Сейчас же здесь более двух сотен неонацистов празднуют день рождение фюрера Третьего Рейха. Автомобили припаркованы в хаотичном порядке по всему парку. Из открытого багажника чёрного внедорожника из мощной колонки звучит жёсткая грязная музыка. По обе стороны от вечного огня стоят раскладные столики, соединённые в длинные столы, заставленные бесчисленным количеством алкогольных напитков разного достоинства и заваленные мясными закусками, жаренной картошкой, салатами, шашлыком, который жарят тут же на мангалах, овощами и соусами. За ними шумно пируют последователи гитлеровского нацизма. Это люди разных возрастов, внешних данных и социальных статусов, которые пьют крепкий алкоголь, с довольными лицами разжевывают пищу, громко разговаривают, весело смеются, поют хором и выкрикивают нацистские лозунги. Пара человек сидят на складных стульях с подлокотниками возле огня и жарят на нём сосиски, насаженные на шампурах. В нескольких метрах от них, на плите стоит праздничный стол, за которым восседает лидер сборища – высокий, мускулистый мужчина сорока лет с бритой наголо головой и окладистой чёрной бородой, суживающейся под подбородком. На нем одет серый китель офицера СС, увешанный крестами и орденами со свастикой. Все его называют «Викинг». Рядом с ним возлюбленная – дама тридцати трех лет, с бледной почти прозрачной кожей, крашенными каштановыми волосами до плеч, ярко-красными тонкими губами и хитрыми глазами. На голове её красуется серая фуражка офицера вермахта. Она громко, наигранно смеётся, сверкая глазами, как кошка в темноте.
Каменный лик Неизвестного солдата раскрашен аэрозольной белой краской, нос и рот красной, глаза обведены черной. На каске поверх звезды нарисована свастика. Вокруг разбросаны разноцветные блестящие конфетти, привлекающие внимание своей ложной драгоценностью.
Музыка стихает. «Викинг», встав из-за стола, медленно подходит к пламени. В правой руке он держит квадратный бокал с янтарной жидкостью. Абсолютно все обращают на него внимание. Гул рассеивается, как дым в воздухе. Наступает всеобъемлющая безграничная страшная тишина. Главарь бархатным баритоном говорит медленно, красиво и с выражением о сегодняшнем празднике, о его значении, о вкладе великого вождя фашизма в «единственно верное мировоззрение», о инакомыслящих, о гнилом погибающем мире без сильных идей и великих целей, о избранности всех присутствующих… Говорит оратор не громко, но все отчетливо слышат каждое слово. Людей воодушевляет речь. Все встают. Гордость переполняет их, от чего они слушают как заворожённые, приветствуя одобрительными выкриками каждое предложение. Приятная дрожь встряхивает расслабленные от спиртного тела.
Закончив свою красноречивую проповедь, «Викинг» снова поздравляет всех с праздником, желает единомышленникам здоровья, благополучия, единства и достижения общих целей… Он ставит жирную точку в своём выступление, бодро выкрикнув: «За Фюрера!!!». После чего медленно опустошает бокал. Все следуют его примеру. Музыка вновь разрывает на мелкие кусочки спокойствие ночи, заставляя празднующих ликовать и танцевать, подпевая мощной композиции.
Два года назад в городе образовалась подпольная нацистская организация. Она состояла из пары десятков человек. Сперва они активно занимались пропагандой фашистской идеологии. Обклеивали листовками с радикальными лозунгами двери подъездов, остановки общественного транспорта, столбы, доски объявлений, магазины, стены жилых домов… Параллельно этому в социальных сетях в разных сообществах всплывали провокационные посты. Агитация, невольно привлекавшая внимание витиеватой свастикой, призывала коренных жителей открыть глаза, встать с колен и наконец-то сбросить кандалы рабства. Красивый слог приводил убедительные доводы относительно того, что в своем доме народ живет как в плену из-за оккупантов. Повествование сводилось к тому, что главной причиной всех бед являлись ИМЕННО мигранты. ТОЛЬКО мерзкие, грязные, ободранные, тупые МИГРАНТЫ, приехавшие на заработки, с варварским образом жизни и грубыми звериными повадками воплощали в себе абсолютный ужас и несчастия. Только они и никто и ничто! Приводились многочисленные псевдо-факты их мерзких деяний. Они обвинялись в подкупе полиции и чиновников, латентном геноциде, выселении и притеснении населения. Основной акцент ставился на том, что мигранты отнимали работу у местных, возводили свои святыни оскверняя исконную святость земель. Им приписывались все страшные преступления, которые остались не раскрытыми, такие как изнасилования, ограбления, убийства… Текст буквально призывал расправиться с гостями и очистить кровью родную землю, чтобы возродить сытый достойный уклад жизни для её истинных хозяев.
