— Дорогая жена, ну я же собирался быть археологом! Перевернуть отечественную науку с ног на голову, принять какие только можно обеты и посвятить себя историческим открытиям! А всё это, влекло неизменно долгое пребывание в экспедициях. Я же не мог оставаться там голодным? — задорно пояснил Истомин и поставил перед женой тарелку с двумя бутербродами.

— Так, посмотрим что у нас тут… — взглянув на поданное блюдо, Лера рассмеялась.

— Чего ты? Заметь, в отличие от тебя, я не настрогал тарелку овощей, напуская дыма для эффекта.

— Игорь! Скажи-ка мне, дорогой муж, а между нахождением каких артефактов, и главное где, ты собрался взять в экспедиции крем-сыр, лист салата Айсберг и копчёный лосось? Или я что-то пропустила, и каждую экспедицию нынче сопровождает шеф-повар со своими продуктами?

— Так, вот не надо придирок. Для слабого пола рецепт усовершенствован соответственно реалиям, в которых мы сейчас находимся. — придав своему виду ироничной серьёзности, держал удар Игорь.

— Ах, ну если так… Простите, шеф. — подавляя смех, произнесла девушка и попробовала бутерброд. — Очень вкусно! — добавила она следом, сделав глоток чая.

— То то же! — довольно улыбнулся бизнесмен. — Давай скорее с этим расправимся и побежали наверх, если хочешь спокойно заснуть. А то скоро наш кагал проснётся, прохода, ведь, не дадут со своими расспросами: где были и что видели.

— Петька, наверное, не понимает, куда мы вдвоём запропостились. — с едва скрываемым чувством вины предположила Калерия.

— Ничего, с такой бабушкой как у него, можно на время родителей потерять. Там всё под контролем, поверь мне. — поспешил успокоить её муж. — Ну что, пошли?

— Ага. — радостно кивнула Лаврова и они еле слышно прокрались наверх, а потом исчезли в своей спальне.

Вечером, за ужином, когда вся семья наконец была в сборе, Герман спросил:

— Молодые родители, а где вас вчера носило всю ночь?

— А что, у тебя надо было письменное разрешение брать? — съязвил Игорь.

— Нет, просто интересно, как вы, проведя столько времени вместе, сидите живые и здоровые. — «прилетело» в ответ от брата.

— Мы гуляли по городу. — вмешалась Лера. — Игорь оказался неплохим гидом. Может подрабатывать.

— Возьму на вооружение. Если вдруг разорюсь, стану экскурсии водить. — усмехнулся муж.

— Игорёк, что ты такое говоришь! Постучи по дереву! — шутливо-обеспокоенно воскликнула Екатерина Дмитриевна. — Разорится он!

— Ну, может, чтобы не разориться, надо работать, а не гулять по ночам? — заметил Истомин-младший.

— Чья бы корова мычала! Ты сам то много работаешь? Или только развлекаться есть силы? — взорвался Игорь.

Герман встал из-за стола.

— Спасибо за ужин! — высказался он и тут же покинул семью, уйдя наверх.

— Игорь, что между вами происходит? — опомнился Ростовцев.

— Понятия не имею, что творится с братцем. — успокаиваясь, ответил бизнесмен. — Видимо, он не в духе сегодня.

— Я с ним поговорю. — произнесла Калерия и тут же переключилась на то, чтобы помочь Пете доесть салат.

— Не надо с ним разговаривать. — Истомин почувствовал укол ревности. — Не маленький, чтобы сопли подтирать. Тем более, он сам виноват.

— Игорь… — мать укоризненно взглянула на сына.

— Что мам? Он избаловался! А всё попустительство… Ах, бедный Герман, у него так рано умер отец, надо его усиленно опекать! Кстати, завтра я уезжаю в командировку на три недели. Работать буду, в отличие от некоторых. — объявил мужчина.

— Приедешь перед самым Новым годом? — спросила Лаврова, посмотрев на супруга. В её глазах читалась едва уловимая печаль.

— Да. Зато все праздники, я надеюсь, проведём вместе. — смягчаясь, ответил он. — Так, Петюша, доел? — следом, Игорь встал и подошёл к сыну. Мальчик кивнул и взглянул на папу, светящимися от радости глазами. — Ну, тогда полетели играть! — он подхватил Петра на руки, усадил на шею и они двинулись в детскую.

Лера, нарушив запрет мужа, постучалась в комнату Германа.

— К тебе можно? — спросила она, так и не получив ответа.

