— На том основании, что я твой муж. — спокойно произнёс он.

— Только на бумаге! Мы абсолютно чужие друг другу люди, а ты устраиваешь мне скандалы, приписывая какие-то Шекспировские страсти, не иначе!

— Лер, я же уже извинился! Ну прости, не сдержался. Просто вы с Германом, правда, как влюблённая парочка. — недовольно констатировал Игорь. — И ты мне хоть и фиктивная, можно сказать, но жена. Поехали домой, Лер. Холодно, ты под дождём вон сколько просидела. — при этих словах, он приобнял её за плечи.

— Что, лечить меня не хочешь? — успокаиваясь, пошутила в ответ девушка.

— Лучше не болей. — сказал бизнесмен. — К тому же, у меня нет такой коллекции народных рецептов для лечения простуды. Только химия, ты же знаешь. Пойдём. — они поднялись с лавочки и пошли в машину.

Прошло несколько дней.

— Лер, мне кажется, что он в тебя влюбился. — сказала Елизавета, когда они общались по скайпу.

— Не мели ерунду. Никто ни в кого не влюблялся. Он действительно был неправ в этой ситуации. Вообще не понимаю, чем ему Герман так не угодил. — пожала плечами Лаврова.

— Лерка, ты правда не понимаешь или прикидываешься? Ну включи голову! Все мужчины собственники и Истомин твой не исключение! Из его уст фраза «моя жена» звучит настолько часто, что тут и понимать нечего.

— Он не мой. — тихо, но твёрдо заметила Калерия.

— Кто о чём… Из всей моей реплики, ты выцепила только это словосочетание! — закатив глаза к потолку произнесла Толкачёва.

— Ладно, всё. Что мы только обо мне, да обо мне? Ты как? Рассказывай! А то в сообщениях молчишь как партизан, а мы довольно давно созванивались. — переключилась подруга.

— Да что рассказывать, нормально всё… Работаю и… — в этот момент, на заднем фоне раздался до боли знакомый Лере голос.

— Подожди, а это… — она не успела высказать свою мысль вслух, когда, внезапно, за спиной у Лизы, показался Артём с одним лишь полотенцем на бёдрах.

— Лер, я тебе всё сейчас объясню. — начала подружка. Шатров тут же покинул комнату.

— Лиз, — Лаврова нахмурилась. — ты… Вы… Как ты могла? — с отчаянием в голосе произнесла она.

— Лер, это всё ну… Случайно произошло. — Елизавета запнулась. — Мы скоро женимся.

— Что? Лиза, ты же подруга моя… — с горечью сказала Лера. На глаза набегали слёзы. — И сколько вы встречаетесь? Сколько?

— Больше месяца. — виновато произнесла подруга, но затем, словно совладав с собой, добавила: — Знаешь, Лер, я не понимаю твоих претензий! Шатров теперь что, монахом до конца дней должен быть? Я, между прочим, тоже заслужила право быть счастливой! Да, мы вместе! Я люблю его, Лера! Давно, между прочим, с первого курса. И я точно не предам.

— Что ты? Не предашь? Да ты уже предала! Меня и нашу дружбу! Только что! Никогда больше не появляйся в моей жизни! — крикнула Калерия и отшвырнула телефон в сторону, заплакав.

Было обидно и больно. Только сейчас она осознала, что всё ещё любит Артёма. Где-то в глубине души была надежда, что они воссоединятся. Может нескоро, но… Но теперь эта надежда разбилась вдребезги. Как и её вера в людей.

Девушка осмотрелась по сторонам, окинув взглядом спальню, которая была для неё тюрьмой и ей захотелось сбежать куда-то. Подальше, чтобы побыть одной.

Она выскочила из комнаты, хлопнув дверью и помчалась вниз по лестнице, не замечая вновь набегающих слёз.

— Сноха? — Герман как раз вышел из кухни, когда Лаврова спустилась.

Увидев, что она плачет, он быстро подошёл ближе и взяв за плечи, остановил её.

— Отпусти меня! — потребовала Лера.

— Так, тихо, тихо. Что стряслось?

— Ничего.

— Ну, хорошо. — парень всё ещё держал её за плечи. — А я как раз шёл к тебе, чтобы пригласить…

— Поехали. — резко ответила Калерия.

— Что?

— Ты хотел меня куда-то пригласить? Поехали!

