Лера сидела около гранитных плит, на которых были высечены имена её родителей и сестры: «Лавров Александр Борисович», «Лаврова Галина Николаевна», «Лаврова Анжелика Александровна». На кладбище как всегда было ветрено, что соответствовало атмосфере этого места. Мимо прошли несколько людей, одетых в чёрное с заплаканными глазами.

— Мам, как же мы теперь будем без него? — произнесла девушка в чёрном платке, отчаянно глянув на еле живую женщину, идущую рядом.

— Не знаю, доченька… — с трудом вымолвила мать девушки и они пошли дальше.

В голове Лавровой всплыли события четырёхлетней давности, которые были так свежи, будто бы произошли только что.

***4 года назад***

Тогда тоже стояло лето. Июнь сразу заявил о своём приходе невыносимой жарой и, слишком рано проносящимся по улицам, пухом, который был будто летний снег.

— Дочунь, смотри, будь умницей. — Галина Николаевна поцеловала младшую дочку в лоб: — Удачи тебе.

— Спасибо, мамуль. — Лера в ответ обняла и поцеловала мать.

— Лерка, как сдашь экзамен, сразу приезжай! — подмигнул ей с водительского сидения папа, а потом окликнул жену: — Хватит тискать ребёнка, Галчонок! Садись уже!

— Ой, какой умный выискался! Дай потискать! Неизвестно, сколько ещё я смогу это делать. Она же вон какая взрослая, самостоятельная стала! Двадцать лет… — с лёгкой грустью окинув дочку, произнесла Лаврова-старшая.

— Мам, всего двадцать. — лучезарно улыбнулась девушка и ещё раз поцеловав её, отпустила.

— Гиппократ, не балуй здесь! — хихикнула в открытое окно пссажирского сидения Анжелика, тряхнув копной каштановых волос. Лера подбежала к ней и заглянув в салон автомобиля, поймала взгляд малютки Пети-своего племянника, которому было полтора года.

— Петушок, следи за мамой, а то она считает себя главной, но мы то знаем, что это не так. — всё так же улыбаясь, сказала она и в шутку показала язык сестре.

— Так, всё, хватит, трещётки! — засмеялся отец, наблюдая за дочерьми в зеркало заднего вида: — Лер, отходи от машины, а то мы никогда до дачи не доедем.

Калерия сделала несколько шагов назад к подъезду, автомобиль приглушённо зашумел и тронулся. Она посмотрела ему вслед и помахала рукой Анжелике, которая тоже махала ей в заднее стекло.

Постояв ещё пару минут во дворе, девушка помчалась наверх, напевая под нос какую-то мелодию.

В квартире было прохладно благодаря кондиционерам. Лера включила музыку и, пританцовывая, стала собираться на экзамен. Цветастое, короткое платье, она сменила на классического кроя брюки лавандового цвета и черную шёлковую майку с кружевом на груди. Собрала в хвост свои красивые волосы темновато-русого цвета с лёгкой рыжиной, которые выглядели как мелирование «шатуш», благодаря тому, что у корней они были темными, а на концах-светлыми. Из украшений надела лишь гвоздики жемчужины. Балетки чёрного цвета и белая сумочка завершили образ и Лаврова в абсолютной «боеготовности», выскочила из дома, всё так же припевая.

Девушке, которая училась в мед. институте, оставалось сдать последний в летней сессии 4 курса экзамен — нейрохирургию. Так как Лера была отличницей и любила свою будущую профессию, то даже эта дисциплина, от которой хотел повеситься весь их курс, поддалась изучению, хоть было нелегко.

Добравшись, наконец, в институт и надев халат с шапочкой, она отправилась к своим сокурсникам толпящимся в коридоре.

— О, Лерка, привет! Наконец-то! — Лиза Толкачёва-стройная девушка, с красивыми, миндалевидными глазами цвета лесного ореха, пшеничными волосами и пухлыми губами-её подруга, тут же схватила девушку за руку.

— Ну что, какими мы заходим?

— После Гаврилова. Ну, ты третья, я четвёртая.

— А Тёма? Ты ему заняла место? Где он вообще? — Лаврова осмотрелась вокруг. Лиза начала улыбаться и внезапно, чьи-то тёплые ладони накрыли лерины глаза. Она нащупала руки и проведя по ним, улыбнулась: — Тёмкааа…

— Привет, солнышко! — она снова смогла видеть мир вокруг и через секунду перед ней возник её парень-Артём Шатров: высокий, красивый брюнет, с очаровательными зелёными глазами.