— Заходи. — парень сидел в наушниках, видимо, успокаиваясь, прослушиванием любимой музыки.

— Гер, что случилось? Чего вы с Игорем сцепились то вообще? — девушка присела на кровать.

— Как в детстве, игрушку не поделили. — недовольно усмехнулся он, как бы говоря о только известном им с братом договоре.

— Что?

— Ничего, я шучу. Просто Игорь слишком много о себе возомнил. Слушай, у вас же с ним так себе отношения… Чего это вдруг такая идиллия?

— Надоело ссориться, решили сменить пластинку. — улыбнулась Лаврова. — Вам надо помириться. Вы же, всё-таки, братья.

— Ага… Только он меня с детства в грош не ставит. Я для него-никто. Глупый младший брат, которому ничего нельзя доверить. Игорь относится к людям, как к марионеткам. Именно он, такой весь сильный и уверенный в себе, решает, что им и когда делать и даже какие роли эти люди будут играть в его жизни. — Герман осознанно давил на болевые точки Калерии.

Она задумалась, понимая, что деверь прав. Перед её глазами, флэшбеками, всплыли события прошедших месяцев. То, как Игорь буквально заставил её выйти за него замуж, как он пытался ею руководить и его слова о том, что развода она не получит никогда. А потом: воспоминания о сестре. Всё это мгновенно отрезвило, стёрло, будто ластиком, новые ощущения от их ночной прогулки и радостного утреннего чая.

— Ты прав. — глухо произнесла Лаврова. — Но, всё же, попробуй помириться с братом. Вы родные люди.

Следующим утром, Лера провожала мужа в командировку. Петя стоял рядом и внимательно наблюдал за родителями, держа в руках любимую игрушку — маленького мохнатого щенка.

— Ну всё, поехал. Ведите себя хорошо. — с улыбкой, окинув взглядом жену и сына, произнёс бизнесмен.

— Петя будет скучать. — ответила за мальчика Калерия. Петр кивнул, подтверждая слова матери.

— А ты? — пристально глянув на девушку, спросил Игорь.

— Мы. — через паузу сказала она, ближе прижав сына и пряча взгляд от глаз Истомина.

Мужчина не понимал, чем вызвана такая резкая перемена в её поведении. После их прогулки, как ему казалось, сердце девушки смягчилось. Между ними установилась неуловимая связь. Он чувствовал, что Лера относится к нему уже по-другому, будто исчез, переломился какой-то барьер…

А теперь? Что случилось за какие-то несколько часов? Почему она вновь держит дистанцию, скрывает настоящую себя, безэмоциональна и отстранена?

Петя подошёл к нему и молча протянул лист А4 сложенный вдвое, тем самым выдернув отца из пучины размышлений.

— Так, что же это сынок мне здесь приготовил? Сюрприз? — переключился на малыша он и тут же раскрыл лист.

На рисунке, довольно красивом для возраста Петра, была нарисована семья. Игорю сразу стало понятно, что сын изобразил их с Лавровой и себя, счастливых и улыбающихся.

Мальчик, внезапно, прижался к отцу, крепко схватившись руками за его ногу. Бизнесмен, наклонившись, подхватил его на руки и прижал к себе:

— Спасибо тебе большое, мой хороший! Очень красивый рисунок. Он всегда будет со мной, обещаю тебе. Петушок, я люблю тебя, сильнее всех на свете! — он поцеловал детскую щёчку, а сын посмотрел на него серьёзным, недетским, и немного печальным взглядом, а потом, обвив маленькими ручонками его шею, крепко обнял, как бы вторя в ответ: «Я тоже тебя люблю».

Игорь понимал, что ещё чуть-чуть и он впервые в жизни просто не сможет никуда уехать. Поэтому, посмотрев на жену, он шёпотом, тихо, но отчётливо, по слогам произнёс:

— За-би-рай.

Калерия тут же подошла к нему и взяла сына к себе, сказав:

— Так, Петушок, папе пора. Давай отпустим его и будем ждать дома. Да? — Петя кивнул и помахал отцу рукой, и Истомин, успокоившись, уехал.

В тот день, и на следующий, Лаврова толком не могла сосредоточиться на работе, всё время мысленно возвращаясь к словам Германа и в то же время понимая, что вопреки здравому смыслу, она привязалась к мужу. Между ними уже не было пустоты, возрастной пропасти во много лет, заполненной лишь непониманием и её бунтом против принудительного брака.