– А что, может, оно и не так плохо… «Будь паинькой и останешься одна».

Он приподнимает одну бровь.

– Марк Твен?

Ох, как интересно!

– Вы читаете классику?

– Постарайтесь скрыть удивление. – Он впивается взглядом в мое лицо, особенно, как я вижу, его занимают мои губы. – Какие ваши любимые книги, Елена?

Я не спешу с ответом. Лучше не перечислять чувственные романчики, которые я поглощаю тоннами.

– Я библиотекарь. Читаю все подряд.

– Вот это да! Настоящая добросовестная библиотекарша… – Он качает головой. – Как я сразу не догадался?

Разве Тофер ему про меня не рассказывал?

– Почему вы улыбаетесь? – задаю я совсем другой вопрос.

Он налегает грудью на стол, подается ко мне, и я чувствую его мужской запах, сочетание выделанной кожи и выдержанного виски.

– Потому что вы – воплощение мужской фантазии о правильной библиотекарше: умница, усердная, большие очки, узкая юбка.

Белоснежная улыбка.

О!

О!

Я еложу ногами под столом, поправляю на носу очки. Знаю, они все время сползают. Все потому, что в ресторане становится жарко, в воздухе сгущается напряжение.

– Надо было воткнуть в волосы карандаш и не выпускать из рук книгу – для полноты картины.

– В следующий раз так и сделайте.

От его взгляда – точно я плитка первосортного швейцарского шоколада – я начинаю таять. Я затравленно озираюсь. Мне неведома вселенная, где такой, как он, способен фантазировать о такой, как я. Нервы натянуты как канаты.

Поменять направление, перенаправить внимание.

– Договорились. Так что произошло у вас с вашей бывшей?

У него каменеют губы и все лицо.

– Моя бывшая ушла от меня к профессиональному хоккеисту, а потом накропала обо мне книжонку, ничего не утаив о нашей интимной жизни. Я вышел у нее запойным пьяницей.

Как-то не верится.

– Это правда?

– Нет!

– Зачем же она вас оболгала?

– Ради денег люди еще не то вытворяют, даже те, кто утверждает, что вы им небезразличны.

Судя по выражению лица, его мысли витали где-то далеко-далеко. Мне ли не знать, что такое сплетни и какой хаос они сеют! Надо отдать должное Престону и Жизель, они не болтают о наших отношениях, но весь городок все равно в курсе, что до нее он встречался со мной. Из-за этого я постоянно ловлю на себе жалостливые взгляды. Не хочу даже думать, что за глупости все эти люди про нас сочиняют. Бедняжка! Престон предпочел ей ее младшую сестру, та и красивее, и моложе. Это не вполне так, но я стараюсь не погружаться в эти воспоминания.

– Хотите, надеру ей задницу? Я и не с такими справлялась.

– Обойдусь, – отмахивается он со смешком.

Теперь я беззастенчиво его разглядываю: могучие ручищи, поросшие светло-каштановыми волосами, длинные пальцы, особенно указательный, которым он легонько проводит по ободку стакана с виски. Что-то заставляет меня ступить на зыбкую почву.

– Дайте угадаю: по части секса она в своей писанине накидала вам одних комплиментов. – От смущения я хватаюсь за свой стакан. – Просто хочется во всем найти плюсы. Что именно она там настрочила?

Его указательный палец на ободке стакана замирает. Темно-желтые глаза смотрят прямо на меня. Я моргаю. Глаза у него, конечно, не желтые, но и не карие, а что-то среднее, золотистое, пронзительное, пристальное, цвета теплых солнечных лучей, не меркнущих даже в ресторанной полутьме. На его губах появляется улыбочка, раздвигает точеные черты лица и превращается в полноценную улыбку.

– Вы угадали, Елена: меня она никогда не забудет.

По моей спине пробегают мурашки.

Он, конечно, возмутительно самоуверен, но любопытство во мне берет верх.

– Это еще почему? – Сердце в груди предательски колотится. С Марка Твена мы перешли на разговор про секс, и от этого я сползаю на краешек сиденья.

– Вы серьезно? Вам любопытно, каков я в постели?

– Лучше я прочту про это в ее книжке. Как она называется? – Я достаю телефон. – Сейчас все можно найти на «Амазоне».

