишь, умиротворения джамаатов74. В конечном итоге, весь Шелковской Джамаат75 погиб, участвуя в самых нелепых и бессмысленных операциях ахмадовцев. Его тяга и дружба к Шелковскому джамаату76 было связана еще с тем, что в этом районе проживали его родственники. Эмир этого джамаата77 – Абдал-Ваххаб, оказал нам весомую поддержку во время похищения и убийства моего двоюродного брата – Чингисхана Арслангериева, одной из банд групп базировавшихся в 15-том Мол-совхозе и профилировавшийся на похищении людей.
