Далее начались бесчинства. Каждый день совершались нападения на мигрантов, которые не редко заканчивались убийствами. На улицах часто слышалась стрельба. Ежедневно в криминальной хронике говорилось о насильственных смертях. Громили и разворовывали магазины, принадлежавшие иностранцам. Их забрасывали бутылками с зажигательными смесями. В беспощадном пламени сгорали автомобили, дома, общежития и конечно же люди. Велась настоящая звериная охота. Лилась кровь ни в чем не повинных людей, которые не имели никакого отношения к убийству молодого учителя в ночном клубе, которые жили мирно, занимались своим делом, но были чужими. Обычной жизни пришел конец. Велась настоящая война, в коей радикалы уверено побеждали по всем фронтам. Нацисты осознавали свою безнаказанность и совершали ужасные поступки. Власть закрыла глаза на преступную деятельность. Массово уезжали как мигранты, так и местные жители, которые не могли мириться с происходящей анархией. Перерождённая коричневая чума поглотила провинциальный городок со всеми его обитателями и медленно издевательски переваривала моральные устои и благоразумие. Нацизм полыхал ярким омерзительным безумием.

Разбив бокал об мемориальную плиту и подняв накаченные руки к ннебу, вожак радостно кричит возбужденным голосом. Его «спутница жизни», грациозно покачивая бедрами, подходит к нему со спины и нежно обнимает мощный торс. Он резко поворачивается к ней и завлекает её в свои объятия. Она сообщает ему что-то на ухо, а потом, высвободившись, указывает тонкими длинными пальцами в сторону елей в северо-западной части парка. Прищурив недовольно глаза, «Викинг» присматривается. Изменившись в лице от удивления, но не потеряв былого настроения, он приказывает вырубить колонки и обратить всех внимание на миниатюрную еловую чащу слева от него. Тяжелый рок вновь смолкает, уступив власть тишине. Все встают из-за столов. С правой стороны люди переходят на левую, чтобы лучше разглядеть, что интересного видит их командир.

Свет фонарей лежит оранжево-желтым покрывалом на иглообразном одеянии елей, но не может добраться до потаенного мрака, обосновавшегося под колючими ветвями. Между деревьев, посередине темного хвойного царства, стоит черный силуэт человека. Благодаря дорожному освещению на заднем плане, видно по фигуре, что это мужчина среднего роста с атлетическим телосложением. Из одежды вырисовывается головной убор в форме фуражки и широкие штаны в бёдрах. Таинственный образ неподвижен, подобно каменному изваянию.

Толпа смотрит на незваного гостя с недоумением. Никому не понятно кто это и зачем он приперся на чужой праздник, затаившись как маньяк между деревьями во тьме? Может он и в правду какой—нибудь псих? Постепенно люди выходят из оцепенения и слышится ропот, который переходит в грозный гул. В адрес незнакомца летят угрозы, проклятия, нецензурные оскорбления, насмешки. Кто-то призывает не стеснятся приятного общества и выйти познакомиться. Все хохочут и заливаются спиртным. В его сторону летят стеклянные пустые бутылки. Одни со звоном разбиваются об асфальт на многочисленные маленькие осколки, другие с глухим стуком ударяются о ствол деревьев или землю. Человек стоит неподвижно. Даже не пытается спрятаться. Как будто никого рядом нет и ничего особенного не происходит. Некоторые удивлены такому бесстрашию. Кто-то думает, что это не человек, а манекен и вообще все это обыкновенный розыгрыш. Кому-то просто хорошо и поэтому он ничего не думает, а просто смеется да попивает ледяной «вискарик» в свое удовольствие… Из толпы выходит лысый здоровяк и уверенным шагом идет прямо на «любимца публики». На ходу он достает из -за спины пистолет, передергивает демонстративно затвор и, вытянув правую руку, наводит пистолет на незнакомца. Подходит все ближе и ближе, надменно улыбаясь. Громкий хлопок. Все замирают. Страшное гробовое молчание ночи вновь обволакивает мир. Пистолет с металлическим звонким стуком, подобно камню пущенному по воде, делает пару скачков по асфальту и падает возле низкого белого бордюра. Раздается резкий хруст раздавленного стекла. Смелый здоровяк лежит среди осколков. Руки раскинуты в стороны. Глаза выпучены. Рот слегка приоткрыт. Бледное лицо выражает застывшее изумление. Во лбу зияет маленькая круглая неровная рана, из которой тонкой алой ниткой течет кровь. Толпа громко потрясенно вздыхает. Ужас охватывает людей. Женский оглушительный крик, как острый сверкающий нож в руках психопата, судорожно режет плоть былого спокойствия. Паника колотит общую массу, кидая то в жар, то в холод. «Викинг», пробираясь сквозь своих собратьев, яростно орет на них, отвешивает пощечины и призывает всех взять себя в руки. Речь оказывает отрезвляющий эффект. К нему прислушиваются. Он приказывает вооружиться и нашпиговать свинцом убийцу. Нацисты подбегают к своим автомобилям, достают из багажников пистолеты, автоматы, пулеметы… Абсолютно всем выдается огнестрельное оружие. Все возвращаются в исходное положение и берут на прицел черный силуэт. Впереди стоит «Викинг». Его гневный голос сообщает, что стрельбу открывают после того, как он досчитает до трех. Фашисты в полной боевой готовности. Напряженные пальцы греют холодный метал курков. Не моргающие взоры пристально смотрят на цель. Враг у всех под прицелом…