Общество отреагировало на это адекватно. Листовки уничтожались. Посты блокировались. Везде появлялись интернациональные статьи, поддерживающие братство всех народов. Везде говорилось о том, что нет плохих национальностей, есть плохие личности. Голос разума звучал бодро и повсеместно. Против разжигания межнациональной розни и пропаганды фашизма полиция завела несколько уголовных дел. Мэр пообещал населению, что устои интернационального общества не будут сломлены, что они найдут бандитов и разберутся с ними. На этом все и закончилось. Громкие слова остались просто словами. Никого полиция не арестовала, никого не наказала, да и вообще никого не искала. Через некоторое время листовки снова стали появляться на тех же местах. В интернете возникали все те же посты. Население разделилось на поддерживающих радикальные идеи и на возмущенных наглой пропагандой фашизма. Глава города и администрация успокаивала тем, что это глупая провокация и в скором времени все измениться, что к вопиющему явлению будут приняты карательные меры. Что они наведут порядок! Все изменилось… Только в худшую сторону и неспроста… Кучке неонацистов стали сочувствовать личности из разных слоев общества. Появились сильные покровители из криминального мира, администрации, полиции, духовенства, бизнесменов… Их спонсировали всем необходимым. У них появились деньги, связи, власть. Со временем их люди стали вхожи во все управленческие организации. Ряды их пополнялись, преимущественно агрессивно настроенной молодежью готовой на все, которая стремилась отведать криминальных приключений. Численность единомышленников росла и расширялась в геометрической прогрессии. Тьма безрассудства подступала со всех сторон. Мир менялся под натиском нарастающего безумия, теряя свою разумность и здравость. Обыкновенный яркий цвет жизни окрашивался в пепельно-серый. То, что раньше считалось недопустимым, становилось приемлемым.
На день города в одном из ночных клубов произошла пьяная драка между молодыми людьми из-за девушки. Конфликт закончился убийством коренного жителя, мужчины двадцати восьми лет, являющимся учителем в местной школе. Убийца был приезжий из ближнего зарубежья. Работал в продуктовом магазине разнорабочим. Он вонзил нож своему оппоненту в сердце. Пострадавший скончался на месте до приезда скорой помощи. На следующий день все СМИ кричали о преступлении, совершенном мигрантом. Новость об роковом инциденте произвела эффект разорвавшейся бомбы. Народ негодовал. Все проклинали убийцу и всех иностранцев, приехавших в город. Общество резко высказалось о радикальных мерах в отношении мигрантов. Никто из местных не пытался говорить в защиту чужаков, никто не пытался отделить убийцу от целого народа или наций, ибо все знали, что за этим последуют обвинения в пособничестве и преследования. Представители власти поддержали население, обещая депортировать чужеземцев. Тучи сгустились. Небо громыхало. Молнии вспыхивали повсеместно, ослепляя белым резким ужасным светом разум и разжигая между нациями огонь, в котором горела ярким пламенем дружба народов. Кровь закипела. Мозги задымились. Рассудок помутнел. Нацисты получили свой повод для разжигания необыкновенного огромного костра, участь которого перерасти в безграничный пожар.
Ещё через пару дней на главной площади возле администрации огромная толпа, размахивая знаменами со свастикой, требовала выгнать иностранцев из города, отнять у них работу и бизнес и отдать все это местному населению. Митингующие призывали не церемониться с чужаками, а силой дать им понять кто здесь хозяин. Выкрикивались расистские лозунги. Сжигались чучела мигрантов. Скандировали фамилию убитого учителя. Требовали отмщения. Люди призывали к расправе над ничтожными нациями, которые до сих пор живут в каменном веке. Полиция не просто стояла и смотрела на происходящее. Она поддерживала собравшихся, крича им в ответ их же нацистские девизы и зажигая дымовые шашки. Чиновники хитро улыбались, выглядывая из-за жалюзи.