— Хорошо, только не волнуйся. — Истомин-младший притянул её к себе и обнял.

В этот момент, он поднял глаза и увидел Игоря, который стоял у перил на втором этаже и смотрел на них. Герман самодовольно улыбнулся.

Они сидели на крыше одного из зданий на набережной реки Мойки. Оттуда открывался великолепный вид на город. Осеннее, не греющее солнце клонилось к закату.

— Не замёрзла? Давай второй плед накину? — спросил Герман, заранее побеспокоившийся о том, чтобы на столь необычной прогулке Лере было комфортно.

— Нет, нормально. Спасибо. — ответила девушка, которая задумчиво созерцала городской пейзаж.

Парень молча добавил чай из термоса, тоже принесённого с собой, в стакан, который Калерия сжимала в руках.

— А ты… Как вообще всё это организовал? — наконец, отвлёкшись от навязчивых мыслей о тех, кто остался в Москве, спросила она.

— Ну, у меня были помощники. На самом деле попасть на крышу не так то сложно-это повсеместное развлечение. А вот найти такую, на которую не принесёт ещё кого-то, уже труднее. Вообще, можно было пойти с руферами на какие-то крыши с супер-захватывающими, открыточными видами, но я предпочёл так. — объяснил Истомин-младший.

— Спасибо. Сегодня эта прогулка оказалась как нельзя кстати. — грустно улыбнулась девушка.

— Может расскажешь?

— Да тут и рассказывать то нечего. Просто сегодня я окончательно распрощалась в прошлым. Теперь меня с Москвой ничего не связывает. Ну или… — она запнулась. — Почти ничего. — в этот самый момент, Лаврова подумала о Пете. При воспоминании о маленьком племяннике, её осенила совершенно неожиданная идея.

— Слушай, ну когда закрываются одни двери, открываются другие. — прервал её мысли Герман.

— Может быть ты прав. Просто знаешь, было как то легче от осознания того, что там остались люди, которые меня ждут. А теперь я понимаю, что уже стала для них чужой. Но и здесь своей тоже не успела стать.

— Для меня успела… — немного понизив тон, произнёс Истомин-младший и взяв Леру за руку, слегка наклонился к ней.

— Гер, мы договаривались. Ты всё время забываешь о том, что я замужем. — развеяла всю романтику девушка и выдернула руку.

— Ты думаешь он такой идеальный? Самый примерный муж современности? — почти с усмешкой сказал парень.

— Все мы не подарки.

— Даже если он тебе изменяет? — Калерия взглянула на него и пожала плечами:

— И доказательства есть? — Герман разочарованно повёл головой. — Ну вот и не будь голословным.

— Будут тебе доказательства. — пообещал он.

— Когда будут, тогда и поговорим. — закрыла тему Лаврова.

Прошла неделя. После разговора с Лизой, Лавровой овладела тоска.

Обычно, адаптация после переезда в новый город начинает происходить сразу, но Лере казалось, что она началась у неё только теперь. Девушка начинала невольно сравнивать Питер с Москвой, скучать по столице, где прожила двадцать четыре года своей жизни. Атмосферность Санкт-Петербурга перестала ей казаться волшебной и необычной, его широкие проспекты опостылели, погода начала откровенно раздражать.

Калерия слишком часто вспоминала своего учителя — Сергея Ильича Леднёва, отчего тоска и грусть только усиливались. Ей казалось, что всё против неё, что только сейчас она по-настоящему осознала, как круто повернулась и изменилась её жизнь.

На лекциях девушка была сама не своя, как, впрочем, и в отделении, где её все считали очень перспективным врачом. В последнее время, она всё чаще пропускала мимо ушей слова куратора, была невнимательна на операциях, за что её несколько раз отчитывал завотделением.

Как-то ночью Лаврова проснулась от грозы, бушующей за окном. Погода разыгралась не на шутку. Испугавшись, Лера включила свет в комнате: Истомина не было. Значит, как всегда засиделся в кабинете над документами.

Внезапно, в её голове всплыло яркое воспоминание: Калерии три года, она спит в детской и просыпается точно так же, от грозы. Ей страшно, взрослых нет дома, сестры тоже. Свет выключился. Те несколько часов, которые маленькая девочка провела одна во время непогоды, навсегда отложились в её памяти.