Черный силуэт резко срывается с места и бежит стремительно быстро на вооруженное сборище.

Волнение вновь проходит мелкой дрожью по толпе и ослабляет внимание. Никто не верит своим глазам. Один на всех??? На верную смерть??? Событие не поддается логическому объяснению. Он явно псих!!! Здесь не может быть никаких сомнений. С ним нужно кончать. Пора положить конец этому нелепому кровавому спектаклю.

«Викинг» начинает отсчет.

Раз!

Таинственный незнакомец выпрыгивает из тьмы. Всем отчетливо видно, что он одет в форму офицера красной армии начала 40-х годов. Синяя фуражка с красным околышем, гимнастерка цвета хаки без погон с кубиками на петлицах, ремень с золотой звездой, в центре которой серп и молот, темно-синие галифе с малиновыми кантами и черные хромовые сапоги. Кожаный планшет слева. В правой руке пистолет ТТ.

Два!

Из-за толстых стволов могучих елей выбегают солдаты Красной армии. В руках сжаты винтовки. Штыки примкнуты! Бойцы появляются один за другим. Им нет конца. Их все больше и больше. Отряд устремляется за офицером. Никто из них не произносит ни слова. Солдаты ускоряются в беге…

Три!

Стреляют… Нацисты открывают огонь из всех боевых стволов… Поднимается оглушительный треск… Небо наполняется разнообразным грохотом выстрелов… Пули свистят озорно… Гильзы бесконечно сыпятся на асфальт со звоном, как молниеносные большие капли ливня… В воздухе повис прозрачный, еле заметный дымок…

Столкновение… Кого-то откидывает… Удар штыком… Сдавленный крик… Неразбериха… Кто-то поднят на штыке… Крики ужаса… Удар прикладом… Брызги крови… Хриплые стоны… Возня… Глухой стук… Грубый мат… Пыхтения… Напористый непрекращающийся треск… Все переворачивается вверх дном…Грохот… Удар… Хруст… Выстрел… Выстрел…Выстрел… Ярко-красная кровь льётся сильным неудержимым потоком… Взрыв… Кто-то падает бездыханный… Душераздирающий крик… Канонада постепенно стихает… Одиночный выстрел… Болезненный стон густо и протяжно разливается… Земля усеяна трупами… Бессмертная вечная тишина в очередной раз воцаряется над миром…

Повсюду лежат трупы, как разбросанные после воздушного бомбового удара. Серый асфальт местами покрыт кровяными пятнами, брызгами и усыпан множеством гильз разного калибра. «Викинг» валяется ничком на холодном обагренном бетоне возле Вечного огня. Голова повернута в сторону. Он кряхтит, стонет и кричит от боли. Тягучая слюна свисает с окровавленных губ. Левая щека распорота от рта до уха. Правая рука сломана в нескольких местах. Тело покрыто гематомами и резаными ранами. По наружной поверхности левого бедра огнестрельное ранение, из которого медленно вытекает тёмно-красная кровь.

Уверенным неторопливым шагом к покалеченному вожаку приближается офицер Красной армии, убирая на ходу пистолет в кобуру. Крепкими жилистыми руками он ловко поднимает «Викинга», как манекен, и ставит на колени перед Вечным огнём. Страшный пронзительный крик вырывается из груди фашиста от нестерпимой сдавливающей боли. Слёзы непрерывными тонкими струйками текут по щекам, соединяясь в единый поток под бородой. Заплаканные красные глаза медленно опускаются на Вечный огонь… Зрачки расширяются до предела и застывают на одной точке, как околдованные гипнозом… Он перестаёт стонать… В оранжево-желтом пламени он видит, как наяву, будто смотрит в раскрытое окно первого этажа, но не слышит никаких звуков, кроме шипения пламени…