— Привет! — Лера, привстав на цыпочки, обвила его шею руками. Он приподнял её над полом, поцеловал, а затем поставил обратно.

— Готова?

— Конечно. Ты как, доучил?

— Вроде да. — махнул рукой Артём: — Там видно будет.

— Артём, ты же обещал! — возмущённо произнесла она. Парень что-то хотел ответить, однако, внезапно, среди толпы появилась лаборант их кафедры Лина и громко сказала:

— Лаврова! Тебя просили зайти в деканат.

— Зачем? — с улыбкой переспросила Лера.

— Я не знаю! — отмахнулась лаборант и побежала дальше.

— Непонятно, что им надо… — недоумённо произнесла девушка.

— Ну, иди. Успеешь! — сказала Лиза.

— Я быстро. — кивнула Лаврова и побежала в деканат.

— Здравствуйте, Нина Михайловна! — улыбнулась методисту она, войдя туда.

— Здравствуйте, а вы… — нахмурилась методист, вспоминая знакомое лицо студентки.

— Я-Калерия Лаврова. Вы меня вызывали.

— А, проходите, присаживайтесь. — женщина поменялась в лице, став серьёзнее, чем была, и Лера даже испугалась, не имея и приблизительных догадок о чём пойдёт речь. Девушка присела, продолжая улыбаться, несмотря на поселившуюся в душе тревогу.

— Так что случилось?

— Нам звонили из полиции. — начала Нина Михайловна.

— И?

— Ваши родители и сестра попали в аварию. До вас, почему то, дозвониться не смогли. — продолжила женщина. Улыбка сползла с лица Калерии. Девушка ощутила, будто в душе одна за одной разрываются мины, как на обложенном поле. Она хотела было задать вопрос, но методист сама на него ответила, снова заговорив: — Вас просили приехать в морг. — она с сочувствием в глазах смотрела на стремительно бледнеющую студентку: — Это, вроде недалеко от вашего дачного посёлка… Вот адрес. — Нина Михайловна протянула квадратный листик бумаги.

— Они… Все? — только и смогла вымолвить побелевшими губами Лаврова.

— Я не знаю. — растерянно пожала плечами методист: — Поезжайте. Я договорюсь о другой дате сдачи экзамена.

Лера с трудом поднялась со стула и на подкосившихся, резко послабевших ногах, вышла в коридор. Перед глазами всё плыло. Слёзы заливали лицо, капая на пол. Девушка, прислонившись к стене, сползла вниз и зарыдала во весь голос.

К ней тут же подбежали другие студенты, стоящие в коридоре и стали наперебой предлагать воду, успокоительное и помощь.

Она уже почти ничего не видела и не слышала в гомоне чужих голосов. Только по очереди вспоминались и вставали перед ней лица папы, мамы, сестры и племянника.

Лаврова не помнила, как оказалась в морге на опознании, где ей по очереди показали три окровавленных трупа, в которых она с трудом смогла опознать родителей и Лику. Следователь записал её показания.

— А Петушок? — севшим голосом произнесла она.

— Петушок? — недоумённо переспросил представитель закона.

— Мой племянник Петя. Пётр Александрович Лавров. Он с ними был…

— Ах, точно. Мальчик жив, но в тяжёлом состоянии.

— В какой он больнице? — соскребая, где-то на задворках сознания, остатки сил, спросила Лера.

— В 25-й, но к нему вас всё равно не пустят сегодня. Езжайте домой. — сочувствуя девушке произнёс собеседник.

Калерия выбралась из морга, видя миллион звёздочек перед глазами, чувствуя бешеную усталость и пустоту внутри. Она теперь была одна. Совсем.

— Лерка, солнце! — раздалось откуда-то издалека и она почувствовала, как её обняли знакомые руки.

— Тёма, я… Не знаю, как жить дальше… — глотая ком, стоящий в горле проговорила девушка, уткнувшись в плечо Шатрова.

— Я с тобой. — прошептал он на ухо, гладя её по голове: — Поехали, тебе надо отдохнуть. — Лера кивнула и они начали идти к такси, которое парень вызывал заблаговременно.

Но в ту же минуту, сделав лишь пару шагов, она почувствовала сильную боль внизу живота, от которой резко согнулась.