Я бросила ему вызов, и он клюнул на наживку.

– Лучше не надо.

– Тогда сами расскажите, сэкономьте мне деньги и время.

Он битых десять секунд смотрит на меня из-под полуприкрытых век, его грудная клетка вздымается.

Я нервно сглатываю. Далековато я зашла. Не надо было на него давить. Разговорчики про секс! Что со мной стряслось? Не иначе, виновата встреча с Престоном и Жизель.

– Елена… – произносит он вкрадчиво, словно пробует мое имя на вкус, перекатывает на языке все три слога. Голос у него сейчас тихий, низкий, шероховатый – как экзотический шелк богатой расцветки, с преобладанием золотистых тонов, текущий у меня между пальцами. – Я скажу так: я знаю, как удовлетворить женщину, как заставить ее вожделеть меня каждое мгновение, которое мы проводим врозь.

Если бы я не сидела, то завороженно шагнула бы вперед.

Что?!

Немедленно перестань!

Я сижу затаив дыхание.

Похоже, из этого ресторана разом выкачали весь воздух.

Февраль – неподходящий сезон, чтобы обливаться потом. Я смотрю на свой стакан. Пора бросать пить.

– Нечего сказать? – воркует он.

До меня доходит, что Грег изрядно обошел меня в категории сексуальных забегов. Держу пари, он привык оприходовать все, что движется. Чему тут удивляться, раз он – нэшвиллская знаменитость, вот уже и целая книга о нем написана! А что я? Провожу свои лучшие годы в обществе вибратора.

– Звучит заманчиво. – Я изо всех сил стараюсь сохранить спокойное выражение лица, надеясь, что еще не залилась багряным румянцем. Почему-то вспоминается пижама – целиковый пижамный костюм! – Престона, в которой он забирался вечером в нашу постель. В пижаме и в носках – в вонючих черных носках.

– Заманчиво? – Он улыбается. – Вы умеете выбирать слова.

Я меняю тему:

– Престон встречается с моей сестрой. Вон она, видите? – Я сижу к ним спиной, поэтому указываю на середину зала кивком головы. – Высокая красотка. Они познакомились у нас на семейном барбекю в День независимости, она как раз вернулась в Нэшвилл.

– Вот дерьмо!

– Даже двойное. – Я залпом допиваю свой стакан. Официант торопится ко мне с очередной порцией выпивки.

– Моя бывшая хотела, чтобы я надел колечко ей на пальчик. Я на это так и не осмелился, вот она и решила отомстить мне своей книгой. – Он делает паузу. – Она просто не была той самой.

Я фыркаю.

– Я пришла к выводу, что все эти разговоры о «поиске своей половинки» – полная туфта.

Он ревностно кивает:

– Полностью с вами согласен. Потому и поставил крест на любых отношениях. От них одна боль.

Я наклоняюсь над столом, тянусь к нему.

– Престон даже не мог найти у меня… Начинается на «к-л-и»… Наверное, он не очень старался… Мой внутренний голос, называемый женской интуицией, твердил: «Что-то здесь не так», – но я не желала к нему прислушиваться… – Я морщусь, осознав, что несу.

Что я вытворяю? Кокетничай, но знай меру! Угораздило же меня такое ляпнуть… Со своим «к-л-и» я явно поторопилась.

Я вздыхаю и даю задний ход.

– Ой, простите! Сама не знаю, что несу. Вся эта затея со свиданием вслепую в День святого Валентина была ошибкой…

– Никакой ошибки, Елена.

4

Джек

Мне не верится, что я заговорил о Софии и об ее откровениях на мой счет. Пусть она была хороша собой, пусть клялась мне в любви, в конце концов ее истинная сущность вылезла наружу. Я судорожно глотаю, уставившись на свой виски. Выпил всего ничего – и уже наболтал лишнего. Почему-то мне не хочется, чтобы Елена считала в моем дурном поведении склонности к пьянству и к рукоприкладству. Не хватало предстать перед ней полным идиотом.

Она такая…

Я делаю над собой усилие, чтобы не расплыться в улыбке. Чуть было не назвал ее мысленно робкой – какая еще робость при такой похвальной прямоте!